«Если соперник ’’Спартак…’’» — эта строка из гимна «Зенита» всегда вызывала свист питерских болельщиков. Серьезные взаимоотношения между этими клубами. Давние. «Вы можете занять предпоследнее место, при условии, что ’’Спартак’’ будет последним», — улыбаясь, напутствовал как-то «Зенит» его преданный поклонник, народный артист СССР Кирилл Лавров.
Классико разных стран и народов
Все-таки почему именно «Спартак»? Фан-движения, объединения болельщиков, поездки за любимой командой в разные города на гостевые матчи — все это появится гораздо позже. В городе на Неве в середине 1950-х «Спартак» уже был принципиальным соперником, наиглавнейшим. А ведь конкурентами в полном смысле слова эти команды, если взглянуть на турнирные таблицы тех лет, не были.
Футбол — вид спорта № 1 в мире. Скорее, футбол уже нечто большее, чем просто спорт, более значимое для человечества. Ему тесно в рамках спорта, в рамках соревнований. Футбол — сублимация человеческих чувств и исторической памяти граждан разных стран и континентов. Великое благо, что он есть. Идеальная профилактика войн и конфликтов. Возможность выплеснуть эмоции на трибунах. И просто обсуждая футбол.
Испанское «классико» — это не просто матч лидеров примеры, борьба за чемпионство. Накал страстей не зависел от того, какие места занимали в разные годы «Реал» и «Барселона». Это поединок (именно поединок) Королевского клуба против символа Каталонии. Сублимация многовековых страстей, то стихавших, то обострявшихся. Последнее обострение, кстати, в наши недавние дни, вспомните референдум об отделении Каталонии. Давнее противостояние мадридского Королевского двора, правившего Испанией и мятежной, не желавшей покоряться провинцией Каталонией. Кстати, в отличие от «Барселоны», «Атлетик» из Бильбао никогда не претендовал на золотые медали, но страсти на матчах с «Реалом» тоже бушевали нешуточные, баски ведь тоже строптивым норовом отличались. Таких примеров много. Нынешний «Глазго Рейнджерс» «Селтику» не соперник в шотландском премьершипе, что совершенно не сказывается на напряжении очных встреч и уровне болельщицких волнений. А команды-то из одного города! Но из разных его районов. «Селтик» представляет католическую часть шотландской столицы, «рейнджеры» — протестантскую. Религиозные войны в Глазго, к счастью, давно в прошлом, а футбольные матчи — отменная им замена.
Израильские левые, сторонники Партии труда (социалистического типа) яростно поддерживают свой футбольный символ «Хапоэль» из Тель-Авива в битвах с земляками, командой правого лагеря — «Маккаби».
Петра творенье
Вернемся к родной российской истории. Столицу перенес из Москвы в Петербург основатель нашего города Петр I. Ленин восстановил статус-кво, что не вызвало особого восторга на невских берегах. В России часто можно услышать о двух столицах. Питер называет себя и Северной столицей, и (чем особенно гордится!) культурной, а теперь еще и нередко футбольной. Вряд ли эта риторика по сердцу москвичам. Но города, объективности ради, совершенно разные. И речь отнюдь не об архитектуре. О характере. А характер, уверен, этим городам присущ. Петр, Москву не жаловавший с раннего детства, детище свое и замышлял как противопоставление Белокаменной. Питер — окно в Европу, западный форпост. Более 300 лет прошло, а различия ведь так и не стерлись. Москва любит чай, Питер — столица черного кофе, сказалось влияние Хемингуэя. Московские бубличные и питерские пышечные, да обитатели этих городов и говорят-то по-разному! На невских берегах не откажутся от поребриков и парадных. Питер — немного по-европейски щеголеватый город-фрондер, причем эта фронда, этот бунтарский дух присущ ему с рождения, тут генетика, это от царя-плотника. Москва консервативна и олицетворяет вечные ценности. Обе столицы полюбили подшучивать друг над другом. И, как поет совершенно питерский Александр Розенбаум, «коли выпало мне питерцем быть, никогда Москва не станет родной».
Символ Москвы
Могла ли эта конкуренция двух столиц не вылиться в противостояние на футбольном поле?! Риторический, разумеется, вопрос, но есть же и более прагматичный: почему именно «Спартак»? С «Зенитом» все понятно, «один город — одна команда», но в Москве-то их куда больше.
А тут, на мой взгляд, ответ на поверхности. ЦСКА (не нынешний, разумеется) — армейский клуб. Военные болели за эту команду по всей стране, не только в Москве. «Динамо» — клуб МВД (МГБ, НКВД), команда силовых структур, они ее и поддерживали всегда. Достаточно вспомнить легендарных кураторов-болельщиков. Лаврентия Берию («Динамо») и Василия Сталина (ВВС, тоже армейская команда). «Торпедо» — клуб завода им. Лихачева. В лучшие свои годы команда была очень популярна среди столичной творческой интеллигенции, уж очень артистично играли Эдуард Стрельцов и Валентин Иванов, Валерий Воронин и Слава Метревели... Но все же «Торпедо» — автозаводцы и этим все сказано. «Локомотив», именовавшийся в советские времена пятым колесом в телеге московского футбола, — ведомственный клуб МПС, железнодорожники. Вот машинисты с проводниками за него и болели.
А за «Спартак» — большинство москвичей. «Спартак» — символ Москвы, как «Зенит» — символ Питера.
24 июня 1984 года «Зенит» в финале Кубка СССР уступил московскому «Динамо». Настроение у питерских болельщиков было столь паршивое, что мне показалось, будто они постараются на какое-то время забыть о футболе. Но уже через три дня «Зенит» принимал «Спартак». Погода была мерзкая, под стать настроению, дождь зарядил с утра, небо безнадежно заволокло. 31 000 человек пришли на стадион имени Кирова поддержать «Зенит», который снова проиграл 0:2. Противостояние двух столиц, сегодня в значительной мере, разумеется, носящее ироничный характер, продолжается. Наш спорт, кстати, только потерял от того, что эмоциональный накал этого противостояния несколько спал. И нет больше битв волейбольного «Автомобилиста» Вячеслава Платонова, баскетбольного «Спартака» Владимира Кондрашина, хоккейного СКА Николая Пучкова с московскими армейцами.
Но мы же условились, что футбол — особая статья. На зеленом газоне те же страсти, напряжение не спадает, в чем вы 16 апреля и убедитесь.
Главное, чтобы горячие наши фанаты все свои эмоции на стадионе и выплеснули.