(Фото: РИА «Новости»)
Голос незабвенного Владимира Маслаченко с его «Савичев, забивай, я тебя умоляю!» до сих пор всплывает в памяти, стоит на секунду вернуться в первый день октября 1988 года. Автор «золотого» олимпийского гола в ворота бразильцев сегодня живет под Гамбургом, но надеется, что когда-нибудь придется поработать и на родине.
Поводом для беседы стал товарищеский матч сборной России с пятикратными чемпионами мира, в котором наша команда была в нескольких минутах от того, чтобы, как это сделали Савичев и партнеры, уложить на лопатки бразильцев. Но говорили о многом — о жизни и работе в Германии, об Олеге Блохине, о странном поступке Анатолия Бышовца, а также о деньгах «Зенита» и даже о приглашении в «Баварию» Хосепа Гвардьолы.
Пусть в России доверят своим
— Футбол из вашей жизни никуда не делся?
— Нет, конечно. Тренирую команду четвертого дивизиона «Германия Шнельсен». Развиваемся постепенно — идем на шестом месте, задачи выхода в третий дивизион пока нет. Возможно, на это нас в следующем сезоне будут ориентировать.
— Такая работа способна удовлетворить амбиции?
— В творческом плане доволен. А вот с точки зрения уровня хочется, конечно, большего. Но пока других вариантов нет.
— Зарплата наставника такой команды позволяет содержать семью?
— Вполне. Занимаюсь только футболом, дополнительных заработков у меня нет.
— В курсе, что российские клубы теперь будут платить налог за иностранных тренеров?
— Да, слышал. Мое мнение — посыл правильный. В России полно талантливых тренеров, которые хотят работать. Не вижу смысла в массовом порядке приглашать иностранцев, как и платить за них налог. Зачем? У нас разве маленькая страна? Дайте своим ребятам поработать. Кстати, я не понимаю, для чего позвали в «Баварию» Гвардьолу. Команда убедительно все доказала результатом — с двадцатиочковым запасом выиграла чемпионат, в одном шаге от второго подряд финала Лиги чемпионов. Что этой команде должен дать испанец?
— Почему сомнения?
— Конечно, за Гвардьолу говорят достижения — с «Барселоной» он выиграл все что можно. Тем не менее футбол каталонцы показывали, который подходит именно для испанских команд. Немецкий стиль отличается кардинально, здесь другие принципы.
— Это стиль заметно проявляется даже в низших дивизионах?
— Не только там, но и в юношеских командах. Здесь дети начинают играть в футбол с трех лет и задолго до попадания в профессиональную команду знают, что там от них будут требовать. В том числе и поэтому молодежь так быстро адаптируется и в бундеслиге, и даже в сборной.
Когда сборная находит то, что ищет
— Иностранных тренеров в низших дивизионах много?
— Нет. Да они не особо сюда стремятся. Взоры многих сейчас устремлены туда, где платят большие деньги. А где они еще, если не в России? (Смеется.)
— Вам поработать на родине интересно?
— Конечно. Появись предложение — обязательно бы рассмотрел. Но пока эта тема закрыта.
— Сборная России при Капелло какое производит впечатление?
— На мой взгляд, итальянец оказался именно тем специалистом, которого нам давно не хватало. Он к эмоциям и атакующим достоинствам добавил строгости и надежности сзади. Причем добился, чтобы команда так играла постоянно. Потому и за результат стало спокойнее. Раньше ведь как было: играем, играем, а в последний момент упускаем победу. Как в школе — пришел, отучился, а тебя еще вторая смена ждет (смеется).
— О российском футболе в Германии что говорят?
— Успехи сборной и в еврокубках замечают. Но, если честно, сама игра наших команд не главный повод для обсуждения. Говорят о больших деньгах, которые тратят российские клубы. В этой связи и упоминают «Зенит», «Анжи», иногда и «Рубин» масштабными покупками обращает на себя внимание. Как здесь к этому относятся? Повторю, многих деньги российских клубов привлекают, вот они и хотят в них поиграть (улыбается).
Почему бы Абрамовичу не вложиться в «Торпедо»?
— О делах родного «Торпедо» наслышаны?
— Конечно. У меня ведь брат работает в команде, он все и рассказывает. Говорит: «Карабкаемся как можем, но без мощного спонсора очень тяжело». Это и обидно. Команда с богатой историей, большими достижениями, за которую выступали великие футболисты. Но почему-то для других московских клубов деньги находятся, а «Торпедо» помогать никто не хочет. Вот почему такая несправедливость?! Для того же Абрамовича деньги, за которые можно поднять такую команду, — копейки.
