— Почему в традиционно интересной рубрике вашей газеты «Гость на выходные» никогда не бывает интервью с женщинами? — однажды спросила меня, что называется, в лоб коллега-журналистка.
— Рубрика же называется «Гость…», а не «Гостья…» — неуклюже сострил я в ответ, а сам задумался. А действительно — почему? Видимо, в первую очередь потому, что спортивную прессу главным образом интересует мнение звезд о голах, очках, секундах — а во всем этом квалифицированнее разбираются все-таки мужчины. Но ведь его величество Спорт — это не только победный мяч на последних секундах матча, это огромный интереснейший мир со своими эмоциями, объективным и субъективным восприятием происходящего, индивидуальной и командной составляющей игрового и творческого процесса… В этом смысле те же футбол, хоккей, баскетбол очень схожи с театром, именно с театром — а не с кинематографом, где лишь временно существует «сборная команда».
Так что задача передо мной, репортером, в данном случае стояла совершенно ясная: загладить безусловную вину газеты перед прекрасным слабым полом большим интервью со «спортсменкой, отличницей, комсомолкой и, наконец, просто красавицей». Двух мнений тут быть не могло — мне просто необходимо было отправиться в знаменитый петербургский Театр комедии имени Акимова на встречу с Ириной Мазуркевич! Не только потому, что народная артистка России и любимица уже нескольких поколений утонченной питерской театральной публики когда-то блестяще сыграла чемпионку-гимнастку в фильме «Чудо с косичками» — и многие упражнения в фильме, на радость режиссеру Виктору Титову, выполняла лично. Скорее меня интриговал знаменитый «рецепт вечной молодости» госпожи Эмилии Марти из «Средства Макропулоса», ведь сама Мазуркевич, много лет играющая главную роль в этом популярнейшем питерском спектакле, таким «рецептом» владеет точно!
Худенькая загребная
— Ирина Степановна, знаменитое губермановское двустишие — «Вот женщина: она грустит, что зеркало ее толстит» — уж совершенно точно не про вас!
— Это вам так кажется (улыбается). А я иногда, под грустное настроение, достану свой свадебный костюм — да и всплакну над ним, вспомнив, что талия у меня тогда была 48 сантиметров! Теперь изменились те циферки… Увы, неизбежно все это. Возьмите даже знаменитых наших чемпионок после их ухода из большого спорта, — ту же Татьяну Тарасову, например, хотя она сейчас вроде бы и похудела… Мне же, можно сказать, просто повезло с генетикой. Я, видимо, в бабушку пошла — папину маму, та тоже была сухощавая и очень подвижная, не сиделось ей на одном месте. А если от природы у меня такая конституция, зачем же ее сознательно портить? Так что достаточно просто отказаться от вкусного тортика — и мне этого хватает… В отличие от дочки. У Лизы просто сумасшедшая сила воли, я преклоняюсь перед ее характером! Она ведь фактурой в папу, у Равика (Мазуркевич всегда называет так своего мужа, блестящего артиста Анатолия Равиковича, недавно, увы, ушедшего из жизни. — «Спорт День за Днем») была широкая кость, и сестры его — заметные женщины, и про дочь от первого брака нельзя сказать, чтобы она была худышкой… А Лиза, мать двоих детей, все равно держит свои 52 кило. От сахара отказалась — сама! — еще в шестом классе… Регулярно ходит в спортзал. Видите, я вам дочкины секреты выкладываю вместо своих (смеется).
— А своих совсем нет?
