Интересно, как часто вам доводилось говорить самому себе в последнее время: «не верю»?
Лично мне — часто.
«Не верю» в разных обстоятельствах может звучать по-разному. «Не верю» от Станиславского и «не верю» от разгневанной жены способно оказаться настолько близким, что этому открытию тоже захочется сказать «не верю».
Но мое собственное «не верю» ни к Станиславскому, ни к семейной жизни никакого отношения не имеет.
Мое «не верю» — как это ни смешно — зовут Гус Хиддинк. Три с половиной года, проведенные неподалеку от нашего чудо-тренера, научили многому, но прежде всего одному.
Он самый непредсказуемый человек в футбольной России. При всей его последовательности, четкости, открытости. И, тем не менее, его не угадать.
Две тысячи шестой. Никто не верит, что сборная может получить этого тренера. Слух кажется нелепицей. Но он приезжает, чтобы той осенью услышать: «ты не волшебник». Хорватия, Израиль — эти встречи должны были стать победными, но не стали, превратив выезд в Македонию в матч жизни. Неправдоподобно, непредсказуемо...
Две тысячи седьмой. Победа над Англией, столь же невероятная, как и поражение в Израиле через несколько недель. Поездка в Андорру, казалось, сугубо туристическая — и чудо-победа хорватов в параллельном матче.
Не уверен, что надо еще раз напоминать — про это, про две тысячи восьмой, про две тысячи девятый. Где было столько «не верю», что можно было запутаться в них.
И вот новый виток, пожалуй, самый загадочный.
Едва ли не каждый мой знакомый, с кем уже довелось встретиться в новом году, не удержался от вопроса: «ну что, он уходит?»
И потом обязательно был взгляд в глаза: действительно ли я не знаю.
Однако это так. Не знаю.
Мало того, я не верю, что он останется.
Но я и не верю, что он уйдет.
Это ведь даже не детективная работа. Одно дело — складывать пазл из имеющихся под рукой квадратиков. Другое — пытаться нарисовать картину за художника.
Что мы имеем в наличии, когда пытаемся додуматься до ответа на тот самый вопрос?
Знание, что Хиддинк принял решение не ехать в ЮАР в качестве тренера одной из тридцати двух сборных: «так было бы непорядочно по отношению к парням, с которыми мы вместе прошли отборочный цикл».
Информацию, что его звал «Манчестер Сити» — раньше, чем Роберто Манчини. И что он отказался, объяснив после семидневной паузы: «спасибо, но я больше не планирую работать с клубами». Это не прямая речь, к сожалению — интервью Хиддинка после Марибора в газетах не найти, Гус сознательно держит паузу, ожидая итогов выборов президента РФС. Это рассказ нового менеджера «горожан» приятелям-россиянам в последние декабрьские денечки, когда его занесло по личным делам на несколько дней в Москву.
Статьи в итальянской прессе, повторно пытающиеся убедить читателя в том, что Хиддинк вместе с агентом прилетел в Турин — ими уже названа сумма желаемого контракта, офис «Ювентуса» в понедельник кипел более бурно, чем обычно, а Гуса даже видели в одном из городских ресторанов, где он общался с официантом на свободном итальянском.
И вот последнее — вроде бы мелочь, но это та самая мелочь, которая может опровергнуть многое. Мелочь, из-за которой может рассыпаться целая конструкция — но так бывает, когда одна не самая существенная деталь способна сломать нечто не в пример более масштабное.
Хиддинк не говорит на итальянском. Его несколько раз спрашивали в России — насколько он полиглот — и он с удовольствием отвечал, что знает четыре языка. Голландский, немецкий, английский и испанский.
Итальянского, равно как и русского с турецким (тех стран, где он работал), в этом списке не было.
Поймали автора статьи на недостоверности, но понимания не добавилось — а означает ли это, что Гус не ведет переговоры с «Юве»?
Особенно после того, как Хиддинк признался, что хотел бы снова поработать тренером в Англии — и вновь все стало непонятным. Что изменилось с момента отказа Гуса «Манчестер Сити»? Да и был ли этот отказ, были ли переговоры с «Ювентусом»?
Каждой версии хочется сказать то самое «не верю». Слишком много противоречий. Слишком много слухов.
А он вроде как отмалчивается. Отсиживается там у себя за границей.
Только вот что ему сказать — нам. И что ему сейчас делать здесь?
Понятно, почему Хиддинк хочет встретиться с Сергеем Фурсенко — и только с ним одним из трех кандидатов в президенты РФС. Было бы странно, найдись у него желание провести предметные переговоры с Сергеем Кузьминым.
И точно так же понятно, почему Фурсенко отказывается встретиться с голландским тренером до того момента, пока не пройдет выборная конференция РФС. О бывшем президенте «Зенита» отзываются как о человеке тактичном, а готовность прийти на такую встречу вряд ли бы показалась поступком этичным.
И ответ Хиддинка Никите Симоняну, попросившему на прошлой неделе в телефонном разговоре понимания — что собирается дальше делать Гус, был столь же логичен и понятен.
Ответа как такового не было.
Да и быть не могло. Потому что Гус, как мы знаем, привык решать ключевые вопросы напрямую — с первыми лицами. А первого лица в РФС пока у нас нет.
И вот здесь приходит время для еще одного моего «не верю».
Я не верю, что Хиддинк, приучив нас к тому, что все эти четыре года в России он был честен с нами, прост с нами и доступен для нас — уйдет от нас насовсем, не простившись.
Уйдет, не предупредив об уходе.
Уйдет, отодвинув в сторону свой бизнес-план развития РФС, не просто разработанный им и его советниками именно для нашей федерации, но и, насколько известно, включающий в себя спонсорские предложения от серьезных компаний.
Третье февраля две тысячи девятого.
Вроде бы не так много осталось до этого дня. А так медленно тянется время.
Колонка Ильи Казакова из еженедельника "Спорт день за днем" №2 (20-26 января)