— С кем из автозаводцев 1980-х поддерживаете контакты?
— Только с братом. А еще с Вовой Лютым и Димой Хариным. Да и с ними общаюсь только по телефону. С остальным ребятами связь потерял.
— В России когда последний раз были?
— Прошлым летом. Раз в год всегда приезжаю. У меня ведь в Москве живут брат (Николай Савичев работает тренером в московском «Торпедо». — «Спорт День за Днем») мама, теща — есть кого навестить (смеется). Надеюсь, приеду в этом году и по другому поводу: осенью — 25 лет нашей победе на Олимпиаде в Сеуле. На 15-ю годовщину мы собирались, 20 лет тоже отмечали, насколько знаю, теперь нас тоже хотят собрать. Очень хочу, чтобы все получилось.
Благодарность Гаджиеву и Салькову
— Свой «золотой» гол Бразилии иногда пересматриваете?
— Так, чтобы специально, — почти никогда. Пару недель назад после товарищеского матча нашей сборной с Бразилией мой гол показывали в передаче, там и посмотрел. А сам на диске запись матча не храню. Если захочется, найду в Интернете. Кстати, вспоминая ту команду, испытываю ностальгические нотки не только из-за гола, а из-за атмосферы, царившей в сборной. Ее отличал удивительный настрой на победу, уверенность, что нам по силам любой соперник. Все ребята точно знали: какая бы грозная команда ни встретилась на пути, мы все равно выиграем.
— Победная психология — заслуга Анатолия Бышовца?
— Наверное, да. Он подбирал в команду именно тех, кто нацелен был только на максимальный результат. Человеку могло не хватать опыта или техники, но если в нем виделся настрой на победу, Бышовец такому отдавал предпочтение. Ценил именно бойцов. Ведь на поездку в Сеул претендовали и другие сильные, очень перспективные футболисты — Мостовой, Колыванов, Иванаускас, мой брат Николай. Все уже были на слуху в союзном первенстве. Но, видимо, не подошли тренеру именно по бойцовским качествам.
— Чем еще запомнился Бышовец?
— Честностью и прямотой в оценках. Если кем-то был недоволен, не пытался скрывать или прятаться за дипломатию. Бывало, подходил ко мне и говорил: «Юра, сыграл ты дерьмово, а я жду от тебя большего».
— У вас есть свое объяснение, почему Анатолий Федорович столько времени не работает?
— Думаю, вы сами знаете ответ… Ему уже далеко за 60. Наверное, лучшее время для него прошло. Тем не менее это лучшее вспоминается до сих пор.
— Могли тогда предположить, что помощник Бышовца — Гаджи Гаджиев — со временем сделает успешную самостоятельную карьеру?
— А почему нет? Гаджи Муслимовичу я очень благодарен. У меня ведь перед Играми была травма, в период восстановления он со мной много занимался, очень поддерживал. Говорил: «Ты уже все ближе к нужной форме». Именно Гаджиев и Сальков помогли мне попасть в команду. Ведь наверняка Бышовец по поводу меня сомневался. Но помощники убедили его, что Савичев нужен команде.
Сыну сказал: «Ты не тянешь»
— За двадцать лет пребывания в Германии что из «типично российского» разучились воспринимать?
— (Смеется.) Когда приезжаю на родину, мне говорят, что я отстал от российской жизни. Вот, например, отвык от своеобразного толкования правил. В Германии если парковаться нельзя, то нельзя. Посмеешь нарушить — обязательно заплатишь штраф. А у нас порой видишь, что тоже нельзя. Но почему-то многие все равно нарушают и не боятся. Или взаимоотношения с инспекторами ДПС. После Германии для меня нонсенс, что, нарушив правила, можно с ними о чем-то договариваться. Спрашиваю: это как такое может быть?! «Как ты отстал от нашей жизни, Юра», — слышу в ответ. Еще, признаюсь, на контрасте с немецкой дисциплиной российские реалии порой режут глаз. В Германии, что бы ни случилось, любая служба — скорая помощь или какая-то другая — через пять минут будет на месте. Нам такого порядка, увы, не хватает.
— На немецком через сколько свободно заговорили?
— Через три — максимум четыре года владел им уже почти как вторым родным. Хотя акцент до сих пор остается.
— Сын по менталитету — европеец?
— Скажу точнее: чистый немец! Знает три языка — русский, немецкий и английский. Большого футболиста из Юры не получилось — пробовал играть в низших дивизионах, но потом решил заняться судейством. Сейчас работает на матчах четвертой и пятой лиг. Хочет подниматься выше, но быстро это не получится. Таких подводных течений, как в России, здесь нет, но для пути наверх свой блат надо иметь. Но он категорически намерен подниматься самостоятельно, а не как сын известного футболиста Савичева. Так и сказал мне: «Папа, не надо ничего за меня просить».