— В спортзал сейчас не хожу. Время, время — где его взять? Хотя еще недавно и пилатесом занималась, и качалась, и на фитнес три года подряд ходила. Прошлый сезон с удовольствием в бассейне провела. На будущий год тоже собираюсь взять абонемент. Плаваю-то я, без ложной скромности, супер! Это с детства, с Припяти — реки в моем родном белорусском городе Мозыре, где никаких бассейнов тогда и в помине не было. Течение в Припяти очень сильное, много людей, к сожалению, в реке тонуло… Но я была девочка боевая, носилась с мальчишками в казаки-разбойники, прыгала вместе с ними с пожарной лестницы, разбивая коленки о брусчатку, и за компанию ныряла с лодки. Кстати, о лодке. Я ведь и гребу хорошо. У папы была моторная лодка, а у меня — своя собственная весельная шлюпка! Летом в Мозырь в те, советские времена приезжало отдыхать очень много туристов, даже из Ленинграда и Москвы. Народу на речке была масса, приходилось на противоположном берегу место на пляже занимать. И вот я, девчонка, на лодке съезжу туда-обратно, займу местечко — и еще два рейса сделаю, маму с младшими братьями перевезу. Тренировочка получалась будь здоров какая, с учетом течения реки! Плюс солнце, воздух и вода. А сейчас слово «Припять» вызывает у людей совсем другие эмоции. Весь этот чернобыльский кошмар в 1986 году случился всего в семидесяти километрах от Мозыря… Два года назад я приезжала в родной город, встречалась с подругами. Летом дело было, вышли мы на пляж — никого! Вообще ни души! Даже жутко стало. Боятся люди последствий радиации. Не приезжают…
— Не будем о грустном. Давайте вернемся к лодочной теме. Ведь вы так лихо гребли в популярнейшем фильме «Трое в лодке, не считая собаки»! Именно ваша героиня, очаровательная, но худенькая Патриция, вполне успешно вела погоню на реке за развеселой тройкой Миронов — Ширвиндт — Державин. Хотя зрителям странно было видеть в роли ваших пассажирок весьма упитанных известных актрис Алину Покровскую и Ларису Голубкину. Непонятный выбор режиссера фильма Наума Бирмана…
— Ха! «Выбор»! Сама напросилась, как только увидела лодку! «Я буду грести, я умею!» Застолбила за собой эту греблю мгновенно. Никто и не возражал, особенно Покровская с Голубкиной (смеется). Намучилась я потом в ходе съемок прилично. По уму, наверное, той же Алине надо было сесть на весла. Помните же, как в фильме обыгрывается ее якобы 42-й размер туфель?
— Ширвиндт с Державиным, наверное, любую свободную минуту вне кадра для рыбалки использовали?
— О да! Только команда «Стоп!» прозвучит — и нет обоих. Снимали же в прекрасном месте для рыбаков — на Немане, близ города Советска. Август месяц, благодать… Так что Ширвиндт и Державин на реке не только в ходе съемок пропадали. Миронова, впрочем, я тоже почти не видела — они с Голубкиной жили на турбазе, а я в городе, в гостинице. Да и в кадре мало встречались. Это ведь кино! Актер и актриса могут в фильме сыграть двоих влюбленных, главные роли — и вообще не встретиться на съемочной площадке! Посадят тебя «восьмеркой» и снимут по отдельности… Но мой день рождения, 20 августа, в той киноэкспедиции встретили все вместе. С Михал Михалычем и Александром Анатольевичем до сих пор общаемся. Когда у Державина не так давно был юбилей, ездила в Москву его поздравлять, потом это показали на телеканале «Культура». У меня вообще день рождения постоянно выпадал на съемки. Август же…
Корбут оказалась на голову ниже меня!
— В какой из киноэкспедиций отметили праздник особенно тепло?
— «Чудо с косичками». Мне на съемках исполнилось шестнадцать лет, и праздник вся группа устроила просто потрясающий. Незабываемые впечатления! Сейчас, в непростое наше время, совсем другие условия существуют на съемках кинофильмов — и я, совершенно искренне вам говорю, рада, что далека от всего этого… А тогда настолько теплые, даже домашние условия царили на съемочной площадке, что я вообще не воспринимала их как работу. Все было в радость! Особенно батут, стоящий в павильоне. Его много использовали для комбинированных съемок кульминационной сцены в фильме. Это когда моя героиня гимнастка сборной СССР Таня Малышева исполняет сверхрискованный и оттого запрещенный Международной федерацией гимнастики элемент в опорном прыжке — и получает под свист и рев всего зала оценку «0,00» в первой попытке и «9,90» под овации во второй. Монтаж того эпизода с участием знаменитой гимнастки Ольги Корбут был сложнейший, и батут очень пригодился. И мне тоже пригодился — все свободное время я прыгала на батуте до изнеможения. Словно бы понимала: когда еще доведется так повеселиться на съемках!
