Лебединая песня Марата Сафина на Открытом чемпионате США так и оказалась не спетой. В первом же круге он уступил австрийскому теннисисту Юргену Мельцеру. На послематчевой пресс-конференции Марату приходилось защищать больше свою сестру, нежели себя самого.
− Немного неудобно спрашивать, поскольку мы не знаем, в каком Вы настроении. Можете ли сказать, что это Ваш последний турнир Большого шлема?
−Да.
− И какие у Вас сейчас чувства?
− Все в порядке. Это конец. Просто последний турнир. Могло быть лучше, но все равно все нормально. Я с нетерпением ожидаю того, чем буду заниматься после завершения карьеры. Ни о чем не жалею. И поражения меня больше не волнуют.
− Планируете ли Вы сыграть еще несколько турниров?
− Ну, осталось еще пять турниров, так что несколько я сыграю.
− Что Вы думаете о той колоссальной поддержке, которую Вам оказали зрители?
− Это всегда приятно. За время моей карьеры у меня появилось так много поклонников, которые ездили со мной на турниры и всегда были лояльны ко мне. Это очень приятное чувство. Даже сегодня много людей пришло поболеть за меня.
− Если оглянуться назад, что бы Вы изменили в своей карьере, если не брать в расчет травмы?
− Ничего, абсолютно ничего.
− Какие стороны Тура Ваши любимые? А какие не очень?
− Были хорошие моменты, были плохие. Но я не могу выбрать что-то конкретное. Да и не хочу.
− Лучшее спагетти в Туре?
− Нет, точно не здесь. По части спагетти – к итальянцам, они делают это превосходно.
− Когда Вы решили завершить свою карьеру? Вы размышляли над этим или в один день сказали себе: «Этот год последний. С меня хватит»?
− В прошлом году я думал о том, чтобы завершить карьеру, но мне позвонил мой менеджер и сделал хорошее предложение для того, чтобы сыграть еще. А сейчас я решил, что все, хватит. Так что, по сути, о завершении я думал еще с ноября прошлого года. Я точно не останусь и не изменю своего решения. Я счастлив тем, что сейчас со мной происходит. Мое решение меня устраивает.
− Интересно узнать, чем Вам наскучил теннис, что больше не хотите в него играть? После стольких лет… Согласитесь, что некоторые игроки держались дольше: к примеру, Агасси, который выходил на корт до 36 лет, или Коннорс, сыгравший свой последний матч в 39. Возможно, они были другими?
− Не возможно. Они просто другие.
− А что в них такого другого? Почему Вам стало скучно?
− А кто сказал, что мне скучно? «Скучно» – это не то слово. Мне кажется, подходящее слово – «достаточно». Я достиг того, чего достиг, и хочу продолжить свою жизнь в другой области. Я просто решил, что мне нужно что-то другое, и кажется, что это достаточно справедливо.
− А что Вы будете делать?
− Посмотрим. Я просто хочу отойти от тенниса и найти себя в какой-то другой области. У меня еще куча времени, чтобы подумать об этом. Такое чувство, что это была долгая поездка и мне нужен отдых. Это были лучшие двенадцать лет моей карьеры. Я не играл пять лет, а потом ушел. Я пробыл в теннисе очень долгое время.
− Джокович сказал вчера, что Вы поедете в Южную Америку и будете лазать по горам. Это правда?
− А Джокович у нас теперь поставщик горячих новостей, да? Думаю, он должен сосредоточиться на своей игре, вместо того чтобы рассказывать о моей частной жизни.
− Стефан Эдберг, когда завершал свою карьеру, проанонсировал свой уход за год. И весь последний год давал прощальный тур.
− Да, и он устал прощаться со всеми каждую неделю.
− Очень устал.
− Пока, пока и еще раз пока.
− Не жалеете, что сделали не так, как он?
− Нет, спасибо. Я не хочу оказаться в такой же ситуации, как он.
− А о том, что не сообщили о своем уходе в самом конце года?
− Да, в какой-то степени жалею. Уж очень много вопросов относительно моего ухода: почему ухожу, про то, про это. Я отвечаю все время на одни и те же вопросы. Наверно, уже тысячу раз. Зайдите на Google – и получите нужный ответ. Наверно, кто-то хочет услышать ответ от меня еще раз. Но ничего, еще пару турниров – и все. Я справлюсь.
− Понятно, что Вы точно не будете скучать по некоторым вещам. А что касается тенниса, по чему Вы будете скучать?
− Хороший вопрос. Мне кажется, что сейчас главное – отдохнуть от тенниса и понять, чего мне будет недоставать и по чему я буду скучать. Прямо сейчас очень сложно решить, поскольку все, что было у меня, – отличная жизнь, полная путешествий. Это с одной стороны. С другой – это постоянные тренировки, выступления. Первые несколько дней – к примеру, здесь – похожи на зоопарк. Миллионы людей бегают вокруг, суетятся. Это порядком раздражает. Но в то же время понимаешь, что ты в Нью-Йорке, в великолепном городе. Живешь в хороших отелях, люди обращаются с тобой превосходно. У тебя свой автомобиль, который отвезет тебя туда, куда нужно. Ходишь в хорошие рестораны. Мне не надо думать, сколько я могу потратить на ужин. Все это делает жизнь прекрасной. И за это нужно платить своим нахождением на кортах и постоянным стрессом. Через год я смогу ответить на Ваш вопрос, но не сейчас.
