Династия Давыдовых – одна из самых известных и уникальных в отечественном футболе. В петербургском уж как минимум.
Анатолий Викторович Давыдов провел 456 матчей за петербургский клуб и внес весомый вклад в историческое, первое чемпионство команды еще в советский период – в 1984 году. Его игровая карьера завершилась аж в 43 года, после чего он стал тренером. И в этом статусе тоже добился успеха, в непростые для «Зенита» годы выиграв Кубок России-1999.
В составе той команды конца 90-х годов был и сын Анатолия Давыдова – Дмитрий. Тоже защитник. И он также сыграл немаловажную роль в кубковом триумфе «Зенита». А в 1997 году отец и сын сыграли вместе в 15 матчах сезона – абсолютный рекорд российского футбола, который можно отнести к разряду «вечных».
Анатолий Давыдов не тренирует с 2017 года – последним его клубом был «Зенит»-2. С того момента Анатолий Викторович занимает должность директора «Газпром»-Академии ФК «Зенит». Той самой Академии, в которой в 2011 году начал работать и его сын Дмитрий. С июля 2015 по январь 2018 года Давыдов-младший входил в тренерский штаб молодежной команды сине-бело-голубых, а позднее был помощником главного тренера Владислава Радимова в «Зените»-2 (и даже какое-то время был исполняющим обязанности).
Сейчас Дмитрий Давыдов – тренер по индивидуальной подготовке в «Газпром»-Академии. И можно сказать, что он находится лишь на начальном этапе большого тренерского пути...
Корреспондент «Спорт День За Днем» Алексей МИХАЙЛОВ записал большое интервью с Дмитрием Давыдовым, в котором речь зашла не только о его нынешней работе.
Из интервью вы узнаете:
– Что Давыдов думает о наиболее ярких воспитанниках «Зенита» последних лет,
– Какими были его первые шаги в тренерской карьере,
– Почему Радимов имеет перспективы стать «вторым Осинькиным»,
– Каким был «Зенит», прошедший путь от Первой лиги до Кубка России,
– Готов ли Дмитрий Давыдов пойти по стопам отца и стать главным тренером.
И многое другое...
Давыдов – о воспитанниках петербургского футбола
– Задача – смотреть за игроками обороны и составлять индивидуальные планы развития игроков, а дальше воплощать это в тренировочном процессе в жизнь. Потом, соответственно, наблюдать в играх, кто как выполняет то или иное задание, и, в принципе, какие-то технические элементы, которые мы тренируем, или технико-тактические действия.
Мы смотрим, на что способны сами ребята, уже на долгосрочном периоде. Они уже не первый год в академии, поэтому мы из года в год смотрим, кто как совершенствуется. Все идет в плановом режиме. Смотрим, как игроки воспринимают информацию, которую мы преподносим, преподаем в тренировочном процессе и в игре.
– Диапазон – профессиональная Газпром-Академия, наши старшие команды, плюс молодежный «Зенит» и «Зенит-2».
– Потенциал у Ильи действительно большой. Я его уже давно не видел, но на тот момент он перенес восстановление после двух травм. В любом случае, его природа одарила определенными способностями игры в обороне. К сожалению, он не смог себя реализовать, по разным причинам.
– То, что игроков приходится заставлять, в принципе, стать хорошими футболистами, это факт.
– Не хватало, да. Он, наверное, лучше знает, чего ему не хватало, потому что он уже взрослый. Не только я с ним разговаривал – и другие. Я думаю, что он мог бы даже и конкурировать с игроками сборной России, если бы должным образом относился к своему таланту.
– Когда ребята находятся в академии, помимо технического оснащения, физической готовности и тактического понимания игры мы еще смотрим и на характер. Как известно всем, если в спорте у тебя нет характера, то мало чего можно добиться.
Про Прохина можно сказать, что у него был характер уже в академии. И даже я помню интервью Александра Николаевича Селенкова, который тоже тренировал его в команде. Он говорил, что при должном отношении к себе, к работе, этот игрок может попасть на хороший уровень, что и получилось. Поэтому тут только можно сказать, что Данила правильно относился к делу. Да, там, такой, слегка сложноватый характер задиристого – он не любил уступать, проигрывать. И по жизни, и в тренировочном процессе, и в играх это было видно. Соответственно, это ему помогло, что он не останавливался на достигнутом, а все время шел вперед.
– Шансы всегда есть – в любой команде. Вопрос в том, как ты сам будешь относиться к своей работе и на тренировках, и даже если опять окажешься на скамейке запасных. Даже сидя там нужно все равно работать на тренировках, и в любом случае это когда-то тебе поможет. Могу просто привести свой пример: сколько раз я ни сидел на скамейке, я никогда не относился к тренировочному процессу так: «а, я не играю, ну значит и тренироваться не буду».
– Я любил футбол, я любил отбирать, мне это нравилось. Мне нравилось то, что у нападающих что-то не получается, я разгадываю или группа наших защитников разгадывает их намерения. Поэтому я всегда работал, и тренеры видели это. Я думаю, что они не боялись даже в какой-то момент выпустить игрока, который сидит на скамейке, но он достаточно нормально выглядит.
– Он – «игровик», поэтому тут его заставлять не надо. Сказать, что Круговой отбывал номер в «Зените»-2 – нет. Видно было, что в первой команде, что во второй он полностью отдавался и был заинтересован в хороших действиях, помогать партнерам, в положительном результате. Поэтому вот вам пример, что даже так он не опустил руки, а спокойно играл и тренировался.
– Мы часто говорим, когда выделяем таких игроков, что мы должны прийти на стадион, сесть на трибуну, и если мне сказали, что будет Данил Круговой, я должен узнать его не по фамилии и номеру на футболке, а по игровым действиям. Данил молодец, свою марку держал. У меня о нем хорошее впечатление.