— С самой Корбут вы встречались?
— Уже через много лет после выхода фильма. Андрей Максимков, работая над телепередачей «Фамилия — Равикович», устроил мне сюрприз — пригласил в студию давно живущую в Америке Корбут. Когда нас свели вместе, она оказалась на целую голову ниже меня, хотя я отнюдь не гигант (улыбается). Мнение о фильме Корбут высказала следующее: «Это все не я». Хотя и она, и Людмила Турищева выступили лишь в роли прототипов героини фильма, который был отнюдь не биографией Ольги Корбут. Но, видимо, ей очень хотелось именно так думать… Еще запомнилось, что она привезла мне из Америки чешки 38-го размера, а у меня был 34-й с половиной! Я тогда прямо в студии сказала мужу: «Ну, Равик, это тебе». Его размер стопы был ближе к этим чешкам…
— Честно говоря, даже странно: как после такого яркого дебюта в кино Ирину Мазуркевич — с ее восьмилетним стажем занятий художественной гимнастикой — не снимали больше в кино на спортивную тематику?
— Ой, звали несколько раз… И главную роль пловчихи из сборной играть, и в фильм про конный спорт. Но для меня всегда на первом месте был театр, а не кино. И если в плотном графике театральных репетиций и спектаклей не было окна, отказывалась от съемок без тени сомнения. И от участия в телевизионном «Последнем герое» в свое время тоже отказалась.
— Да вы что?! Это же считается у актеров таким престижным проектом…
— Более того — приглашали меня вообще в самый первый выпуск «Последнего героя» с участием артистов. Видимо, учли мое спортивное прошлое. Равик к этой идее сразу отнесся неодобрительно. Как же, любимая жена улетает из дому на целых сорок дней в Южную Америку! Прихожу на переговоры. Сидят напротив аж три юриста, а на столе лежит контрактный договор. Целый том! Листаю — актер «должен», «должен», «должен»… Сплошные обязательства! Дошла до пункта «полное неразглашение тайны съемок». А я уже мужу и дочке шепнула про них пару словечек… Но это ладно, самая интересная формулировка ждала меня в конце договора: «За неделю до начала съемок любой актер может быть заменен на другого без объяснения причин». Ничего себе! У меня спектакли в своем петербургском театре и две антрепризы в Москве, с громадным трудом высвобождаю время — и «заменить без объяснения причин за неделю до съемок»? Развернулась и ушла. И так вдруг легко на душе стало! Точно так же, как после того, когда Равик и я отказались от переезда из Ленинграда в Москву.
— Приглашали вас обоих?
— Да, в Театр Советской армии. Мы тогда очень удачно провели в Москве гастроли со спектаклем «Зойкина квартира» по пьесе Булгакова. Аметистов в исполнении Равика был просто шедеврален. И я на главную роль вместо уехавшей тогда в Москву с мужем известной актрисы Эры Зиганшиной ввелась неплохо. В общем, пригласили в Москву одновременно и Равиковича, и Мазуркевич. Сразу давали квартиру. Но обсудили мы этот вариант вместе с Равиком — и дружно и решительно отказались. Мне важен прежде всего душевный комфорт, состояние уюта в своем доме и своем городе. А Москва совсем другая… Нет у меня таких сумасшедших амбиций, желания пройти напролом, по чужим головам для достижения своей цели. Хотя желания быть самой лучшей у меня не отнять, недаром в школе отличницей была. Но вот так чтобы любыми путями «выбить» что-нибудь — это не мое… И хотя киноролей у меня не так много, как могло бы быть, — ни за одну не стыдно.
— Уже после «Чуда с косичками», видимо, «наутро проснулись знаменитой»?
