Читателям «Спорта» известна наша традиционная рубрика «Конкурс-прогноз», которую мы публикуем перед каждым туром чемпионата России по футболу. Однажды я позвонил Эльдару Александровичу Рязанову и попросил его высказаться относительно предстоящих матчей. Легендарный режиссер заразительно расхохотался, поблагодарил меня за то, что я его рассмешил, и пояснил, что говорить о спорте не хочет и не может, потому что «не в теме». Добавив, что спорт, с его точки зрения, дело вообще не очень интересное. Я даже слегка почувствовал себя обиженным и заметил: «А вот ваш друг Александр Анатольевич Ширвиндт, напротив, спорт любит и очень хорошо знает. Он всегда охотно дает нам интервью».
Голос гениального комедиографа мгновенно потеплел, но ирония в нем по-прежнему угадывалась: «Александр Анатольевич — человек интеллектуальный и широко образованный. Он все знает. А я так — стихи пописываю».
Стихи Рязанова знает вся страна. А вот о спортивных увлечениях его друга пришла пора поговорить.
Тем более в предновогодней веселой суете. Эти любимые всем нашим народом денечки у меня (да уверен, что и у многих сограждан) прочно ассоциируются с Александром Ширвиндтом. Вспомните первые кадры культового кинофильма: толчея на столичных улицах, все с покупками, Павлик с шампанским и апельсинами…
Новогодний артист России приходит к нам ежегодно, в ночь на первое января уже более четверти века.
Почему «Торпедо»?
— Александр Анатольевич, вы ведь болельщик московского «Торпедо», а оно в уходящем году выбралось в первую лигу. Команда с такими традициями! Даже не знаю, радоваться ее поклонникам или пока обождать?
— Конечно, я рад. Все же шаг вперед. А вообще, конечно, больно, что команда, за которую играли великие Эдуард Стрельцов, Валентин Иванов, Валерий Воронин, пребывает в ж… . Но на сегодняшний день и это прогресс. Я поучаствовал в чествовании клуба, вручал, награждал, выступал — делал все это искренне, от души.
— Как оцениваете перспективы «Торпедо» выбраться из указанного вами места?
— Если кто-то возьмет их под крыло. Все «охи» да «ахи» преданных торпедовцев — таких как мы с Аркановым — ничего не дают. Совсем другие сейчас параметры. Повторю, очень обидно смотреть за тем, что происходит сейчас с «Торпедо». Даже в удачный для команды год.
— Александр Анатольевич, не секрет, что многие представители московской интеллигенции, особенно интеллигенции творческой, болеют издавна за «Торпедо». Чем это объясняется?
— Не могу ответить за всю интеллигенцию. Про себя могу рассказать. Ты меня извини, но мне подумать даже страшно, сколько лет я болею за «Торпедо». С 1947 года — можешь себе представить, что это за срок?
— Пока нет, Александр Анатольевич, со временем надеюсь уяснить.
— Тем не менее это так. Мой покойный брат вернулся с войны и повел меня тогда на стадион «Динамо». Хозяева играли с «Торпедо». Вот с этого все и началось. Потом мы жили в коммунальной квартире, рядом жил Пономарев. ТОРПЕДОВСКИЙ Пономарев! Ну ты хоть и молодой, но профессионал, ты же спортивный журналист, ты должен знать его!
— На поле не видел, только у кромки, когда Александр Семенович сборную СССР тренировал, да и слышал много.
— Ну а те кто видели, не могли устоять, а я еще и жил рядом. Потом уж сдружился с Козьмичем (Валентин Козьмич Иванов. — «Спорт»), всю жизнь с ним дружу. Вот все это совокупно и привело к столь крепкому альянсу моему с «Торпедо». Все-таки мы родились в стране, где по крайней мере официально проституции не было, уж если мы влюблялись, так это чувство оставалось на всю жизнь.
Пусть бедные, но наши
— Это вы, простите, только о футболе или и о женщинах тоже?
— Это я о любви и верности. Сейчас болеют за того, кто стал первым, за того, кто миллиардер… Пошлятина.
— Это вы намекаете?
— Это я намекаю.
— Чем уж вам так чемпионы досадили? Побеждают москвичей? Болельщицкое это, Александр Анатольевич.
— Ну и пусть побеждают! Потом еще инъекции будут спонсорские, еще наши ведущие клубы (нынешние ведущие) привезут африканцев и бразильцев. А где российский футбол?! Мне нужен российский футбол! Пусть игроки будут бедные и несчастные, мастерство на уровне 45-й лиги, но чтоб футбол был российским!
— Не убежден, что футболисты с вами согласятся. Стать бедными и несчастными…
— Да ты посмотри, что творится! Что у нас, что на Украине. Играет «Шахтер», их называют «горняками», «шахтерами», и я понимаю, что лица у парней черные, потому что они только вышли из забоя и не успели помыться. «Железнодорожники» — тоже термин в ходу по-прежнему. А эти «железнодорожники» «Локомотива» из предместий Буэнос-Айреса. Меня это раздражает.