– Когда я работал еще в «Зените-2», мы там рядом были. Периодически встречал его. Ну так, «привет» – «привет», пошутим. Где-то полгода назад.
– Он все понимает, он взрослый. Я думаю, что эти напутственные слова ему уже наговорили другие. И тренер, и те, кто переживают за него.
– Потому что он своим трудом все показал. Думаю, что ему сложнее было здесь играть, чем в первой команде, потому что тут надо было держать марку, что ты Круговой, а не кто-то там. Болельщики все видят и все понимают. И не только болельщики – все, кто разбираются в футболе, все видят.
– Илья Вахания молодец. Не все думали, что он там где-то заиграет, тем более – в сборную попадет. Но он трудолюбивый, полностью отдавался в тренировочном процессе, и во многих матчах играл хорошо. То, что он попал к Карпину, который готов работать с молодыми футболистами и развивать их, направлять, это тоже хорошо. Многое тут зависит и от тренера, заинтересован ли он развивать игроков. Да, может быть, ты ожидал одно, но тебе привезли игрока, который лишь немного стабильный, но ты готов его дотянуть до того уровня, который ты ожидаешь от него.
Это хорошо, что есть такие тренеры, которые как раз-таки дорабатывают то, чем здесь ребята занимались со своим совершенством. И, уходя в другие клубы, их не сажают на скамейку, а они получают игровую практику.
– Да. И чем больше таких тренеров будет, которые готовы работать с молодыми, не опускать руки, не отодвигать их в сторону, а наоборот как-то продвигать, тем лучше. Понятно, что фронт работы большой, но в любом случае, если в таких опытных командах уделять больше внимания молодым игрокам, то и уровень игроков, и уровень РПЛ и Первой лиги будут выше. У нас много наших игроков и воспитанников выступают в Первой лиге: и Антон Синяк, и Александр Коротков. Опять же, Саба Сазонов уехал. Получилось достаточно хорошо. Он и габаритный, и, такой, статный, поиграл за «Зенит-2» и в московском «Динамо».
Я вижу, как выглядят игроки, на что они способны, и всегда им говорю: «вы можете больше. Вы просто то ли не верите в себя, то ли не хотите этого делать». И даже в «Зените»-2 я всегда говорил защитникам, не в обиду нападающим, что те не такие уж и сильные, чтобы проигрывать им единоборства. Либо это индивидуальные какие-то действия, либо групповые действия в обороне. Играйте смелее, играйте с азартом. И если вы друг другу помогаете, то появляется уверенность, что если даже я ошибусь, мой партнер мне поможет. И тем самым вы почувствуете уверенность, и это вам пойдет на пользу. Вы будете более уверены, и между собой еще сможете руководить полузащитниками и так далее.
Для защитника важно быть одним из лидеров. Если мы пропускаем, то, естественно, может рухнуть все, а если команда понимает, что защитники – как фундамент, и уверена, что мы не пропустим, то это придает уверенность всем. Поэтому каждый из них, кого мы перечислили, – с характером.
– Можно сказать, что многим или части игрокам не хватает все время стабильности. Плохое настроение – плохо тренируется, хорошее настроение – хорошо тренируется.
У меня на этот случай всегда был один аргумент: «ребята, у вас есть контракт с клубом, где четко написано, что клуб для вас делает, и что вы для клуба делаете. А обратно что для клуба?». В вас вкладывают, получается, и у вас ответственность перед клубом, что вы должны вложить на поле все свое старание, труд и так далее. Не может быть улицы с односторонним движением. Я и говорил, что мы не можем быть просто потребителями – только все время брать, брать, брать. А когда мы будем отдавать?
– В любом случае, если мы в структуре «Зенита», значит, первое то, что ближайшее, – это первая команда, куда нужно стремится. Можно говорить, что туда тяжело попасть, или вообще не попадешь. Ну тогда зачем находиться в этой структуре, если ты не стремишься в первую очередь попасть в свой родной клуб, в первую команду?
– Я думаю, что при нем все есть. Мы можем говорить о том, что стабильность выхода в стартовом составе – это все равно некая уверенность. Если у тебя нет уверенности, и ты периодически выходишь раз в 5-7 игр, то понятно, что, может быть, уверенность пропадает. Но навряд ли такое есть у Чистякова. У него все есть для того, чтобы играть на высоком уровне. Это игрок хорошего уровня. Он должен играть и показывать свое мастерство, каким нужно быть защитником.
– Игра головой, хороший выбор позиции. Но это я со своей точки зрения смотрю – естественно, его тренерам виднее. То, что я вижу, что он показывает в играх, – в принципе, все допускают те же ошибки, что и он.
– Ну а кто без «привозов»? Эти «привозы», наоборот, концентрируют футболиста: «значит, где-то я, может быть, расслабился. Да, у меня все хорошо, я выхожу в составе, но где-то я просмотрел, потому что у меня уже самоуверенность какая-то появилась». Бывают такие эпизоды. Кто без них? Я не знаю ни одного футболиста, который бы не «привез». Сколько автоголов было на Евро-2024...
– Все может быть. Тут вопрос, как потом к этому игроку относиться. Можно его «закопать», а можно наоборот сказать: «ничего страшного, продолжаем дальше работать». И все останется на своих местах.
– Я думаю, да. Возьмите любого российского защитника: нельзя сказать, что кто-то выделяется – все плюс-минус приблизительно одинаковые. Тут только конкуренция и желание тренера ставить игрока с определенным качеством. Может быть, Дима Чистяков одному тренеру нравится, его устраивает, а у другого он будет на скамейке сидеть. Это уже видение тренера, как он видит его в своей команде. Может быть, стиль игры такой, что Дима не подходит, или любой другой игрок не подходит под этот стиль, который тренер хочет видеть в своей команде.