— Нет. Фильм же минимум на год положили на полку. Для меня, что интересно, в этой паузе оказался дополнительный плюс, так как за год я успела на занятиях с логопедом исправить дикцию и сама переозвучила свою роль, которую поначалу дублировала другая актриса. Уникальная ситуация получилась для нашего кино! А сам фильм «спрятали» из-за того, что два молодых актера — в героя одного из них моя гимнастка в фильме была влюблена — уехали тогда жить в США. Так что успели провести лишь премьерный показ в Минске. Режиссер Титов пригласил на премьеру родителей — и мой папа, растроганный дочкиным успехом, даже спросил у него: «Все эти сальто и перевороты Ира сама делала?» Настолько профессионально все было смонтировано с документальными кадрами с чемпионата мира по спортивной гимнастике 74-го года в болгарской Варне… Поэтому на большой экран «Чудо с косичками» пробилось уже после премьеры фильма «Как царь Петр арапа женил», где главные роли играли Владимир Высоцкий и я. Вот тогда письма с предложениями руки и сердца стали буквально мешками приходить! От студентов и людей постарше, из армейских частей и даже из тюрем… Были очень запоминающиеся предложения! (Смеется.) Некоторые письма даже хранила какое-то время, но потом… Сначала я снимала комнату в ленинградской коммуналке, затем другую комнату снимали мы уже вместе с Равиком, далее получили свою первую квартиру, потом переехали в другую… Покаталась я по Питеру прилично, то ли восемь, то ли девять переездов было, — как тут старые письма сохранишь?
Болельщик Равикович
— В итоге вас можно поздравить: вы живете в хорошем, престижном районе старого Петербурга. А верно ли, что в том же доме жил знаменитый футбольный тренер Юрий Морозов?
— Да, и мы были соседями. Помню печальную историю, как прямо из нашего двора у Морозова угнали машину, которую он привез из командировки в одну из арабских стран, кажется. (Юрий Андреевич в конце восьмидесятых — начале девяностых тренировал и в Ираке, и в Эмиратах, и в Кувейте. — «Спорт День за Днем».) Люблю гулять и по своему району, и по Петроградской стороне. А самый симпатичный для меня район Питера — только не удивляйтесь — Волковское кладбище. Мы там очень любили бродить вместе с Равиком, когда еще не были женаты. Теперь я туда к нему езжу… Однажды навестили могилу мужа вместе с Мишей Боярским, так ему всю дорогу звонили на мобильный спортивные журналисты, и он вел умные разговоры на футбольные темы. Про «Зенит», естественно.
— С семьей самого харизматичного болельщика «Зенита» у вас ведь давние дружеские отношения?
— Ой, сто лет уже общаемся! Равик же дружил с Мишей, когда я еще училась в своем Горьковском театральном училище и не думала ни о каком Ленинграде. Они оба тогда работали в Театре Ленсовета. Правда, Боярский влился в труппу десятью годами позже Равика — и он в глазах Миши уже был мэтром. Но все равно и тот и другой — молодые, энергичные, веселые. Гастроли, капустники… (Поистине легендарным был номер «Сиамские близнецы», в котором Равикович и Боярский с трудом выходили на сцену в… одном костюме на двоих, и Боярский свободной левой рукой мог выпивать, а Равикович свободной правой — только закусывать под хохот зала. — «Спорт День за Днем».) А я много общалась с Ларкой (народная артистка России Лариса Луппиан, жена народного артиста России Михаила Боярского. — «Спорт День за Днем»), она меня вводила на свои роли перед тем, как уйти в декрет. Ходили к Боярским в гости — у них появился чуть ли не первый в городе видик, это было совсем в диковинку тогда… Кстати, Миша — скажу вам по секрету — явно позаимствовал у нас красивое имя Лиза для своей дочери. Хотя он и говорит, что так звали его бабушку.
— Боярский и его закадычный друг, также народный артист России Сергей Мигицко не пропускают ни одного домашнего матча «Зенита». А вашего супруга друзья-артисты не пытались зазвать на футбол?
