(Фото: РИА «Новости»)
Уже завтра мы узнаем имя нового президента Союза биатлонистов России, которому предстоит решить целый ворох проблем одного из самых популярных видов спорта в России. Всего на пост претендуют восемь кандидатов. Один из них — наш земляк и олимпийский чемпион Дмитрий Васильев, фаворит, как считают многие, президентской гонки.
В интервью «Спорту День за Днем» Васильев рассказал о миллионах долларов, которые он привнесет в российский биатлон в случае своего избрания; вредоносных СМИ, которые мешают спортсменам становиться чемпионами»; и о старшем тренере мужской сборной, который вряд ли справится со своей работой.
Двери, которые не открываются
— По сути, у вас два серьезных соперника — Александр Кравцов и Евгений Редькин. Одного открыто поддержал Виталий Мутко, за плечами другого — мощнейшая федерация Ханты-Мансийского округа. Как недавно заявили вы, вас поддержал Михаил Прохоров. Насколько это реальная поддержка?
— Михаил Прохоров официально заявил, что он соблюдает нейтралитет, дабы не воздействовать на умы выборщиков из региональных отделений. Позиция понятна. Поэтому он поддерживает меня относительно. Михаил Прохоров сказал следующее: он продолжит финансирование регионов в том случае, если будет поддержана моя кандидатура. А дальше, исходя из этого, регионалы пусть сами выбирают. Было сказано именно так. Теперь дело за регионами — им дальше жить, им принимать решение.
В связи с этим уместно вспомнить поговорку: народ заслуживает того руководства, которое у него есть. То есть живет сам, выбирает сам и потом, в конце концов, должен сам на себя пенять. Что касается меня, то я готов возглавить Союз биатлонистов. У меня есть знание, опыт, авторитет, титулы. Все это поможет мне открыть те двери, которые не открываются перед большим количеством людей. Это, в свою очередь, позволило бы решать сложные и глобальные задачи, стоящие перед российским биатлоном. Анализируя все эти составляющие, я считаю, что могу принести больше пользы, чем любой другой кандидат.
— В случае вашего избрания Прохоров продолжит финансировать российский биатлон в том же объеме, что и раньше — когда он сам был президентом?
— Это, конечно, решать только ему, но одно он сказал точно: финансирование регионов в случае моего избрания останется на прежнем уровне. О финансировании сборных речи пока не шло. Но самое главное — поддержка регионов. Региональные отделения нуждаются в этой помощи очень сильно, ситуация у них не самая простая.
— Правильно ли я понимаю, что финансовую поддержку СБР Прохоров гарантирует только в том случае, если на пост президента СБР выберут вас?
— Да.
Легко считать чужие деньги
— Вы всегда очень положительно отзываетесь о Михаиле Прохорове, однако есть мнение, что никаких особенных денег Прохоров в биатлон не вложил. У вас есть конкретные примеры его помощи?
— У нас в стране всегда любили считать чужие деньги больше, чем собственные. Я бы переадресовал этот скептицизм тем людям, которые задают этот вопрос. Понятно, что Прохоров — богатый человек, но это не имеет никакого значения. Лишних денег никогда и ни у кого не бывает. Вот те люди, которые задают этот вопрос, хотя бы сто или тысячу рублей потратили безвозмездно в фонд биатлона? Очень легко критиковать за то, что кто-то дал недостаточно денег. Тот объем помощи, которую оказал Прохоров, очень ценен и полезен. Другое дело, что надо задаться вопросом: а в каком объеме необходимо финансирование и готовы ли те, кто требует это финансирование, освоить весь объем? Не растворятся ли эти деньги? Кто-нибудь эти вопросы задавал? Ведь тратилось то количество денег, которое было необходимо и предоставлялось в срок. Большее количество, во-первых, вряд ли помогло бы, во-вторых, неизвестно, дошли бы все средства до адресата. Такие важные вопросы зачастую не задаются. Перед тем как было выделено финансирование, Прохоров проанализировал ситуацию, сложившуюся в регионах и в тех местах, где оно было необходимо. Во многих из них ничего не было! Что финансировать? С какой именно целью? Надо хотя бы какую-то базу подготовить. Поэтому финансирование было несколько ограниченным, но даже при этом оно было немалым. Я не знаю точных цифр, но речь шла о миллионах долларов.
— Конкретные примеры того, что сделал Прохоров для регионов, есть?
— Построены «под ключ» три детские спортивные биатлонные школы. В Красноярске, в Челябинске и третья… к сожалению, не помню, где именно. На это все он тратил свои личные деньги, при этом не просил ни у кого никакого финансирования, привлекал в Союз биатлонистов России дополнительных спонсоров. Эти деньги, кстати, никто сейчас не считает.
— Что, кроме поддержки Прохорова, вас отличает от других кандидатов? Почему должны выбрать именно вас?