Тут можно, наверное, вспомнить и Даню Кругового. Он больше любит атаковать, чем обороняться. И если он попадет в команду, где нужно все время обороняться, он может затеряться.
– Наверное, так его и рассматривали, раз он там больше в атаке находится и больше любит туда играть.
– Да. Я понимаю, что крайний защитник – это не только про оборону. Еще и атаковать надо. Конечно, там большая ответственность на фланге, по всему периметру. Просто у кого-то лучше получается обороняться, но хуже в атаке, у кого-то наоборот лучше получается в атаке. Но идеально, когда и там, и там ты в порядке.
Первые шаги Дмитрия Давыдова в роли тренера. Радимов. Советы отца
– Когда я еще играл, у меня отец был тренером. Он намекал: «готовься, тоже, когда закончишь, будешь тренером». Я говорю: «нет, я тренером не буду». Видимо, еще хотел играть. Это было тогда, когда я играл за питерское «Динамо». Но даже когда мы и в «Зените» были вместе, он мне периодически говорил: «записывай тренировки – пригодится». Уже тогда пытался меня подготовить. Я ему говорил: «подожди ты, рано еще, дай в футбол поиграть». Но ближе к закату карьеры, в липецком «Металлурге», я тоже с ним разговаривал на эту тему. И уже в 32-33 года, когда я вернулся в Петербург, играл за «Динамо», он так же говорил, а я ему: «не хочу». Я видел, что это тяжелый труд – переезды, работа...
– Да. Хотелось так: закончил, и год, грубо говоря отдыхаешь. Хотелось немножко отдохнуть от футбола, чуть-чуть переключиться, а потом уже дальше смотреть.
– Не по футболу не было таких мыслей. Да, я задумывался, чем я могу заняться, если ничего не получится, но ни к чему не пришел. Поэтому, все получилось даже так, спонтанно – как раз вот здесь образовалась «Газпром»-академия «Зенита», на базе школы «Смена». Мой отец сказал, что есть возможность сюда пойти тренером. А я воспитанник СДЮСШОР «Зенит», где директор школы – Шейнин Евгений Наумович. Думал, что надо все-таки поговорить с Евгением Наумовичем, потому что его школа меня готовила, а я потом взял и ушел, по сути, к конкурентам.
Я с ним поговорил. Он сказал: «да, конечно, это твой выбор, я его пойму». На тот момент директором академии был голландец Хенк ван Стее. Он организовал встречу, и, поговорив с ним, я согласился пойти сюда на тренерскую работу. Так началась моя тренерская работа в «Газпром»-академии.
– Для меня это был сложный выбор. Сначала «Смена», Газпром-Академия как правопреемница традиций. Вроде бы я и воспитанник СДЮСШОРа, но, опять же, тут структура «Зенита» развивается. И она больше, соответственно, чем в СДЮСШОРе. Не хотелось никого обижать, и чтобы сторона, к которой бы я не пошел, отнеслась с пониманием, что и произошло. Евгений Наумович все понял, без обид, сказал, что все хорошо. Поэтому я оказался здесь, в «Газпром»-академии.
– Нет. Когда я еще был игроком, а он – тренером в «Зените», я ему сказал: «давай мы не будем говорить о футболе много в нерабочее время». С того момента он начал аккуратно относиться к тому, чтобы разговаривать на футбольные темы, и он все время так аккуратно «подпихивал», «подсовывал» такие темы.
По поводу тренерства он не влезал, на самом деле. Просто я попал сюда и был помощником Конеева Анвера Абдулхаковича, который уже давно работал в городе на детско-юношеском футболе. Он хороший детско-юношеский тренер, сейчас уже пошел дальше. Мне с ним было легко работать, он многое тоже мне рассказывал, говорил, как надо, что делать. Разные нюансы. А Анатолий Викторович на тот момент был тренером молодежной команды, и мы даже ездили вместе на сборы в Турцию – у нас была команда U-18. Не было такого, чтобы прям сажал и говорил что-то. Просто где-то намекал, какие-то подсказки по упражнениям давал. Так, аккуратно.
– Правильно, потому что он понимает, что если с моим характером немного пережать, то я отвернусь. Если сильно давить, то может отпасть желание, грубо говоря. У меня терпения-то много, но оно иногда заканчивается, и тогда я шел на некий принцип. Даже в ущерб всему. Просто говорил: «нет и все». Поэтому Анатолий Викторович у нас – хороший психолог. Он это все чувствовал и все аккуратно подносил.
– Ну, да, там были сложности сначала. Я попал сразу к Анверу Абдулхаковичу. У меня был старший возраст, 16-17 лет. С ними легче, потому что в любой команде всегда все равно были молодые игроки. Мне это знакомо, и с них можно больше требовать, с этого возраста. Поэтому у меня не было большого перепада. Тем более, главный тренер, Анвер Абдулхакович, на тот момент делал большую часть работы. Я как мог помогал, смотрел, составлял конспекты тренировок, недельный план.
– Это я учился тому, что нужно. Поэтому до сих пор я, скажем так, все время помогаю. Не знаю, не хватает, может, смелости сделать шаг и взять команду самому. Я это отношу к тому, что когда я играл защитником, то все время вся команда была передо мной. Может быть, это стереотип, что я со спины больше увижу. Помощник – он все равно со стороны немного больше видит, чем главный тренер – какие-то там нюансы, детали. И я все время так и работаю. С любым тренером, с кем я не работал, мы что-то обсуждаем, делаем какие-то тренировки. И как раз-таки эта лишняя пара глаз и лишнее мнение часто помогали. Обсуждали, исправляли тренировочный процесс, добавляли что-то. И это помогало команде развиваться.