− Как-то Вы сказали, что, если бы не теннис, собирали бы бутылки в московском парке.
− Да, как один из вариантов.
− Получается, все, что Вы имеете, стоит того?
− Да, конечно. Все это дает свободу. Я шел своим путем, у меня не было богатых родителей, которые платили бы за все, я прошел большой и долгий путь. Я горжусь собой на самом деле, горжусь тем, что сделал. Я сделал себя сам и теперь могу помочь своей семье. Я помогаю сестре. И все это благодаря той случайности, которая свела меня со спортом.
− Большое достижение?
− Да, я думаю.
− Вы останетесь посмотреть игры своей сестры? И что Вы думаете относительно проблем в ее матче?
− Я на самом деле люблю свою сестру, но думаю, что со своими проблемами она справится сама. По-моему, у нее не так много тех, кто сможет ей помочь.
− Вчера ее спросили, давали ли Вы ей советы относительно тех сложностей, которые окружают первую ракетку мира. Она ответила, что иногда вообще не понимает, что ей говорит брат. Вы можете сказать, какой был совет?
− Я не был первым уже давно, поэтому не могу давать ей советы по данному вопросу. Думаю, она должна наслаждаться игрой, пока может. Просто наслаждаться. Это сложно – быть первой ракеткой. Очень много внимания, очень много ожиданий. Хочешь этого или нет, но ты слушаешь, что говорят одни, что говорят другие. Читаешь газеты, смотришь ТВ – все говорят о тебе. Иногда это сложно, потому что порой люди любят причинять боль. Надо оставаться хладнокровным и не обращать внимания на те разговоры, которые крутятся вокруг тебя. Это трудно, особенно женщинам.
− Ваш матч с Питом в финале здесь, что Вы думаете о нем сейчас?
− Ну, тот матч был для меня чудом. Я не ожидал ничего от того года, поскольку начал год 25-м, потом скатился до 45-го, а потом за три месяца стал первым. Я победил Сампраса, но на самом деле не верил, что смогу когда-то добраться до финала Большого шлема. И после той победы не мог понять, что же случилось. Мне было всего 20 лет. Я не был к этому готов.
− А победа в Австралии в 2005-м Вас удовлетворила больше?
− Да, пожалуй. Для меня было очень важно выиграть второй Шлем. Я был два раза в финалах, но не смог выиграть. Спасибо Богу, что я смог это сделать.
− Как Вам кажется, Вы сильно изменились за эти годы?
− Не знаю. Наверно, стал более опытным. Много путешествовал, многому учился. Да, точно, стал опытней.
− Сейчас перед Вами открывается удивительная жизнь. Вы все еще молоды, у Вас столько еще впереди интересного.
− Да, мне кажется, это чудесное время, потому что я все еще молод. У меня пока нет семьи. Правда, я готов измениться в этом плане. Почему нет? Думаю, что сейчас как раз настала пора. Возможно, для каких-то вещей я уже не подхожу. Но я амбициозен и не из той категории людей, которые лежат на спине и ничего не делают или мелят чепуху на ESPN, говоря о моем матче с Сампрасом. Я так делать не буду. Хочу реализовать себя в чем-то еще.
− Когда Вы были первой ракеткой – были молоды, Ваша сестра так же молода и так же первая в мире. Вы как-то говорили о тех газетах, которые писали о Вашей частной жизни. И наверняка помните всех девушек, которых называли «сафинетками» (Safinette).
− Помню до сих пор?!!
− Что касается Вашей сестры, у нее нет таких проблем. По крайней мере, нет кучи бойфрендов и фотографий.
− Все очень удивляются ее первому номеру. Своего рода викторина: достойна ли Динара первого номера? Открываешь страницу и читаешь: она сделала 8 двойных ошибок, 43 невынужденные, она практически проиграла 18-летней теннисистке. Да кому какое дело? Она – первая в мире. Конечно, я буду защищать свою сестру. Она старается как может. И делает это хорошо. Вокруг нее много суеты и внимания – к сожалению, не того, какое ей нужно. Все испытывают ее на прочность, постоянно спрашивая, на самом ли деле она первая ракетка. Да, да, она первая ракетка мира. Идите посмотрите рейтинг. Не она его составляла. Его составляют другие люди. Серена, несмотря на то что выиграла два Шлема в этом году, – номер 2. Смиритесь с этим. Если честно, мне нравится, что я должен защищать сестру. Мне кажется, что она заслуживает большего, чем имеет сейчас. Вы себе и представить не можете, насколько она помешана на спорте. Не думаю, что есть кто-то еще более профессиональней, чем она. Оставьте ее в покое. Задавайте ей меньше вопросов. Это всех вас касается. Сделайте ее счастливее. Вот и все.
− И к счастью, у нее не так много бойфрендов по сравнению с тем, сколько девушек было у Вас.
− Да, она абсолютная моя противоположность.
по материалам US Open