Любовь Соколова – одна из самых ярких волейболисток мирового волейбола, а по мнению наставника женской сборной Бразилии Зе Роберто, она просто лучший игрок планеты. «Это наше все» – так в свою очередь говорит о Любе главный тренер сборной России Джованни Капрара. Корреспондент «Спорта» встретилась с Любовью, которая недавно вернулась в Россию и в этом сезоне будет играть в составе одинцовского «Заречья».
Я боялась Карполя
– Люба, ваши родители имели отношение к спорту?
– Нет, папа играл в футбол и волейбол, но только во дворе. Да и сама я в волейбол пришла случайно. В детстве была очень активной и энергичной. Все время говорила маме: «Запиши меня в спортивную школу. Я хочу бегать, прыгать». Но времени у нее было не очень много, чтобы водить меня на занятия. Поэтому мама обманывала меня. Набирала номер телефона службы точного времени и спрашивала: «Вы принимаете в секцию маленьких девочек?» Но в один прекрасный день она все-таки записала меня в группу общей физической подготовки, в секцию волейбола я перешла уже потом.
– Вы тренировались у Николая Карполя, мэтра нашего волейбола и человека очень эмоционального и экспрессивного. Говорят, что не всем игрокам это нравилось, многие считали его не в меру деспотичным…
– Николай Васильевич – великий тренер. На нем, по сути, и держался весь женский волейбол. Я пришла в «Уралочку», когда мне было семнадцать. И тренировалась там в общей сложности около шести лет. Если честно, работать с ним очень тяжело. Мне, например, даже было немного страшно. Он очень редко хвалил игроков, а если это и случалось, то казалось немного странным. Мы думали: «Наверное, за этим что-то кроется». Но в быту Карполь был совсем другим. Мы всегда могли обратиться к нему за помощью, и он шел навстречу… А вообще-то, я даже благодарна Николаю Васильевичу за строгость и требовательность. Потому что теперь у меня есть закалка.
– В ноябре минувшего года наша женская сборная впервые за шестнадцать лет выиграла чемпионат мира. Почему у Капрары это получилось, а у Карполя – нет?
– Хороший вопрос. Я тоже все время его себе задаю. Наверное, с Николаем Васильевичем мы затрачивали большое количество физической и нервной энергии. Он очень много требовал. Хотел, чтобы мы выигрывали каждую, даже проходную игру. Поэтому в финалах ответственных турниров мы ломались, и на последний штурм нас не хватало. А с Капрарой к нам пришло спокойствие. Мы стали более хладнокровны, более сосредоточенны, вернулась уверенность в себе. Безусловно, сегодня мы тоже стремимся к победе. Но если проиграем, это не станет трагедией.
– Как оцениваете наши шансы на пекинской Олимпиаде?
– Конечно, выиграть будет тяжело. Наши основные соперники – сборные Китая, Бразилии и Кубы. Первые две команды не нуждаются в рекомендациях, кубинки за это время еще подтянутся. Но, думаю, у нас есть шансы. В нападении мы лучшие в мире, над техникой блока и защиты тоже много работаем. Я буду очень серьезно настраиваться на этот турнир. Потому что вижу: есть тренер и коллектив, который способен на многое. Олимпиада в Пекине будет для меня четвертой и, наверное, последней, поэтому я хочу выиграть золото.
– Специалисты говорят, что нам надо учиться играть в современный волейбол. Что это означает?
– Вот я тоже никак не могу понять, что же такое современный волейбол. Все говорят: быстрый, скоростной, в такой волейбол играют бразильцы. Но, как показывают результаты, и с небыстрыми передачами мы все равно добиваемся успеха. На Мировой лиге наши ребята играли с латиноамериканцами на равных. Их просто немножко не хватило на концовки.
Волейбол не хобби, а работа
– Может быть, дело еще и в горячем темпераменте бразильцев?
– А разве наши мужчины не могут быть эмоциональными? Посмотрите, как Хамутцких, Волков, Вербов реагируют на забитые мячи! К тому же у нас корректное отношение к сопернику, тогда как у бразильцев – не всегда. Они очень много ругаются на площадке. Могут плюнуть в соперника через сетку.
– Вообще-то культуру поведения на площадке должен прививать тренер…
– Он должен прежде всего понимать игроков, с которыми работает. Одно время мы относились к волейболу как к хобби. Тренировались спустя рукава. И Капрара, когда пришел в команду, хотел от нас только одного – профессионализма. Спрашивал строго, требовал дисциплины и полной самоотдачи. И теперь волейбол для нас – это работа. В отношениях тоже поначалу были проблемы. Я пришла в команду год назад, когда началась подготовка к чемпионату мира. И увидела, что у девочек отношения с тренером складываются не лучшим образом. Никто из игроков не говорил на итальянском. Поэтому Капрара не знал, как найти подход к ним, а они – к нему. Иногда ругался, кричал на тренировке. Девочки обижались, закрывались. И я решила, что надо помочь им понять друг друга, потому что давно знаю Капрару. В общем, я стала связующим звеном между тренером и игроками. Объясняла девочкам, чего наставник хочет от них. Так потихоньку установился контакт. Когда после победы на чемпионате мира у нас был банкет, главный тренер подарил нам по розочке и каждую поцеловал.
– Но после поражений он вас ругает?
– Нет, мы садимся, просматриваем видео и анализируем ошибки. Но девчонки все равно очень переживают. Плачут от обиды и сожаления. Мы полгода тренируемся, забываем про семью, отдаем все для победы, а результата, допустим, нет. Я всегда говорю: спорт очень жесток.
– А что делает мужчина, когда плачут сразу двенадцать женщин?
– Успокаивает их.
– Вы тоже тяжело переживаете неудачи?
– Конечно. Помню, в финале чемпионата мира, в пятой решающей партии допустила ошибку в нападении. У меня до сих пор тот момент перед глазами (вздыхает). Я тогда очень расстроилась. А вообще-то, все поражения переносятся на мою семью, а точнее на мужа. И проходят очень бурно – с хлопаньем дверцами шкафчиков на кухне и горячими спорами. Раньше после поражений супруг всегда критиковал меня. Считал: если я не услышу эту критику, не пойму своих ошибок. И тут я заводилась еще больше, кричала на него: «Мне и так тяжело, а ты еще добавляешь!» Тогда супруг стал меня жалеть и успокаивать. Но и это почему-то не работает. В общем, весь мой стресс и психологические нагрузки выливаются на мужа. Но он все понимает, потому что сам профессиональный волейболист. Поэтому, слава богу, терпит и помогает.