– Сначала надо попробовать здесь, на какой-то команде, чем куда-то лезть. Это большой труд, чтобы стать главным тренером даже в Первой лиге. Я уже не говорю про РПЛ. Даже здесь, в «Газпром»-академии, это все равно некий стресс, потому что нужно много чего уметь. Большой круг обязанностей. И только практика может сказать, насколько это стрессовая ситуация или нет. Поэтому сейчас не могу ответить на этот вопрос.
– Был такой, небольшой эпизод, когда Владислава Николаевича Радимова переводили с поста главного тренера «Зенита»-2 на должность в структуру клуба, и уже было принято решение, что там будет Андрей Почепцов. Но все равно там получилось так, что две игры я был исполняющим обязанности. На самом деле почувствовал, что это какое-то удовольствие быть главным, и немного другая роль уже, нежели помощник. И футболисты уже должны относиться к тебе не как к помощнику, потому что все равно есть у футболистов разница – главный тренер или помощник. Помощники – они всегда как друзья. Помощнику футболисты могут больше сказать, ну и немного другое отношение. Когда проводишь тренировку в статусе помощника, когда нет главного тренера, то у футболиста сразу возникает мысль, что можно расслабиться, это наш друг.
Я всегда старался пресечь это и объяснить: «ребят, да, у нас между вами есть определенные отношения, но на сегодняшний день я – исполняющий обязанности. У вас может быть немного другое настроение, более раскрепощенное, но от этого не должно страдать качество, иначе тогда мы можем просто не тренироваться». И в этом сложность проведения.
– Да. Понятно, что кто-то переживал, кто-то нет, но, по крайней мере, я говорил, чтобы это на игре не сказывалось, чтобы мы добивались хорошего результата за счет хорошей игры. Ребята, на самом деле, отнеслись с пониманием, проявили полную ответственность, и мы действительно провели эти полторы недели хорошо. С «Динамо» сыграли вничью 1:1, и потом выиграли 3 :1 у «Ядра». Мы еще немножко схему поменяли – не 4-3-3 сыграли, а 4-4-2.
– Да. Мы с ним и обсуждали, как можно сыграть. Он говорил в духе: «ну все, меня нет. Сам как хочешь, так и делай, как ты видишь». Я говорил «нет, давай так. Мы же работали, мы же к чему-то стремились. Хочется, чтобы все равно, даже если тебя нет, мы не развалились, а наоборот – ты можешь что-то подсказать, если что-то не так».
– Я предложил оставить схему 4-4-2, объяснил почему. Он говорит: «да, классно, давай тогда так». Видимо, он просто дал мне попробовать эту схему, чтобы я почувствовал себя главным тренером, исполняющим обязанности. На тот момент я тоже почувствовал некое удовлетворение, что можно быть главным тренером, ничего страшного нет. Главное, чтобы весь коллектив – и персонал, и тренерский штаб, и врачи, был единым целым вместе с футболистами.
– Ну, не пережить, а почувствовать, что это вообще такое, что это не страшно, а наоборот – увлекательно и здорово. По крайней мере, глаза уже не будут квадратными. Буду примерно понимать, к чему готовиться. Потому что все равно на месте помощника, как бы ты там не хотел, – это немножко другое.
– Скорее всего, больше психологически. Меньше зона ответственности, откровенно говоря. Кто-то находится в зоне комфорта, в том числе и я. Мне комфортно. Я не говорю, что я просто сижу на стуле. Если опять говорить о главном тренере – это все равно некий выход из зоны комфорта, потому что больше обязанностей. А дальше уже наработки. Если у тебя есть опыт, то ты опять попадаешь в зону комфорта, потому что тебе все уже понятно, как делать, что делать, что тебя ждет.
Говорят, время лечит. Тут время придает тебе уверенности, если у тебя все хорошо, и ты понимаешь, что должно происходить у тебя в команде.
– Главное, правильно этих помощников использовать. Это я могу сказать точно, потому что если помощник у тебя сидит без дела, тогда вопрос, в чем его помощь. Далеко ходить не надо – посмотрите, что говорят такие великие тренеры, как Пеп Гвардиола или Юрген Клопп, кто работает в больших клубах или сборных. Если есть другое мнение, они наоборот начинают думать, передумывать, что можно отсюда взять еще полезного. Ну а когда там помощник – просто на бумаге помощник и больше ничего (фишки, мячи, манишки носит), тогда сложно прогрессировать, и держать себя в тонусе.
– Ну, все может быть, да.
– Ну, да, с Владиславом Николаевичем было, скажем так, сначала сложно, а потом интересно. Потому что, видимо, Владислав Николаевич, может, изначально не привык слушать мнения. Но мы с ним поговорили, и я сказал: «Владислав Николаевич, извини, но я буду высказать свое мнение, потому что зачем тогда я нужен здесь?». У нас было много разных дебатов, и в разной форме, но в итоге Владислав Николаевич понял, что можно же не принимать то, что я говорю, а можно и принять. Послушать и принять.
Все равно люди разные. Кому-то легко принимать чужое мнение, а кому-то тяжело, думая «почему же он лучше меня разбирается в этом вопросе?». Но тогда зачем мы находимся рядом друг с другом, если мы не дополняем?
– Ну мы, к счастью, смогли это и не «на берегу» уже обсудить, а когда уже «отправились в плавание» и «наш корабль шатался, качался и пытался утонуть». Через некоторое время в наших отношениях наступило понимание, и дальше мы уже работали хорошо. То есть, понимали друг друга.
– Если брать работу в «Зените»-2, он всегда пацанам говорил: «ничего страшного нет, вы должны работать каждый день, и у вас есть шанс попасть в нашу главную команду. Как бы ни говорили, что туда не попасть, вы, если будете работать, попадете». Приводил примеры, мотивировал: «посмотрите, там же не прям какие-то космические люди играют. Это тоже люди, тоже футболисты. Просто у них там каких-то навыков больше. Да, что-то получается больше, чем у вас. Но если вы будете работать, у вас тоже будет получаться. И вы туда попадете. Только так, и больше никак».