— Вы как-то даже пересекаетесь взглядами с теми ребятами, что давеча выходили на Манежную.
— Нет, я несколько отличаюсь (смеется).
— Удивили вас те события?
— Никакие там были не фанаты. Несчастные отморозки, спровоцированные другими отморозками.
Об игре и публике
— Год уходящий был урожайным на спортивные события. Следили за ходом на Олимпиаде в Ванкувере?
— Следил, но без радости.
— Мало медалей наши завоевали?
— Дело не в медалях! Дело в какой-то апатии… Когда не горят глаза ни при победе, ни при проигрыше, просто люди работают, это мне не нравится. Знаешь, говорят, спорт сродни искусству. Это метафора, но тем не менее… Я старый болельщик, знаю, что означает слово ИГРА. Оно не сегодня возникло, а тысячу лет назад. Если уходит игра и остается только то, что вокруг нее, на этом все и заканчивается. Публика и гладиатор, публика и артист, публика и футболист — это взаимоотношения необыкновенно творческие, азартные, игровые. Если в глазах только контракты и миллиарды, ничего не получается. Ни в театре, ни в спорте.
— Вот мы когда-то мечтали, чтобы наш спорт стал на профессиональные рельсы. Любителями наши спортсмены не были, но и профессиональной основы тоже не было. Выходит все же, что коммерциализация во вред спорту?
— Коммерциализация и профессионализм — разные понятия. Коммерциализация без профессионализма — во вред.
— Понятно. Скажите, Александр Анатольевич, но хоть российская футбольная сборная вас в этом году порадовала?
— Нет, отнюдь не порадовала.
— Так ведь она завершила футбол, лидируя в группе.
— Ты игру сборной видел? Вот меня такая игра не радует.
— Ну, надеюсь, вас хотя бы порадовало получение Россией права на проведение чемпионата мира по футболу 2018 года?
— Это через 8 лет?
— Да.
— Есть такой прекрасный поэт Игорь Губерман, мой большой друг. Среди множества его замечательных четверостиший есть и такое, написанное по некрасовским мотивам:
Вынесет все — и широкую, ясную
Грудью дорогу проложит себе.
СЧАСТЬЕ, что жить в эту пору прекрасную
Уж не придется — ни мне, ни тебе.
— Ты мой намек понял?
— Надеюсь.
— А я надеюсь, что и читатели поймут.
Главный стимул
— Александр Анатольевич, я вас ловил несколько дней…
— Это ты претензии предъявляешь?
— Нет, это я к тому, что вы постоянно в работе. На сцене, в кабинете художественного руководителя, юбилей Ольги Аросевой организовывали… Как-то поддерживаете себя в форме?
— Я ведь действительно старый, старый, старый. Поэтому диета, зарядка, пробежка — это все вранье. Но у меня есть стимул держать себя в форме. Один, но действующий. Влезаю я в штаны в спектакле или нет. Мне вот сшили штаны к спектаклю «Орнифль», например, 12 лет назад, бархатные, красивые, и я тогда в них влез. А дальше — жизнь. Стрессы, корпоративы, застолья, банкеты… А в спектакле в этом у меня несколько переодеваний! Две милейшие дамы-костюмерши должны меня в ходе спектакля затолкать в штаны эти за две минуты. И они не могут меня застегнуть! Это — п… плохо!
— Н не выходить же без штанов и не отменять же спектакль, на который аншлаги неизменно. Может, штаны новые пошить?
— Нет! Когда такое происходит, я беру себя в руки, перестаю жрать и пить и вскоре снова влезаю в штаны!
— Это победа воли и духа, Александр Анатольевич! Раньше вы поддерживали тонус банькой, об этом вашем увлечении знает вся страна.
— Баньку я и сейчас очень люблю. Но меня уже иногда пускают, иногда нет. Вот недавно попробовал, зашел, а потом долго думал — выйду или не выйду.
Танцы с правнуками
— Еще вы увлекались фехтованием. Ваша преподавательская деятельность в театральном училище, начавшаяся спустя два года после завершения учебы в нем, связана с успехами именно в фехтовании.
— Получилось так. Преподавал у нас замечательный артист Аркадий Немировский, обучал нас фехтованию, будучи в прошлом чемпионом Москвы. Я с ним дружил. Рубен Николаевич Симонов называл его лучшим актером среди шпажистов и лучшим шпажистом среди артистов. Аркадий поссорился с ректором, его уволили, и я его заменял. Так и началось. Но давно уже закончилось.
— Надеюсь, в Новогоднюю ночь не будете думать об этих штанах, играющих столь важную роль в вашей жизни? Никаких ограничений за столом?
— Нет, какие ограничения в Новый год? Нормальное застолье на даче! Дети придут, внуки, правнуки. Когда появляются правнуки, какие могут быть танцы? Даже в новогоднюю ночь.