— Я прошел весь путь — от спортсмена до руководителя. Умение находить диалог и контакт абсолютно со всеми сторонами. Умение вести диалог со всеми ветвями исполнительных органов. Умение найти решение в сложной ситуации. Ну и, конечно, знание предмета, как говорится, до миллиметра. Практика показывает, если человек не прошел всю школу биатлона, он не может знать всех деталей, а значит, и не всегда сможет принимать правильные решения. Это ключевой момент, который является моим козырем. Еще я хорошо знаю регионы, и у меня прекрасные отношения с Международной федерацией биатлона.
— В одном из материалов в нашей газете мы оценили ваши шансы на победу как сорок процентов. Это второй результат после Кравцова. Вы считаете это адекватной оценкой или у вас другое мнение?
— Тут мне сложно что-то сказать. Жизнь приучила к тому, что нельзя недооценивать своих соперников вообще никогда, и неважно, сильные они или слабые. Это ко мне пришло еще из спорта. Такая позиция позволяет не терять бдительность.
СМИ вредят биатлону
— Допустим, вас выбирают. Какие первые три решения принимаете в роли главы российского биатлона?
— Я не хочу делать никаких прогнозов. Говорить сейчас об этом некорректно. Зачем строить какие-то песчаные замки, которые тут же разлетятся? Нет смысла обсуждать это.
— Не считаете, что излишняя популярность навредила биатлону в последние годы?
— Да, это совершенно очевидно. Во-первых, биатлон не привык к такой популярности. Для сравнения, чтобы было понятно: бедный человек вдруг нашел миллион долларов. Это, с одной стороны, здорово, с другой стороны — огромное обременение и масса проблем вместе с этим миллионом. То же самое произошло и с биатлоном. Биатлон развивался поступательно, рос, появлялись и результаты, появлялась какая-то база материальная, финансы. И тут — популярность, а вместе с ней и деньги пришли, и возможности огромные, с которыми никто не знал, что делать. Привычный механизм засбоил. Я считаю, что да, популярность нам здорово помешала. Надо все делать постепенно. Нельзя прыгать через две ступени, очень опасно — можно ногу подвернуть.
— Что сейчас можно с этим сделать?
— Я бы, например, ограничил доступ СМИ. Не так, не ограничил — регламентировал. То, что сейчас происходит в СМИ в отношении биатлона, — какое-то сумасшествие, безумие. Во-первых, спортсмены к этому не готовы, их еще этому не научили. Современный спорт заставляет спортсменов не только быстро бегать, прыгать, стрелять и кидать, а еще уметь вести себя в окружении СМИ и болельщиков. Что я имею в виду? Не надо отдавать такое большое количество энергии каждому интервью, каждой встрече, каждому рукопожатию, это забирает у тех, кто не умеет этим всем пользоваться, огромное количество сил. Соответственно, выбивает спортсмена из колеи, и он не может уже собраться. Почему спортсмен был готов, приехал на соревнования и вдруг вообще не может выступать? Поднимал этот вопрос на разных уровнях, но как-то все скептически к этому отнеслись. Убежден: спортсмена выбивают из седла именно интервью, внимание, ажиотаж, ему просто не сосредоточиться! Этим вещам надо учить. Популярность — опасная вещь, особенно внезапно свалившаяся. Почему у людей появляется так называемая звездная болезнь? Они оказываются в непривычной для себя обстановке, они были обыкновенными людьми, трудились, работали, жили как простые люди. Вдруг после обыкновенной гонки, где они стали чемпионами, к ним пристальное внимание, о них начинают говорить, что они суперлюди, что они создали что-то невероятное на этой земле. Не каждый может с этим справиться.
— В североамериканских лигах со спортсменами проводят на эти темы специальные тренинги. Что-то подобное в случае вашего избрания на пост президента СБР может появиться?
— Не будем говорить о моем избрании. Будем считать, что его нет. Будем говорить просто о биатлоне. Это нужно сделать. Почему? Потому что биатлон на сегодняшний день имеет колоссальную популярность, а значит, от нее уже тяжело избавиться. Значит, надо принимать условия, в которые мы попали. Соответственно нужно учиться всем современным механизмам, которые существуют в мировом спорте. Не только в биатлоне, это касается любых видов спорта. Почему я об этом говорю? Я об этом узнал, прожив четыре года в Америке, когда моя дочка тренировалась в теннисной академии Ника Боллетьери во Флориде. Там их всему этому обучали.
Для меня это была новость. Никогда даже не подозревал, что такие вещи есть. Но я видел, как это происходит с маленькими детьми — их учили, как давать интервью, им протягивали микрофон, ставили камеру. Детей! Казалось бы, о чем говорить? Тем не менее их готовили к тому, с чем им предстоит столкнуться. Это целая наука, обязательно нужно внедрять ее у нас, в нашем спорте. Умение вести себя на публике — такая же неотъемлемая часть спортивной жизни, как питание, режим, тренажерный зал. Спорт стал другим, он сильно коммерциализировался: огромное количество рекламы, СМИ, целая индустрия зарабатывания денег! С этим не надо бороться, нужно просто научиться, как жить в таких условиях.