— Что ему помешало продолжить фамильную династию в качестве игрока?
— Я ведь в футбол поиграл, что-то в нем понимаю. Видел, что не хватает ему качеств для большого мастера. Медленный, не особо маневренный. Я ему так и сказал, что вряд ли у него получится на высоком уровне заиграть. Но он и сам это понимал. Наверное, защитником смог бы стать, но решил в другой роли состояться. Сыну ведь только 23 будет.
— С Россией Савичева-младшего что-то связывает?
— Почти ничего. Все интересы и друзья у него здесь, в Россию даже и не тянет. Так и говорит: «К кому мне туда ехать?»
Надоело есть одни завтраки
— Вы уехали из СССР в 1990-м. Проблемы при переходе в «Олимпиакос» возникли?
— Да, какие-то сложности были. Хоть границы уже и открылись, но все-таки каждый переход советского футболиста в зарубежный клуб мог стать целой эпопеей. До этого-то за железным занавесом жили. Но меня, к счастью, от этих проблем освободили. Олег Владимирович Блохин (тогда наставник команды из Пирея. — «Спорт День за Днем») сразу сказал: «Если мы договоримся, то ты не переживай, все уладим». Кстати, Ирина Дерюгина, его жена, тогда тоже в этом вопросе помогала.
— С тех пор Блохин как тренер изменился?
— Трудно сказать. Я ведь столько лет его не видел и не общался. Но думаю, именно с него началось восхождение греческого футбола, итогом чего стала победа на чемпионате Европы. Раньше-то наши люди никогда в Греции не работали, но как раз Блохин начал прививать им дисциплину, которой до этого не хватало. Для меня Олег — великая личность. Тренируя «Олимпиакос», он такие вещи порой показывал, что я поражался. Хотя мне было 25, а ему под 40. Фотография с его прощального матча у меня всегда висит перед глазами. 100 тысяч зрителей на стадионе в Киеве, сборная СССР против сборной мира — и в таком историческом событии посчастливилось поучаствовать мне! Признаюсь, был удивлен, что меня пригласили.
— Греческие клубы славились тем, что обманывали футболистов. Вам там должны остались?
— Да. Но проблемы начались только на второй сезон. В первом все было четко. А вот потом то зарплату не платили, то обещания не выполняли. При этом президент излучал оптимизм — мол, не волнуйтесь, все будет завтра. Это «завтра» слушать устал, а тут как раз вариант с немецким клубом появился.
Уроки Иванова и дальновидный Стрельцов
— Давайте о «Торпедо» 1980-х поговорим. Команда в самом деле была самой обеспеченной из московских?
— Однозначно! Имея за спиной завод-гигант ЗИЛ, мы ни в чем не нуждались. О чем говорить, если в «Торпедо» для решения вопросов обращались игроки других команд. Вот и парадокс. Тогда было так, а сейчас автозаводцы влачат жалкое существование. На фоне остальных московских клубов — вообще нищие.
— Сколько зарабатывали тогда в «Торпедо»?
— Зарплата была 800 рублей. Для советского человека очень приличные деньги. А еще каждый год можно было новую машину купить. Причем любую! Мы и в других вещах превосходили московских конкурентов — например, именно у нас, на «Торпедо», появился первый в Москве подогрев поля. А сейчас на Восточной улице стоит арена-развалюха. Неужели никто ею не будет заниматься?..
— За время вашего выступления команда выиграла Кубок и бронзовые медали. Большего реально было добиться?
— Учитывая конкуренцию чемпионата СССР, трудно о большем говорить с уверенностью. Когда ты выступаешь в одном турнире с киевским и тбилисским «Динамо», с тем же «Спартаком», «Днепром», «Жальгирисом» и «Араратом», рассчитывать на частые победы едва ли возможно. Некоторые команды были практически сборные республик! Тем не менее даже в такой компании мы всегда были состоятельны — ниже пятого места не опускались, кроме победы в Кубке еще дважды в финале были, постоянно в еврокубках играли. По тем временам очень хороший результат.
— Работа с легендарным Валентином Козьмичом — это что?
— Вспоминаю иронию Иванова. Перед началом сезона он обычно говорил: «На многое рассчитывать не стоит. Но в пятерке-то будем обязательно». Так нас к стабильности и приучал (улыбается).
— Как футболисту что он вам дал?