Там даже где-то и жестко было – и в перерывах, и перед матчем, и в тренировочном процессе. Но даже и мы, помощники, и Владислав Николаевич, всегда говорили: «поймите, что если вы куда-то попадете, и вот на вас там так крикнут, так что-то скажут не так, больше начнут требовать с вас, и вы будете к этому не готовы, вы просто закончите с футболом. Потому что это будет для вас чисто психологическая травма, и вы, может, не сможете выбраться, не сможете принять этого». Здесь футбол уже мужской, где таким, крепким словцом уже нужно подстегнуть футболистов. И чтобы футболист понял, что это его не оскорбляет, а мотивирует на то, чтобы он сосредоточился, опомнился, чтобы он начал лучше работать.
– Да. Но помимо мотивационных моментов были и тактика, и физическая подготовка. Учил вдумчиво бегать. Он всегда заставлял ребят смотреть Лигу чемпионов, чемпионаты Европы и мира, чтобы они видели, как там играют, что они делают. Мы часто смотрели какие-то игры хороших клубов, где, например, показывали хороший прессинг, или что весь тайм как качели. Радимов всегда говорил: «если мы будем ходить пешком, то ничего из вас не получится». Таких теорий было достаточно.
– Думаю, что да, она немного вывела его из рамок. Потому что в Медиалиге все немножко по-другому. Где-то даже больше на публику. Владислав Николаевич у нас такой, «театрал».
– Одна из стихий.
– Может быть, потому что я спрашиваю у него это периодически, мы общаемся.
– Пока ничего не говорит. Говорит: «отстань». Пока он там, и я думаю, что там психологические нагрузки немного поменьше, чем в «Зените»-2. Может быть, он раскрепостится, скажем так, «поварится в этом котле» и посмотрит. Может, потом, с новыми силами и вернется. Лично я ему говорил, и не только я, что молодые футболисты просто потеряли хорошего тренера.
– Ну да. В переходной фазе между детско-юношеским футболом и профессиональным он давал многое, чтобы как раз они окрепли и понимали, что будет их ждать.
– Ну да, я не вижу в этом ничего плохого.
– Работа с профессиональной командой – это больше про результат, про достижение каких-то мест. Здесь же больше про воспитание футболистов как спортсменов, так и воспитание в принципе как людей. Так что Владислав Николаевич никогда не тренировал только просто футболистов. Он всегда много говорил о личности, что помимо родителей вашим воспитанием будут заниматься и тренеры.
– Ну да. Не все влезают в это направление. Но он рекомендовал читать книги. Именно не заставлял, а рекомендовал. Желательно, но не обязательно. Понятно, что если кто-то книгу не взял, то ничего такого. Но в любом случае, он приучал. Например, на девятое мая мы смотрели некие патриотические фильмы, мол, «ребят, посмотрите, за нас жизни отдавали, а мы не можем показать хороший футбол». Это не сравнение. Это для того, чтобы мы ценили, в каком мире мы живем, и что у нас есть другие возможности.
«Тренерская философия» Дмитрия Давыдова
– В первую очередь, наверное, надо наладить коммуникацию всех служб, всех членов команды, которые находятся в распоряжении главного тренера, чтобы все всё понимали. Объяснить, куда мы идем, зачем и почему. Понятно, что кому-то что-то будет не нравится. Это больше такая, немного информационно-разъяснительная работа. Вот здесь, как раз, нужно договариваться, как вы говорите, «на берегу», чтобы потом не было обид. Чтобы это было все открыто. Если кому-то что-то не нравится, можно всегда сказать. И можно всегда уйти. Потому что в первую очередь основополагающей будет результат. Но результата добиваются не только футболисты на поле, но и весь штаб. Это большая, объемная работа.
Это как часы – если ты хоть одну шестеренку вытащишь, часы уже не пойдут. Здесь, понятно, люди, все мы разные. И вот задача главного тренера – объединить и как-то заинтересовать. Методы и способы разные есть. Хоть за стол сядь, посиди. Там уже нужно понимать, с кем ты имеешь дело. С одним можно поговорить за общим столом, с другим, наоборот, наедине. Нужно уметь чувствовать футболистов.
– А потом уже спокойно перейти к тренировочному процессу. Это уже тренерский штаб, тренер вратарей, тренер по физподготовке, помощники, реабилитологи, врачи, массажисты – они готовят футболистов к тренировочному процессу. Ну а самим футболистам объяснить, что нужно работать, как бы сложно, как бы ни хотелось, но нужно работать. А дальше, если мы все правильно будем понимать, что мы делаем, для чего, и будем хорошо работать, то будет хороший результат. Если не будет этого, тогда результат будет другой. На это место придет другой тренер, начнет мести по-своему. Как правило, часть команды принимает нового тренера, часть команды не принимает, потому что им там что-то не нравится. Это всегда было.
И вот важно, чтобы сделать еще из футболистов один единый коллектив. Понятно, что, может быть, найдутся один-два игрока, которым что-то не нравится, они будут тянуть, скажем так, здоровый коллектив на себя, что там все плохо. Как яблоко с червоточиной, которое потихоньку начинает разрастаться. И вот важно даже сначала вычленить этих футболистов, увидеть их, кто это такие, поговорить с ними. И если они не меняются, то лучше полюбовно расходиться, потому что ничего хорошего не будет.
– Да, важно. Все равно тут должна быть какая-то уверенность в себе, нужно уметь быть открытым.
– Да, закрадывается. На самом деле, я думаю, что это даже больше история про переход с юношеского футбола в профессиональный. Как раз-таки тренеры, которые доводят этих ребят, они и должны объяснять им, что в их карьере может быть и такое, что вам будут говорить так. Но в таком случае не надо говорить, что тренер плохой. Вы сначала на себя смотрите, почему вы не выходите, не играете, а потом уже говорите, что тренер плохой. Это уже с детства говорят.
