В Петербурге нет снега. Вообще нигде. Даже в УТЦ «Кавголово», где тренируются лыжники и биатлонисты. Мы видели это своими глазами, когда гуляли в токсовском лесопарке с Виктором Юрловым, отцом и личным тренером Екатерины Юрловой.
– Трасса здесь историческая. Институт Лесгафта открылся в 1905 году, а базу построили перед войной. Здесь формировались отряды из спортсменов, которые уходили на белофинскую войну, а потом Великую Отечественную, – вспомнил наш собеседник. Рядом пробегали лыжники с палками: – Биатлон поинтереснее, чем просто лыжные гонки, – улыбнулся Юрлов. Спорить не стали. Перешли к делам его дочери.
– Может, это и реально, но ситуация выглядит немного не так. Мы с ней так договорились: будет показывать хорошие результаты – продолжим выступать.
– Только медаль, конечно. Какой смысл тренироваться, если нет наград? (Улыбается.)
– Кате, наверное, тяжело, но дочка уже подрастает. Она сама говорит: «Мама, я хочу тебя смотреть по телевизору». Дочка Кати в основном живет с нами в Петербурге, ею занимается бабушка, моя жена.
– О биатлоне еще рано говорить, но на лыжах она ходит.
– Мы уже в годик ее поставили на лыжи.
– Сейчас я уже это не читаю. Стало неинтересно. Обижает ли меня? Я к этому равнодушно отношусь.
– Катя тоже обычно это не читает.
– Когда в команде несколько лидеров, ей проще выступать. Спортсмены тянутся друг за дружкой. А у нас из лидеров осталась только Катя. Сейчас, правда, девчонки подтягиваются: Светлана Миронова, Лариса Куклина.
– Можно, но это все кроется в голове. Только психология.
– Она сама спортивный психолог (смеется). Когда президентом СБР был Михаил Прохоров, они привлекали очень квалифицированных специалистов.
– Думаю, да. Тогда и результат был.
– Немного помогает австрийское хлебобулочное предприятие.
– К нам никто не обращался.
– Мы заключаем договор. Если хорошо выступаешь, допустим, второе место на последнем чемпионате мира, идут призовые. Ничего не показал – в этом случае оговорена небольшая призовая сумма.
– В основном только чемпионат мира.
– Проводим имитационные тренировки: прыжковые упражнения, бег в гору.
– У нас есть труба (улыбается). Там можно круглый год стоять на лыжах. Температура – минус четыре. Есть рельеф: 900 метров в одну и другую сторону. Девять установок на стрельбище. Мы с Катей тоже там тренируемся.
– Она пришла из Министерства спорта. Это единственная труба в России, но в Хантах и Тюмени вроде нет проблем со снегом (смеется).
– Да, но мы плотно работаем с Виталием Норицыным (старшим тренером женской сборной России. – «Спорт День за Днем»). В этом году все было цивилизованно. Что с президентом СБР, что с тренерским штабом. Катя живет в Австрии на высоте 850 метров, где находятся очень хорошие спортивные объекты. Зачем искать что-то другое? Можно сказать, что высота тренирует человека (смеется).
– Почему? Мы согласовываем с ним весь тренировочный процесс.
– Скорее технологий. Не все же рассказывают о своих разработках. Во-первых, у нас в команде всего четыре сервисера (с января 2020 года появилась еще одна вакансия и взяли пятого сервисера. – «Спорт День за Днем»).
– Девять человек. Естественно, нашим сервисерам тяжело. Лыжи надо постоянно катать. У каждого спортсмена по пять пар на определенную погоду. У норвежцев есть шлифт-машина, которая наносит структуру на лыжи, но это дорого. И еще нужен специалист, который будет на ней работать.
– Нет, я могу сделать только ручную накатку. Это немного не то. У машины качество гораздо выше.
– Выделены ребята, кто отвечает за Катю, Матвея, Сашу Логинова. Но в любом случае четыре человека – это мало. Сейчас они вроде взяли еще двух сервисеров (появился еще один сервисмен и Александр Печерский, который будет заниматься шлифт-машиной. – «Спорт День за Днем»).
– Мне кажется, что за два года до Олимпиады в Пекине резких шагов не будет. Дадут людям доработать (улыбается).
– Я его хорошо знаю. Опытный тренер. В любом случае он не лишний человек, но, конечно, молодежь тоже надо подтягивать.
– Разговоры всегда были (улыбается), но я никогда к этому не стремился.
– Если все будет в порядке, то да. Может, чем-то помогу. А так в сборной России работают нормальные специалисты. Зачем им мешать?
– Политика – наверное, вряд ли, это не ее. Она учится в Москве на спортивного менеджера.
– (Смеется.) Это уж громко сказано! Хотя она девчонка с головой.
– Сейчас она их уже не пишет.
– Думаю, что нет времени. Да и стихи – это состояние души.
– Может, и так.
– Есть фирма «Лапуа», чьими патронами стреляет практически весь мир, а у нас качественные патроны делает Климовский завод. Это, например, «Олимп». Я не скажу, что эти патроны хуже. Просто «Олимп» больше подходит к ижевским стволам, а «Лапуа» – к немецким стволам «Аншютц».
– Немецкого «Аншютц». С ижевскими винтовками люди тоже бегают. Тот же Евгений Гараничев.
– Поток большой – несколько тысяч человек. Летом еще приезжают различные сборные. Желающих заниматься у нас много, но не забывайте, что у нас технический вид, оружие.
– Не из-за этого. Просто на каждого ребенка не найдешь винтовку. Но сейчас еще развивается пневматическое оружие. Это хороший выход.
– У нас школа высшего спортивного мастерства. Мы можем взять в группу начальной подготовки ребят с пятого класса.
– Раньше не можем.
– Ее можно поставить. Трасса и стрельбище есть. Все стандарты выполнены. Можно проводить этап Кубка IBU. Но пока допинговые истории не закончатся, нам ничего не дадут. Да и уже все забито на четыре года вперед. Лет через пять, не раньше… Наши конкуренты – Тюмень, Ханты, еще есть центр в Чайковском.
Фото: Biathlonspb.ru
Читайте также