— Во-первых, открыл во мне нападающего. Я ведь до этого в средней линии играл. Но поехали как-то на сбор, где я на фоне Петракова с Редкоусом очень Валентину Козьмичу показался. С тех пор он в атаке доверял именно мне. А научил меня на поле хитрости. Твердил, что не всегда надо носиться у ворот и показывать свои намерения. Но что на 1-й, что на 90-й минуте требовал быть максимально сконцентрированным. Даже если в остальное время оказывался незаметным. Наверное, это и называется у форвардов «инстинкт киллера». Вспомните: я ведь чаще всего именно решающие голы забивал.
— Со Стрельцовым пересекались?
— Да, несколько раз довелось пообщаться. Эдуард Анатольевич иногда на тренировки «Торпедо» приходил. Запомнилось два момента. Почти сразу после перехода в «Торпедо» он как-то меня увидел на занятии и сказал: «Ты перспективный, трудись, все у тебя должно получиться». Потом Стрельцов как-то заговорил о сборной. «Пока не будет в ней хотя бы одного торпедовца, ничего она не выиграет», — сказал он. В тот момент я так и не понял, к чему это Стрельцов. А ведь оказался прав! Именно с торпедовцем наша сборная добилась последней большой победы.
Трения с Блохиным
— Кстати, почему ваш роман со сборной закончился перед Евро-1992?
— (Вздыхает.) Хороший вопрос. Мне это обидно и непонятно до сих пор. Представится возможность — спрошу Бышовца, почему он так поступил.
— Тогда Анатолий Федорович это как-то объяснял?
— Да. Но эти объяснения не показались серьезными. По его словам, Греция, куда я уехал из «Торпедо», — недостаточный уровень, чтобы претендовать на место в сборной. Мол, играл бы ты в Германии или Италии, тогда другое дело. Странно. Он меня ведь хорошо знал, в первой сборной собирался во многом опираться на тех, с кем работал в олимпийской. Но я, как только подписал контракт с «Олимпиакосом», тут же «перестал соответствовать уровню». Причем он такие выводы сделал, еще когда я поиграть-то в Греции толком не успел.
— Вы ведь встречались после этого. Почему не поговорили на эту тему?
— Как-то возможности не представлялось. Но, может, спрошу еще. Хотя наверняка ответ будет примерно такой же, как и тогда. Может, похвалю себя, но не считаю, что заслужил такое отношение. Я играл у него на Олимпиаде, мой гол принес золото — и вдруг оказался не нужен. Обидно было. Но допускаю, что там дело могло быть вовсе не в уровне греческого чемпионата.
— А в чем тогда?
— Возможно, у него были какие-то трения в Блохиным. Не взял ведь Анатолий Федорович не только меня, но и Литовченко с Протасовым, которые со мной в «Олимпиакосе» играли. А украинские ребята тогда были в полном порядке.
— Как отметили победу на Олимпиаде?
— Интересно, что радость и восторги в раздевалке прошли как-то мельком. Не отложились. Другое дело — праздник на теплоходе «Михаил Шолохов». Капитан сказал: «Ребята, вы большое дело сделали, так что теперь теплоход в вашем распоряжении два дня, веселитесь!» Ну мы и повеселились. Да так, что судно качалось, а на следующий день Вадима Тищенко нигде найти не могли. Куда он делся — в какой-то каюте оказался или еще где-то, — так и не поняли (смеется). Выпивки было много.
Каким должен быть стадион
— Вернемся в сегодняшний день. В Германии к другим видам спорта пристрастились?
— Нет, кроме футбола так сильно ничего не зацепило. Хотя от обсуждения хоккея и гандбола здесь никуда не деться — очень эти виды популярны. Кстати, с хоккеем я раньше дружил — зимой на тренировках у Валентина Иванова часто в него играли.
— Кто был лучшим хоккеистом «Торпедо»?
— Я, наверное (смеется). А что? На коньках стоял хорошо и клюшку уверенно держал.
— Иванов тоже с вами играл?
— Ну зачем он еще играть будет? Валентин Козьмич судьей выступал.
— У нас в Питере актуальна тема стадиона, сроки постройки которого переносились уже многократно. У меня вопрос по этому поводу: какая лучшая из тех арен, где приходилось играть?
— Для меня — «Торпедо». Именно тот стадион, 1980-х. Пусть и приходили порой всего несколько тысяч, но грело душу, что это свои болельщики и место родное. Я вообще думаю, что лучше маленький стадион, но полный, чем огромный, но с пустыми трибунами. Как вот в «Лужниках» заряжаться зрительской энергией?