— Равик предпочитал болеть дома, у «ящика». И как болел! В последние годы, когда у него стало сильно шалить сердце, он перестал включать телевизор — ТАК сильно переживать ему уже было запрещено. А раньше крик во время футбольных трансляций стоял на весь дом! Тем более в те годы что «Зенит», что наша сборная чаще проигрывали, чем побеждали. Обычно это выглядело так: наши пропускали гол, Равик начинал громко негодовать и выключал телевизор. Все это он делал так шумно, что я просыпалась, хотя спала в соседней комнате. Тогда я подключала свои усилия — начинала колдовать на необходимый счет. А потом говорила мужу: «Все, можешь снова включать — там уже все в порядке!» Вот вы сейчас улыбаетесь, а я в такие вещи, между прочим, верю. Однажды мы были на даче, а Равик готовился смотреть какой-то важный матч. И тут я случайно роняю поднос с посудой. Разбились шесть блюдечек и только одна чашка. И что вы думаете: наши выигрывают со счетом 6:1! Ну как тут не скажешь, что посуда бьется к счастью?!
Или вот вам еще один пример, связанный с мистикой. И с футболом, кстати, тоже. Готовились снимать эпизод из «Чуда с косичками» — красивую панораму над городом. Для этого ждали вертолет, а я в это время на свой лад готовилась к съемкам — гоняла мяч с мальчишками. И вот появляется он в небе, а работать мне жутко неохота. Посмотрела я на этот вертолет и думаю: «Хоть бы он упал». Тут же «в ответ» раздается сверху: дыр-дыр-дыр-хр-р-р-р… И вертолет вместо плавной посадки неуклюже плюхается прямо на деревянную будку стадионного туалета.
— Бог ты мой, вот это сила внушения! Пилот хоть не пострадал?
— Все обошлось. Но съемки в тот день отменили (смеется).
— Это правда, что в тот самый день, когда вы родили дочку Елизавету, Анатолий Юрьевич Равикович уехал в Москву сниматься в той самой знаменитой сцене легендарного фильма «Покровские ворота» — «Хоботов на катке»?
— Да. В тот день у меня с самого утра начались схватки — но тогда я еще не знала, что это так называется (улыбается). Поэтому скрепя сердце я мужа отпустила — но только на один день. И он поехал в Москву, а меня почти тут же увезли в больницу. И когда его Хоботов неумело передвигал ноги на льду, Равик еще ничего не знал о дочке.
Спортсмен Хоботов
— А в действительности Анатолий Юрьевич на коньках…
— …катался прекрасно! Но чего не изобразишь во имя искусства! Ладно бы еще коньки… Вы не представляете, как ему, занимавшемуся в молодости борьбой и прекрасно умевшему подтягиваться на перекладине, было обидно на съемках бессильно висеть на турнике во дворе дома у Покровских ворот! У Равика ведь был прекрасно развит плечевой пояс. Из-за этого для роли Хоботова ему специально подбирали просторную, мешковатую одежду… Но самое интересное, что совсем не умел подтягиваться на перекладине актер Олег Меньшиков, который в кадре на турнике демонстрирует чудеса ловкости! Так что Равику в этом смысле было обидно вдвойне. Я, кстати, однажды даже изложила всю эту историю в «Фейсбуке» — и получила в ответ такое количество одобрительных лайков, что сама удивилась… Но в целом, конечно, эта роль Хоботова у мужа — настоящее актерское чудо. И сам фильм — на все времена… Хотя свое истинное отношение к советским коммуналкам Равик, выросший в очень тяжелых бытовых условиях, выразил в своей книге «Негероический герой» совершенно однозначно: «Пропади они пропадом».
— Вы ведь стали чуть ли не полноценным соавтором этой интереснейшей книги…
— Ну нет, написал книгу Равик, написал от руки. А я потом разбирала его каракули и печатала книгу на компьютере. Научилась этому легко — наш друг Андрей прекрасно мне все объяснил и поставил специальную программу. Действовали мы с мужем в дуэте достаточно быстро. Легендарный актер Олег Валерианович Басилашвили начал работать над мемуарами года за четыре до того, как свою книгу начал писать Равик. Но мы уже сдали книгу в издательство, а Басик все еще тщательно дописывал свою (улыбается).
