Он возглавляет сборную ЮАР — хозяйку ЧМ-2010, и если до мундиаля сохранит свой пост, то станет вторым тренером в истории после Боры Милутиновича, который руководил в финалах первенства планеты пятью сборными. Своего главного успеха он добился в 1994 году в США, когда после 24-летнего перерыва вернул бразильцам титул сильнейшей команды мира.
Правда, прошедший в Гане Кубок Африки показал, что работы у Паррейры — непочатый край. Слишком невыразительно его подопечные смотрелись на турнире, не сумев выйти из группы.
Молодость не порок
— Судя по всему, ваша работа по созданию команды далека от завершения…
— На данном этапе меня больше порадовали проблески игры в отдельных эпизодах. Пока идет кропотливый процесс отбора игроков; приучаю их действовать по определенным схемам, адаптирую свои задумки к возможностям имеющихся в наличии исполнителей. Кубок Африки был своего рода пробой пера. Кое-какие контуры той команды, что я хочу увидеть, уже наметились. Теперь у меня есть два года, чтобы закрепить достигнутое.
— Когда южноафриканцы выступали на чемпионатах мира (1998, 2002. — «Спорт»), основу команды составляли легионеры из Европы. На Кубке Африки таких игроков у вас было всего семь. Будете продолжать доверять молодым?
— Я стараюсь доверять не молодым, а квалифицированным игрокам, которые способны воплотить на поле мои задумки. Молодость не заслуга и не порок, а объективная вещь. К тому же со временем она проходит. Мне доверили команду на полный цикл, и это можно назвать своего рода преимуществом — у меня есть возможность отслеживать, как ребята прогрессируют, как у них обстоят дела в конкретный момент.
— Какой результат на чемпионате мира руководство федерации посчитает успехом?
— Моя задача — подготовить достойную команду. Думаю, успехом можно будет считать выход из группы. В идеале — пройти первый раунд плей-офф и показать во втором достойную игру. Поверьте, у руководства федерации ЮАР есть четкое представление о раскладе сил в мировом футболе. Тем более у нас будет последняя репетиция — Кубок Африки 2010 года. Вот после него и можно будет строить планы на мировое первенство.
— Вы знаете, что сборные стран, принимавших чемпионаты мира, неизменно выходили в плей-офф?
— Не задумывался над этим. Что ж, постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы не нарушить эту традицию. А уж мои парни на родном стадионе и вовсе будут рвать и метать. Любая сборная опасна в родных стенах, а африканская — вдвойне.
Европейская блажь
— Президент ФИФА Йозеф Блаттер заявил, что принцип ротации континентов при выборе хозяина чемпионата мира впредь соблюдаться не будет. А ЮАР получила мундиаль в силу именно такого подхода…
— На мой взгляд, принцип ротации — европейская блажь. Отказались — и хорошо. В Европе был момент, когда все буквально помешались на политкорректности. Лучше бы не кричали лозунги, а проявляли лояльность к легионерам, например.
— Вы считаете, что африканская страна не в состоянии получить право на проведение ЧМ в конкурентной борьбе?
— Я этого не говорю. Но существует слишком много проблем. В том числе непреодолимых. Например, климат, инфраструктура, стадионы, поля, транспорт. Политическая обстановка, в конце концов! В Африке, на мой взгляд, можно по пальцам одной руки пересчитать страны достаточно стабильные, чтобы включать их в долгосрочные проекты, такие как проведение мундиаля. К счастью, ЮАР является одной из тех немногих, которые могут не только профинансировать и организовать все на высшем уровне, но и гарантировать, что через пару лет не произойдет глобальных перемен в политическом и экономическом курсе.
— Поговаривают, что в ЮАР подготовка к чемпионату идет, мягко говоря, неровно…
— Я даже могу сказать, кто поговаривает — европейцы. Они постоянно склонны искать в чужом глазу соринку и указывать другим на ошибки. Пусть лучше помогут — не советом, а делом. Советчиков в Африке и так хватает.