– Если она будет, то это больше атакующий стиль – и схема, и принципы. То, что есть у нас в «Газпром»-академии, что мы должны быть «номером один» и не бояться. Понятно, что это уже будет зависеть и от игроков, которые будут в команде.
Мы ездили на обучение, и там всем тренерам говорили: «возьмите три тренировки Лобановского, примените их на своей команде, и вы увидите, что у вас половина команды вылетит, поскольку не соответствует им». Поэтому, просто брать какие-то клише и приставлять их к своей команде не получится.
Нужно понимать, какие у тебя футболисты, на что они способны. И уже либо выстраивать свою модель, отпуская игроков, которые ей не соответствуют, и брать других игроков под эту модель, либо, если такой возможности в клубе нет, перестраиваться и искать игровую модель к тем игрокам, которые находятся в команде. Это тоже искусство тренера.
– Если ничего не бояться, то это – хороший опыт. Понятно, там, как говорится, можно дров наломать, но если мы не будем пробовать, то как можно чего-то добиться? Так же, как и мы футболистам, и тренерам между собой говорим, что мы их ругаем за что-то, но если они не будут ошибаться, они, может быть, и не поймут никогда, что это такое, что это за эпизод и с чем его едят. Пусть он лучше, пока есть возможность, 10-15 раз ошибется здесь, у нас – он для себя поймет, что у него хорошо получается, а над чем нужно работать, и дальше уже просто смотреть, как он это реализует в дальнейшем. Так же и с тренером.
– Конечно. Но есть определенные команды, которые строят игру от обороны и на контратаках. Играя защитника и отходя все время назад, мне было неинтересно, потому что мы отбиваемся – 40 минут в обороне просиживаем. Я понимаю, где-то это – удержание счета, за результат. На последние 15 минут нас закрыли – это одно дело. А так, всю игру автобусы строить... не знаю.
Просто даже у нас есть примеры (понятно, что это другой уровень, но в любом случае), когда мы с командами Академии ездили на международные турниры во Франции и других странах, мы все время говорили футболистам, что мы все равно проповедуем свой стиль. Это высокий прессинг, оборона начинается с нападающих, и игра первым номером, как бы ни было. И вот мы попали с 2004 годом, когда с Поляковым Дмитрием Владимировичем ездили, и там ребята покрепче, повыше. И Дмитрий Владимирович сразу сказал: «ребята, мы все равно играем в свою игру, ничего не боимся. Да, мы там где-то что-то будем пропускать, но это для нас хороший шанс, для нас всех, почувствовать, что это такое. Даже когда тяжело, даже когда сверхтяжело». И только, наверное, пройдя как раз такие тяжелые игры и турниры, футболисты могут понять, к чему нужно стремиться.
«Победа в Кубке России – это был прорыв». Ретро-истории от Дмитрия Давыдова
– При Вячеславе Михайловиче Мельникове команда играла в Первой лиге и пару-тройку лет боролась за выход в Высшую лигу, когда я еще когда в школе учился, играл. На тот момент «Зенит» все время бодался вверху турнирной таблицы с тольяттинской «Ладой». Тогда это была молодая, задорная команда, игрокам было по 21-23 года, и они играли больше в атаку. Там играли Владимир Кулик, Максим Боков, Юрий Окрошидзе, Олег Дмитриев, Игорь Зазулин и многие другие. Какого-то автобуса не было, ведь раз ты борешься за выход, значит, у тебя должен быть атакующий футбол.
Потом пришел Павел Федорович Садырин, и атакующий вектор продолжился. Понятно, что в некоторых играх мы много оборонялись, но в любом случае это был все равно атакующий стиль. Потом, когда пришел Анатолий Федорович Бышовец, кто-то говорил, что мы играем в семь защитников. Но где-то да, было такое.
– Я не общался с Анатолием Федоровичем на эту тему, но было понятно, что мы не хотим пропускать, но мы хотим и забивать. И было достаточно игр, когда мы хоть и оборонялись большим количеством игроков, но все же убегали в быстрые атаки. У нас были быстрые игроки: Роман Максимюк, Александр Спивак, Сергей Осипов... Было достаточно игроков, которые могли как раз-таки после оборонительных действий убегать и забивать. А впереди играл Гена Попович.
– Ну, да. При нем в матчах были высокий прессинг, высокая интенсивность все время. Не было такого, чтобы откатывались назад. Бежали вперед. Юрий Андреевич тогда взял молодых ребят – тех же Аршавина и Кержакова. Малафеев был в воротах. Молодые игроки должны были много работать, много бегать, быть номером один.
Потом, потихоньку там где-то на выезде у «Спартака» выиграли, у «Динамо», когда уже более-менее закрепились в Высшей лиге. Но в любом случае, все пропагандировали атакующий футбол. Если мы хотим что-то выиграть, то чего нам в обороне-то сидеть?
– Да. У нас даже был период, не помню год, когда мы на выезде играли лучше, чем дома. И был еще период, что мы с теми командами, которые находились в первой десятке, играли лучше, чем с теми, которые ниже десятого места. Видимо, это какой-то настрой на тот момент был, что вроде бы у нас с хорошими командами получается хорошо, а к остальным относились в духе: «ну, этих-то мы точно обыграем!».
– Были разные игры. Я уж про VAR не говорю. Не хочется вспоминать про судейство – это вечная тема. Но разные игры были. Помню самый длительный матч – играли с «Балтикой» на «Петровском». Не помню: то ли 1:1 было, то ли 1:0 «Балтика» проигрывала». Но они забивают на 98-й минуте, и матч заканчивается. Что это? Случайность? Раньше было не совсем привычно, чтобы по столько добавляли. Именно к судейству мы привыкали, не обсуждая судей. Просто это была такая специфика того времени.
