Еще немножко — и стукнет год с момента окончания зимней Олимпиады в Ванкувере, где наша страна, мягко говоря, не блеснула, заняв 11-е место в неофициальном командном зачете. На министра спорта России Виталия Мутко, заступившего на этот пост в мае 2008-го, тогда обрушилось немало критики — справедливой и не очень.
Мутко сдержал удар и предпринимает усилия для того, чтобы вытащить российский спорт из ямы. Причем львиную долю внимания уделяет футболу — так сказать, своей «первой любви».
В Петербург министр приехал, чтобы вместе с президентом ФИФА Йозефом Блаттером и главой Российского футбольного союза Сергеем Фурсенко подписать декларацию о назначении России страной — организатором чемпионата мира по футболу 2018 года. Для получения которого, кстати, Мутко проделал колоссальную работу, начиная от встреч с представителями УЕФА и ФИФА и заканчивая произнесением речи на английском языке, вошедшей в отечественный фольклор как «фром май харт…» Корреспондент «Спорта», встретив Виталия Леонтьевича в коридоре Гранд Отеля Европа, расспросил его о прошлом, настоящем и будущем.
На обочине внимания
— Помните, Виталий Леонтьевич, как около двадцати лет назад в Смольный, где вы работали вице-мэром, привели команду «Зенит». И вы заболели футболом. Эти двадцать лет, за которые вы и мы прошли путь, можно сказать, от разбитого корыта до получения чемпионата мира по футболу, — много или мало?
— Ох какой непростой вопрос. Думаю, с учетом того пути, который прошла наша страна, — объективный срок. Не много и не мало. До 2005 года очень сложный был период в спорте, никто им, можно сказать, серьезно не занимался.
— Вы многое испытали на собственной шкуре, работая спортивным функционером. Что было самым сложным для людей, мечтавших возродить российский спорт?
— Прежде всего — преодолеть безразличие. И сейчас это не просто сделать. Безразличие демонстрировали все — и бизнес, сами спортсмены, и власть порой. Мы за эти годы очень многое потеряли — инфраструктуру, материальную базу. Чем занималось государство в последние годы? Приватизация, рыночная экономика, создание корпораций, укрупнение бизнеса... Спорт во все это не слишком вписывался. Поэтому сейчас имеем то, что имеем. И не надо этого стесняться. Как получается: если удается завлечь в какой-то клуб крупную корпорацию — хорошо, если же нет…
— Хорошо ли? Щедрость, с которой финансировали наши футбольные клубы, сейчас обернулась черепками. Как в мультфильме про золотую антилопу...
— Что вы имеете в виду под щедрым финансированием?
— Ну, взять те же зарплаты игроков «Сатурна».
— Так за этим должны следить сами клубы, федерации. Я сам в свое время создавал российскую футбольную премьер-лигу. Что это за организация? Прежде всего объединение самих участников, которые сами могут принимать правила, по которым следует жить. Как они захотят — так и будет! Никакой дядя со стороны в их проблемах не виноват.
— Вы против того, чтобы сокращать высший футбольный дивизион?
— Что значит «против»?.. Государство не во все сферы может сегодня вмешиваться. Лично я против сокращения любого сектора спорта — будь то клуб или ячейка. За любым клубом — стадион, инфраструктура, болельщики. Это некая социально-культурная сфера. И, конечно, я против ликвидации того же «Сатурна» как клуба. Она бьет по детской школе, болельщикам. Исчезновение клуба само по себе плохо. Будь то «Сатурн» или «Амкар».
— Но ведь, как показывают истории с «Сатурном», «Москвой», когда эти клубы лопнули, выяснилось, что у них нет «ни кола ни двора». Те же болельщики «Амкара» собрали жалкую сумму на нужды клуба. Не говоря уже о том, что они редко заполняют стадион.
— Сложный вопрос. Не забывайте, что уровень жизни людей в нашей стране не такой, чтобы превращать их личные средства в основной источник дохода, как это происходит на Западе. Болельщик в среднем зарабатывает 20 тысяч рублей, где-то люди зарабатывают 10–15 тысяч. И что, все эти деньги они должны отдавать футболу? Нужно все постепенно поднимать, развивать. Мы и так этими рыночными механизмами чрезмерно увлеклись.
— Уровень жизни можно поднимать. Но как остановить эскалацию зарплат, амбиций футбольных клубов?
— Говорю же, это должны делать сами клубы! Пусть их руководители сядут за стол, обсудят: сколько платить футболистам, как создавать футбольный продукт. А то освоят средства — и чешут макушку. В этом вопросе самое главное — оставаться честными перед самими собой.
«Зенит» в начале 1990-х тоже ничего не имел
— Обида за обвинения, которые обрушились на вас после Олимпиады, прошла? Тяжело тогда переживали?