— Это касается и игровых аспектов?
— Да здесь в каждом баре и в каждой деревне свой тренерский совет! Поначалу было непривычно, пришлось кое-кого ставить на место.
— А федерация не вмешивается?
— Вот здесь я встречаю полное понимание. Иногда даже приходится останавливать тех, кто проявляет излишнее рвение.
— Неужели на Ближнем Востоке было легче? Там шейхи чуть ли на поле не выбегают…
— Смотря какие шейхи. Когда я работал с Кувейтом, приходилось много спорить, доказывать, отстаивать. Я был молодым еще специалистом. А когда тренировал Саудовскую Аравию, мои решения уже не подлежали обсуждению. Да и времена меняются: те же шейхи стали гораздо терпимее относиться к чужому мнению, усвоив, что каждый должен заниматься своим делом. Иначе зачем приглашать специалистов? Иди и сам тренируй. Только потом некого будет винить.
Быть учителем престижно, но…
— А как вы вообще добились таких успехов? Ведь, насколько известно, в футбол вы не играли, а в Бразилии желающих возглавить сборную хоть отбавляй…
— В футбол-то я играл — с друзьями, в школе, в институте. Так что не преувеличивайте (смеется). Повезло с учебной практикой. Когда я был студентом, пришлось делать работу по физподготовке в футболе. Практику проходил в «Ботафого» у Марио Загалло. Вот он-то и разглядел во мне потенциал тренера, посоветовав посвятить себя этому делу. Я мог гарантированно стать учителем физкультуры в колледже, это тоже престижная работа. Мог заняться чистой наукой. Но Загалло сказал мне: «Если ты реализуешь свои задатки хоть наполовину, прославишься на весь мир. Или навсегда останешься учителем».
— И вы решили рискнуть…
— Никакого риска не было. Передумать у меня время было, но тут пришел запрос из Федерации футбола Ганы. И представьте, желающих поехать в Африку не нашлось — предложили меня. Я потом долго гадал, приложил тут Загалло руку или нет, но он так за все годы и не признался. Поначалу ехал в клуб «Котоко» главным тренером, а в сборную консультантом, но что-то изменилось: приезжаю, а мне контракт дают на должность главного тренера. Пришлось покрутиться, ведь все было в первый раз. Когда ехал, думал, уроков Загалло мне надолго хватит, а выяснилось, что знаний маловато. В общем, оказался в положении человека, который плавать не умеет, а его в воду бросают. Но научился многому. Это, извините, только дураки считают, что умные люди учатся на чужих ошибках. Шишки нужно набивать самому. Разумеется, имея теоретическую базу.
— И как вы нашли Гану конца 1960-х годов?
— Да осмотреться особо времени не было, так что баек не ждите. Вот в Мексике в 1970-м со мной произошла действительно забавная история. Сразу после финала мундиаля мне в номер позвонил вице-президент итальянского клуба, по-моему, «Ювентуса», и предложил перейти в их команду. Я, честно говоря, опешил. В первую очередь от суммы контракта — игроки тогда получали в разы больше тренеров, тем более по физподготовке. Потом оказалось, что оператор в отеле соединил абонента не с тем номером — они хотели заполучить нашего капитана, моего тезку Карлоса Алберто Торреса. А что касается Африки, то в сборной дикари из джунглей не играют, по столице не бегают. Насмотрелся, конечно, и экзотики, и бытовых проблем хлебнул. Но все наравне со своими подопечными. А ограбить или убить вас могут и в Рио, и в Нью-Йорке… Знаете, на последнем Кубке Африки я убедился, что ведущие страны здесь стали более цивилизованными, что ли. Я имею в виду, что они научились прятать свои проблемы от взгляда приезжих. Да и не бразильцам упрекать кого бы то ни было в бедности — проблем и в Южной Америке хватает, и европейцы не все поголовно в золоте купаются.
— Почему не остались в Гане надолго?