У Касперовича не получится
— Ваша позиция по допингу?
— Ну какая она может быть? Конечно отрицательная. Это раковая опухоль всего мирового спорта. И, к сожалению, биатлон она не обошла.
На самом деле с этим надо бороться, надо снижать этот порог зависимости. Что такое допинг? Какой-то дополнительный стимулятор спортсмен употребил, почувствовал себя лучше — и все. Дело даже не в самом стимуляторе, а в том, что спортсмен в голову себе вбил, что он без этого уже не сможет быстро бегать, высоко или далеко прыгнуть. Психологическая составляющая очень сильна. В этом зависимость и заключается. Может, спортсмену и не нужно все это, он и сам очень хорошо готов, но он уже психологически считает, что без «добавки» ничего не добьется.
Поэтому с этим надо бороться. Это длительная программа, которая требует серьезного подхода. Хотя и сейчас был серьезный подход, но все-таки где-то недосмотрели. Это, конечно, досадно, что наши ребята опять попались. Вообще беда. Но это не говорит о том, что русские плохие, а все остальные белые и пушистые. Совершенно нет! Это касается всех видов спорта и всех стран. Не надо обольщаться. Просто есть страны, которые умеют с этим бороться, и у них это получается. Некоторые еще не научились.
— Недавно вы заявили, что категорически против назначения Александра Касперовича на пост старшего тренера мужской команды. В чем причина?
— Я не считаю его достойной фигурой, которая должна занимать должность старшего тренера одной из самых сильных команд в мире. Он не доказал своим многолетним опытом, что может занимать этот пост. Есть понятие — веришь в тренера или не веришь, веришь в спортсмена или не веришь. Я просто не верю, что он может показать что-то невероятное. Ну, посмотрим. От меня же мало что зависит. Мое мнение — это мое мнение. Очень важно, чтобы в тренера спортсмены поверили. В сборной есть олимпийские чемпионы, и с их мнением не считаться не получится. Захотят ли они вообще тренироваться с командой? Это важный момент. Если у Касперовича все получится, значит, я буду не прав. Но я думаю, что буду прав.
— Если вас выберут в президенты СБР, вам придется с ним контактировать. Как будете себя вести?
— Обыкновенно. Я вообще человек очень гибкий. Ради дела даже могу поступиться своими пожеланиями и амбициями. Если это полезно. В этом смысле никаких проблем. Пусть работает. В конце концов, я же только высказал свою точку зрения, свой скептицизм в этом вопросе. Могу ошибаться. Буду очень рад, если ошибусь и на следующий год мы получим кучу чемпионов мира.
Слышать не только себя
— Вопрос, который волнует большинство российских болельщиков: что нужно сделать, чтобы на следующей Олимпиаде результаты нашей биатлонной сборной стали лучше?
— Продолжать двигаться вперед и не допускать грубых ошибок. Почаще прислушиваться к людям, к специалистам, причем не только к тем, которые работают со сборной, но и к тем уважаемым людям, которые сделали для биатлона очень много и имеют свое мнение, может быть, даже отличающееся от точки зрения тех, кто руководит командой. Надо слушать людей — это очень важно и полезно, в этом есть рациональное зерно. Таких простых, банальных человеческих вещей порой не хватает для достижения высокого результата. Со стороны всегда виднее. Почему? Потому что глаз не зашорен, нет никакой предвзятости, ты видишь свежим взглядом явную ошибку. А когда находишься внутри, этих вещей не замечаешь. А если человек излишне амбициозен, он пренебрегает этим. Я говорю про тренеров.
— То есть тренерский штаб не должен зацикливаться на своих идеях?
— Ни в коем случае. Конечно, должна быть генеральная линия, направление, они должны четко следовать ему, но тренерский процесс — творческий. И каждый следующий год не должен быть похож на предыдущий, даже если предыдущий был суперуспешным. Нельзя гарантировать этот успех. Это абсолютно исключено в спорте. Все время что-то нужно изменять, что-то искать. Современный тренер — настоящий профессор, он должен быть в состоянии постоянного поиска, должен уметь обрабатывать огромное количество научной литературы, «подпитываться» дополнительными внешними источниками. Это все непросто. Тренерская судьба, тренерский хлебушек — совсем не простой.
Тренер должен обладать колоссальным опытом, быть в меру рисковым, потому что надо принимать очень непростые решения, на которые не каждый способен, брать на себя ответственность. Поэтому важно быть гибким. Закостенелый человек в любом деле обречен на неудачу. А тот, кто умеет вовремя изменить принятое решение, если это на пользу делу, только уважение приобретет. Это касается руководителей всех рангов. Вот иной руководитель достиг каких-то результатов, ему кажется, что он самый умный и все умеет, заставить его прислушаться к людям — проблема. А вот Уле-Эйнар Бьорндален, который завоевал восемь золотых олимпийских медалей, до сих пор меняет свою подготовку и все время прислушивается к людям. Это великие спортсмены. А те, которые думают, что все знают и все умеют, быстро уходят в небытие.