— Я и сейчас это переживаю — вы же знаете меня… Никто не хочет понять, что наш спорт оказался в сложной ситуации. Мы потеряли даже наши коронные виды — лыжи, фигурное катание, коньки. Это правда! А на правду обижаться нельзя. И не нужно спекулировать. Чего только про меня не писали после Олимпиады! И что я жил в каких-то дворцах, платил какие-то ваучеры... Вы меня знаете: я никогда не тяготел к излишней роскоши. Мне это неинтересно. И не в обиде дело. Я могу обижаться, но это не отменяет того факта, что нам досталось тяжелое наследство. Я вижу реальную картину, знаю, что надо делать.
— Помогают?
— Конечно. Сложно было бы что-то двигать с мертвой точки, если бы не поддержка того же председателя российского правительства. Он понимает спорт, он сам спортсмен! Ничто не возникает из ничего — вот что надо понять. Даже если я завтра создам школу керлинга, понадобится семь-восемь лет, чтобы вырастить конкурентоспособного спортсмена в этом виде спорта. Ну если в стране не было ни одного льда для керлинга, ни одного трамплина для прыжков с трамплина, то откуда возьмутся результаты? Вспомните, «Зенит» в начале 1990-х ничего не имел — ни базы, ни стадиона. Нам предоставляли для игр стадион Обуховского завода. Сколько лет понадобилось для того, чтобы «Зенит» заявил о себе в Европе?
— Сколько времени нужно, чтобы Россия, занявшая на Олимпиаде в Ванкувере 11-е место, поднялась до уровня ведущих спортивных держав?
— Хочу вам сказать, что определять успешность выступлений на Олимпиадах по числу завоеванных золотых медалей неправильно. Мы были в шестерке, если считать по общему количеству добытых наград. Назовите мне род человеческой деятельности, где наша страна конкурентоспособна. Ведь спорт нельзя отделить от социально-экономической обстановки в стране. Если на чемпионат страны по треку, условно говоря, сегодня приезжают всего семь (!) девочек, то не я же до этого довел за тот год, что занимаю пост министра. Все было разрушено! Ну что мне эти банальные вещи объяснять... Кто готовил раньше резервы для спорта? У нас были «Трудовые резервы», ЦСКА, «Локомотив», профсоюзы, объединения — куда это все девалось?
— Смыло ветром перемен.
— Вот именно. В итоге спорт упал на плечи государства. А оно у нас не такое богатое. Я повторюсь, руки до спорта не доходили где-то до середины 2010-х. По-настоящему государство начало заниматься спортом, можно сказать, год назад. В 2009-м мы приняли стратегию развития физической культуры и спорта. Определили, что такое спорт высших достижений, что такое массовый спорт, наметили ориентиры. Дело за реализацией. Темпы уже хорошие. Посмотрите, только с участием премьера открыли третью комплексную спортивную базу. 53 олимпийские дисциплины развиваем — и только для 17 были базы. Где тренируются наши биатлонисты? У них нет своего лагеря. Все надо создавать заново. Возвращать науку, медико-биологическое обеспечение, тренерские кадры, усиливать роль регионов. Инопланетяне не прилетят сюда и не будут растить спортсменов. Это долгий, кропотливый процесс.
В Лондоне поборемся
— Считаете, в каждом регионе нужно развивать один-два вида спорта или подходить к подготовке спортсменов комплексно?
— Задача региона — привлечь как можно больше граждан к регулярным занятиям спортом. К 2020 году эту цифру необходимо довести до 40 процентов от общего количества населения. 80 процентов детей в школах и вузах должны быть приобщены к занятиям спортом. Это база для подготовки резерва. Дальше каждому региону в соответствии с его традициями, кадровым составом мы хотим поставить задачу целенаправленно развивать два, три, пять видов спорта. Для того чтобы они могли подпитывать кадрами спорт высших достижений. Мы закажем эту работу. Начиная с 1 января платим деньги, выделяем субсидии на это дело. Это большая работа, в которую вовлечено общество. По этому пути давно пошли все страны мира — Америка, Китай, Великобритания. А нам последние пятнадцать — семнадцать лет было не до спорта. Это надо признать.
— Нынешний год — предолимпийский. Что нужно подтянуть, усилить, чтобы к Лондону подойти во всеоружии?
— Летний сезон закончился. По 37 видам спорта прошли 28 чемпионатов мира. В принципе, мы выступили неплохо. Выиграли в командном зачете все чемпионаты Европы. Это говорит о том, то Россия конкурентоспособна. Но нужно понимать, что Великобритания уже «на хвосте». И сделает все возможное, чтобы в домашних стенах нас превзойти. Но мы поборемся. Сейчас разделили все виды спорта на три группы. Фавориты — борьба, художественная гимнастика, синхронное плавание, некоторые виды легкой атлетики. Им уделяем повышенное внимание. Вторая группа — пулевая стрельба, плавание, спортивная гимнастика, бокс, байдарка и каноэ, пятиборье — виды спорта, которые, можно сказать, возвращаются. И есть виды спорта, в которых нам даже сложно отобраться на летнюю Олимпиаду — хоккей на траве, академическая гребля. Их нужно «поднимать» с прицелом уже на следующие Игры.
В целом у меня настрой хороший. Никакого провала не боюсь.