— Я бы и остался, но никто не настаивал. Честно признаться, ничего особенного я не добился. Вот и вернулся обратно в Бразилию, где Загалло предложил мне стать его ассистентом в сборной.
— Волновались? Все-таки сборная Бразилии…
— Да у меня руки и ноги дрожали! Один Пеле чего стоил. Ночью перед первой тренировкой не мог уснуть, представлял себе всякие ужасы. Думал, не дай бог, кто-нибудь мне скажет: «Тренер, а покажите нам, как это делать с мячом». Обошлось. Потом тот же Пеле говорил, что мои занятия показались ему очень полезными. Очень благодарен тем игрокам за то, что они принимали советы человека со стороны, слушались во всем и никогда не показывали, что выше меня в чем-то. Хотя они были звездами, а я «физкультурником». И в Кубке мира, который Бразилия завоевала в 1970 году, есть доля моего труда.
«Погонщик верблюдов»
— Как вы начали самостоятельную карьеру?
— Мне доверили пост во «Флуминенсе», но поначалу все складывалось не слишком удачно. Я все еще оставался молодым тренером — правда, ореол победы 1970 года помогал мне настаивать на своем. Но, к сожалению, у меня на родине все слишком нетерпеливы, и я предпочел принять предложение из Кувейта.
— Неужели там было легче?
— Ни в коем случае. Но на меня смотрели по-другому. А задача была не из легких: футбол в зачаточном состоянии, что такое тренировки и физподготовка — никто даже не слышал. Подопечные — те еще кадры, куда там Пеле! У меня под началом было несколько наследников миллионных состояний и даже один сравнительно молодой миллионер. И задачка не из легких — вывести Кувейт в финал чемпионата мира, а Азию тогда представляла только одна страна.
— Не побоялись?
— Во-первых, перед подписанием контракта я согласовал программу развития футбола в стране. Договорился о том, что все вопросы будут решаться по спортивному принципу, нашел взаимопонимание с людьми, курировавшими сборную. В общем, получил кредит доверия. А когда в 1980 году мы стали первыми в Азии, мне уже доверяли без оговорок. И в финальную стадию чемпионата мира 1982 года мы пробились. Знали бы вы, сколько мне пришлось поработать! Я много разговаривал со всеми игроками, залез к ним в душу. Даже немного выучил арабский. Разве что ислам не принял, но добился полного взаимопонимания.
— Это был ваш первый мундиаль в роли главного тренера…
— Да. Но после нашего выступления закралась мысль, что он может стать последним. Потом-то я понял, что из группы с Англией, Францией и Чехословакией изначально дорога была одна — домой. Но тогда мне еще и 40 не было, и хотя в федерации мне сказали огромное спасибо, сделали кучу ценных подарков и уговаривали остаться, я был на грани отчаяния.
— А что за подарки?
— Всего уже и не упомню. Сабли с золотыми рукоятями, арабский скакун, большой бриллиант, белый верблюд. Говорили, что он очень породистый, но оценить это я никак не мог. Хотел назвать Карлосом, в свою, естественно, честь. К сожалению, не смог вывезти его в Бразилию. Но самый большой подарок ожидал меня дома — мне предложили поработать с нашей национальной сборной.
— Но там вы не задержались…
— Знаете, в Бразилии каждый с пеленок тренер. После неудачного чемпионата мира 1982 года все упрекали сборную Сантаны в пренебрежении защитой. Это действительно было заметно. Возможно, при мне стали играть чуть менее ярко, зато эффективнее. Я чувствовал, что времена романтического футбола уходят, и старался строить игру от своих ворот. Меня не понимали. В том числе и игроки: те же Зико, Сократес, Фалькао говорили, что не хотят играть под руководством «шейха». Когда и с трибун понеслось «Паррейра — погонщик верблюдов», «Здесь Бразилия, а не Кувейт», «Хватит нам арабских сказок», я не выдержал. Последней каплей стало выступление одного нашего известного журналиста, который сказал, что я посредственность, привыкшая решать посредственные задачи с посредственными игроками. Результат известен всем — сборная Бразилии оказалась там же, где и за четыре года до этого, а я выиграл чемпионат страны с «Флуминенсе» и уехал в Эмираты.