– Конечно, было скромнее, чем сейчас. Помню, в 1994 году мы играли даже на стадионе «Обуховец», в небольшой чаше. И туда приходило достаточно много болельщиков, по меркам Первой лиги. На «Петровском» тоже потихоньку росла заполняемость, за счет того, что появился результат и вернули Садырина. Сначала это было, может, как-то модно, но потом атмосфера на «Петровском» из модного статуса превратилась в домашнюю.
– Да. Сначала они были просто людьми, которые пришли, потом они прониклись вот этой всей атмосферой. Я и сам, когда несколько игр пропускал, был на трибуне. Знакомые просили меня достать билет, или сами покупали. Они потом делились впечатлениями: «никогда не ходил на футбол, но попал, и это вообще так классно, там все кричат». Атмосфера выплеска энергии. Плюс, если команда выиграла, все радуются – такое, неописуемое ощущение, чувство. И вот это состояние, скорее всего, от простого болельщика переросло уже в настоящего болельщика, который любит именно «Зенит». Понятное дело, фанаты всегда с нами были. Но их количество расширилось.
– Да. Были матчи, когда мы приезжали на выезд, и на далекие выезды приезжали, может быть, один-два-три болельщика. И вплоть до того, что мы их там даже, если была возможность, забирали с собой, если это какой-то чартер был. И нам всегда тренеры говорили: «ребята, даже вот сюда, в далекие выезды, к нам болельщик приехал, он переживает за нас – то есть мы даже для него играем, не то, что там по телевизору смотрят». И несколько раз после поражения на выезде, тоже год не помню, болельщики на нас обиделись, что мы не подошли. Все были расстроены, что проиграли какой-то команде, у которой должны были выигрывать, и ушли в раздевалку. Потом это уже исправили: после каждого матча, сколько бы болельщиков не приехало – один, два, три или сто, – всегда подходили к ним, благодарили, что они переживали за нас. Так же и на «Петровском»
Это сейчас ты, хочешь-не хочешь, тебя ноги сами несут к болельщикам, и только потом уже в разделку. А тогда было немножко иначе. Может быть, не так ценили своих преданных фанатов.
– Естественно, это был некий прорыв, потому что на тот момент, напомню, не все считались с нашей командой. И этот успех придал всей нашей команде некий толчок и вдохновение. Я уже не говорю о болельщиках, которые нас встречали на Невском проспекте и около Зимнего дворца. Это было масштабно.
Как раньше говорили, еще про тот «Зенит», когда мой отец играл, что команда – это настроение города. То есть, команда выиграла – большая часть или половина города всю неделю обсуждает, живет этой победой, у всех настроение хорошее. И как говорили, производительность труда повышалась (смеется). А как только проигрывали – все переживали. Не то, чтобы хуже работали, но само настроение было хуже. И этот кубок, наверное, все-таки дал толчок тому, что мы видим сейчас. Направил нас на большие победы.
– Я помню, что происходило в городе, когда они стали чемпионами. Масштаб был еще больше, чем сейчас. Всех футболистов на улице узнавали, где бы они ни оказались. Но нас тоже узнавали, когда мы кубок выиграли. Но просто тогда мне казалось, что это как-то более глобально было, потому что это Советский Союз. Здесь глобально, но не настолько, как это было в 1984-м.
Было больше болельщиков, которые ходили на футбол. Стадион имени Кирова спокойно заполнялся. Я помню, ходил маленьким мальчиком, мама приводила, и 100 тысяч зрителей – все там орут. Если ты наверху находишься, там поля не видно, но люди приходили, болели, и не важно, кто ты. Там никто не сидел. Еще мне нравилось приходить на футбол не только потому, что там мой отец играл, а там еще можно было мороженое поесть – это был, скажем так, небольшой деликатес. Ну и времяпрепровождение.
– Четко помню Славу Малафеева. Пришел пацан, по-русски говоря, сырой. Да, высокий, координированный, но все равно ему многого не хватало того, что он уже потом приобрел. Ему много забивали на тренировках и много высказывали претензий, что он пропускает и между ног, и рядом, и руки слабо ставит. Было понятно, что если он не пройдет эту школу, в которую он попал, то ему будет сложно либо здесь, либо в другой команде начинать. Но надо отдать должное – Слава усердно работал, и был таким на протяжении всей карьеры. Он делал все, чтобы быть сильнее. Я еще удивлялся, что от наших игроков в тренировке ему доставалось столько критики, а с него, как с гуся вода, в хорошем смысле. Не то, чтобы говорил: «да идите там своей дорогой, а я своей» – наоборот, наверное, переживал.
– Нет. Потому что если бы он загнался, у него, наверное, ничего бы не получилось. Но он как бы перешагнул через этот этап, и потом, соответственно, уже начал обрастать мастерством, которое он потом показывал на поле. Слава так запомнился.
– Они как-то вместе попали в «Зенит», и какой-то период, может быть, месяц-два, а может, чуть больше, я был за молодых, потому что молодым всегда доставалось от более старших. Говорил: «парни, не загоняйтесь, играйте. Ну, покричат – многие через это проходят. Поэтому показывайте всем, что вы можете играть».
Саша Кержаков был более простой. А вот Андрей Сергеевич уже тогда был построже, сразу дал понять, что к нему нужен подход. Было несколько эпизодов, что мы там могли где-то повозиться на базе – Саша к этому нормально относился, а вот Андрей через некоторое время дал понять, что это не для него.
Если на тот момент у Андрея был свой характер, это значит, что тренеру нужно было понимать этот характер, и как-то совместить его с футбольными качествами Андрея, чтобы он и сам развивался, и приносил пользу команде. Это тоже искусство. На тот момент Юрий Андреевич смог найти этот подход.
Тренерский союз Кержакова и Давыдова в «Кайрате» – это возможно?