— Сами не задумываетесь над автобиографической книгой, Ирина Степановна? Вы такой хороший рассказчик…
— Ой нет. Пока и не думала даже об этом. На книгу необходимо время, а его у меня, к счастью, нет. Именно к счастью — потому что без любимой работы порой тоскливо себя чувствую. Когда же играешь старые любимые роли в своем доме — Театре комедии на Невском проспекте — и репетируешь новые спектакли, на душе спокойно.
— Одна из ваших по-настоящему бенефисных ролей — Эмилия Марти в «Средстве Макропулоса» — словно бы написана Карелом Чапеком специально для вас. Ваша героиня обладает «секретом вечной молодости» с запасом в триста лет. Как вы думаете, такой возрастной запас юной неотразимости мог бы осчастливить любую женщину?
— Ну и вопрос вы ставите… Всю пьесу Чапека я исследовала от и до. Всегда так делаю, когда работаю над новой ролью, мне необходимо понять свою героиню вплоть до мельчайших нюансов. И вот когда в очередной раз перечитывала пьесу, обратила внимание на один интересный момент. Эмилии 16 лет, когда она получает заветный рецепт. Но в запасе только 300 лет молодости. Значит, пока ей 316, все еще замечательно. А когда уже 336? Она реально ощущает и видит в зеркале эти добавочные 20 годков, она испугана, почти в панике — надо срочно заново доставать рецепт и пить снадобье! Вы не находите прямую аналогию с сегодняшним днем? Все эти женские беспокойства и попытки обмануть время — с помощью пластических операций, подтяжек, ботоксов? Остановить, задержать возраст любой ценой! Нет, я никого не осуждаю, мне-то самой в этом смысле было легко и просто: рядом со мной был человек значительно старше меня, который никогда — каждый день! — не забывал сказать мне простую, но такую важную фразу: «Я тебя люблю». Теперь эту фразу мне произносят внуки, Матвей и Ева. Но уже с присказкой — «бабушка»…
— Как вам, кстати, «роль» бабушки, на которую внешне вы похожи менее всего?
— «Играю» ее просто с наслаждением! Вот только редко она мне достается. Обожаю свою дочь, и с зятем у меня просто прекрасные отношения. Однажды он даже сказал во всеуслышание: «Мы с тещей — настоящие друзья!» — и мне это очень понравилось. Но, видимо, Илья и Лиза руководствуются фразой: «Чем ближе живет бабушка, тем толще ее внуки». Некоторые новости из жизни внуков я узнаю только постфактум. Как, например, недавно, когда Матвея — а он в свои пять лет очень активный ребенок — отдали в секцию айкидо…
— Внуки уже понимают, насколько знаменита их бабушка? Они уже видели вас на сцене?
— У меня сейчас нет, к сожалению, детских спектаклей. Но внуки смотрели в айпаде «Кошкин дом» и «Маленькую Бабу-ягу». Последний спектакль ставил сам Равик, а я играла «положительную» Бабу-ягу, которая в итоге становится доброй волшебницей. И есть еще в Сети буквально один эпизод из «Малыша и Карлсона». Только вместе с Равиковичем-Карлсоном роль Малыша играю не я, а еще сама Алиса Бруновна Фрейндлих. Ева в свои два года внимательно посмотрела эпизод, как Карлсон влетает в окно, — а там все натурально, моторчик с работающим пропеллером, мощный ветродуй для занавесок — и серьезным голосом вынесла дедушке вердикт: «Смешной». Роль Малыша, когда я приняла ее в театре у Алисы, была, пожалуй, самой энергозатратной — если сравнить ее с физическими нагрузками в спорте. Декорации были двухэтажными, и бегать по ним вверх-вниз приходилось беспрерывно в течение двух больших действий — словно два тайма в футболе. А халтурить не дозволялось категорически даже в мелочах, ведь дети — это самые внимательные и требовательные зрители. Полностью завладеть вниманием ребенка очень непросто! И потому после «Малыша и Карлсона» я дома всегда буквально пластом лежала…