– Для того, чтобы сказать, чего ему не хватает, нужно с ним работать. Тут можно только предположить, что, соответственно, опыта не хватает. Если он целеустремленный и смотрит на это спокойно, то это хорошее качество. Я думаю, что Александр Анатольевич анализирует все ситуации, почему либо руководство просит его уйти, либо он сам уходит, чего не хватает именно в работе в командах.
– Все ждут, естественно, результата. Но тут нужно все равно отслеживать, смотреть игры – как команда играет, во что она играет, что получается, что не получается. Не делать выводы исключительно по результатам. Дай бог, что он выстроит свою философию, исходя из клуба и имеющихся футболистов. Либо свой взгляд преподнесет, и клуб согласится.
– Наверное, легче приходить в клуб, где все налажено, и клуб действительно уже состоялся как клуб, и игроки уже в распоряжении хорошие. Наверное, это должно помогать тренеру в становлении и в том, чтобы донести свою философию.
Когда Вадим Евсеев приходил в «Факел», его спросили: «ну как? что вы там поменяли?». Все ждут, что тренер придет и с ног на голову все поставит. А он отвечает: «а что я поменял? До меня же тренер работал, какой-то фронт работы проделал». Дословно не помню, но смысл был такой: «я сейчас только подкорректирую тактически что-то, а дальше будем смотреть».
Поэтому тут тоже важно прийти в клуб и не начать сразу переворачивать все с ног на голову – непонятно, как это обернется. Мне кажется, когда приходишь в клуб, все равно нужно аккуратно заступать на эту должность, узнать, посмотреть, присмотреться. Но, раз на раз не приходится. Меньше случаев, когда тренер пришел, один раз отрезал, и у него все хорошо пошло.
– Он уже долго пробует. Я думаю, что он бы уже понял, если это не его, и не стал бы продолжать. Значит, все-таки душа лежит к этому, и делает какие-то выводы, не боится совершать ошибки, несмотря на то, что там пишут, говорят про него, идет поступательно. Александр Анатольевич молодец, раз продолжает, верит в себя, верит, что он может быть тренером. И я буду стремиться к нему и другим тренерам, которые не боятся возглавить, не боятся трудностей и с удовольствием это делают.
– Все может быть. Надо будет подумать. Это же тоже такой, шаг... Почему нет? В этой жизни все возможно.
– Есть, но есть и некий страх переступить эту черту. Тот же пример Анатолия Викторовича, моего отца: он был игроком, долгое время играл в Финляндии, потом в Китай ездил, потом еще здесь в свои 40 лет по Первой лиге поиграл. Не знаю, как это назвать – не страх очутиться за футболом и сказать: «а чем заниматься?». Вот он свой век продолжил футболом в Финляндии, а потом Анатолий Федорович [Бышовец] пригласил его быть помощником – отец тогда был еще действующим футболистом. Не знаю, легко или сложно ему было стать сначала помощником, а потом – исполняющим обязанности и главным тренером, но какое-то волнение наверняка присутствовало.
– Страхом я это не могу назвать, потому что Анатолий Викторович – он такой, бесстрашный, не боится трудностей, и все время говорит спокойно. И меня всегда учил: «иди, спокойно говори, не надо хамить». Ну и здесь то же самое, когда он стал тренировать – что у него было, какое ощущение? Я думаю, тоже волнение было, потому что одно дело ты помощник, и еще помогаешь в упражнениях, играешь, участвуешь с мячом, а другое дело, когда от помощника перешел главным тренером. И вот даже я сейчас вспоминаю, не все игроки восприняли Анатолия Викторовича как главного тренера, потому что он все время был с нами, если мы на базе.
Когда мы поехали на сборы и у нас было достаточно травмированных, Анатолий Викторович начал подключаться к упражнениям. Потом шутил: «того и гляди, мы Анатолия Викторовича заявим». В итоге, действительно, его заявили, он был как футболист. Все не верили, но потом, когда показали заявку на сезон, и он там был, все немножко удивились. А потом, когда еще Анатолию Викторовичу пришлось выходить, футболисты начали воспринимать его как футболиста, старшего, опытного. А потом, когда он получил травму и уже не мог играть, было долгое восстановление, Анатолий Федорович сказал ему: «все, заканчивай». И он опять стал помощником, а потом и главным. И футболистам нужно было вновь перейти от одних отношений с ним к другим. Помню, говорил им: «парни, это не потому, что это мой отец – если мы не начнем его воспринимать как главного тренера, то его уберут, и нас всех разгонят, потому что результата не будет».
– Были, были. Понятно, когда Анатолий Федорович пришел – у него имя. А тут Давыдов Анатолий Викторович – ну, играл, был помощник, и тут вдруг главный тренер. Не было такого авторитета. Но потом это немного все выровнялось, ребята действительно потом прониклись, что это уже не просто партнер, с которым я могу в бильярд, нарды поиграть, когда на базе были, или открыто пообщаться. Анатолий Викторович всегда говорил: «ребят, вы поймите это, примите, но общение должно у нас остаться такое же открытое». И он смог это оставить, потому что он вел много индивидуальных бесед.
– Нет. Со своей точки зрения скажу – понимаю, что раньше было меньше возможностей, и кроме футбола у Анатолия Викторовича ничего не было, даже когда он стал тренером. У него была жена, которая понимала его и не останавливала, а относилась с пониманием, поддерживала. Это тоже немаловажно, потому что если ты хочешь стать тренером, но тебе придется уехать, а у тебя семья здесь, тоже важно, готова ли семья переехать, или хочет остаться. Очень важно иметь такой тыл, с которым ты не будешь думать, поехать мне или не поехать. В тот момент у Анатолия Викторовича была такая поддержка, и она придала больше энтузиазма и спокойствия, что он может попробовать все это. Тем более уезжать никуда не надо.