Дунгу не понимаю
— Вы, похоже, чувствуете себя на Ближнем Востоке как дома…
— По прошествии стольких лет я понял, что дома чувствую себя везде, где люди играют в футбол. А на Аравийском полуострове все обо всех прекрасно знают — я ведь раз за разом выводил сборные из этого региона в финалы чемпионатов мира. Меня до сих пор зовут то в Оман, то в Бахрейн.
— Но ведь вас однажды уволили из сборной Саудовской Аравии, даже не дожидаясь окончания группового этапа…
— Ну на чемпионат мира 1998 года мы попали, причем досрочно. Поначалу речь о большем и не шла. Но наши поражения в группе были восприняты очень неадекватно — чиновник королевских кровей был нетерпелив и плохо представлял себе расклад сил. От меня, видимо, ждали чуда — я уже выигрывал золото со сборной Бразилии в 1994 году, чемпионат Турции с «Фенербахче», а саудовцы уже имели опыт игры в плей-офф. Вот принц и погорячился. Впрочем, я воспринял увольнение спокойно, с пониманием.
— Мы пропустили в разговоре самый большой ваш успех — чемпионат мира 1994 года…
— Я просто сделал свое дело. Поверьте, сложнее было вывести Кувейт в финальную часть, чем победить с той прекрасной командой. Наконец-то я был опытным тренером, мне поверили на родине, позволили воплотить все свои принципы. Болельщики вновь называли меня трусливым, нерешительным, упрекали, что Роналдо просидел весь турнир на лавке. Но мы вернули трофей в Бразилию спустя четверть века!
— Вы тогда зарекались тренировать сборную Бразилии, но вернулись в нее спустя 10 лет…
— Ничто мне так дорого не стоило, как та победа. Ни аравийские пустыни, ни африканские джунгли. Лучше иметь дело с ордой арабских шейхов, чем оправдываться перед бразильскими журналистами, почему сборная играет так, а не иначе. В Бразилии, говорят, можно собрать пять равноценных сборных, а уж футбольными аналитиками наша страна готова обеспечить вообще весь мир. Но, представьте, на старости лет я поверил, что действительно могу принести пользу.
— Журналисты вам сильно насолили?
— С ними ведь как — худой мир лучше доброй ссоры. Хочу дать всем тренерам совет: не ругайте журналистов, они делают свою работу, так же как тренеры и игроки свою.
— Чего не хватило бразильцам на последнем чемпионате мира?
— Многие мои игроки забыли, что звездность надо доказывать на поле, уважать соперников. Хотя я предупреждал перед четвертьфиналом с французами, что высокая самооценка не залог успеха. Я слишком положился на профессионализм своих подопечных, за что мы все и поплатились.
— Что скажете о принципах комплектования нынешней команды Дунгой?
— Я их не понимаю. В сборной слишком много случайных людей. В первую очередь я имею в виду Вагнера и Карвалью. Во многом выбор нынешнего тренерского штаба — конъюнктура. Хотя оценку решениям Дунги даст только мундиаль. Верю в победу Бразилии и не желаю никому своей участи — оправдывать неудачу.
— Вы говорили, что закончите карьеру на вершине, выиграв чемпионат мира. Значит, не планируете уходить на покой после сборной ЮАР?
— Напрасно вы нас недооцениваете (смеется). А может, мои подопечные позволят мне наконец-то уйти на покой? Хотя, если честно, никогда не гнушался отказаться от своих слов, если сказал что-то в горячке или для красного словца.
— К чему у вас лежит душа, кроме футбола?
— Когда-то хотел стать поэтом или художником. До сих пор работаю акварелью в свободное время. А вот стихи приходят все реже и реже. Потому молодежи и завидую — есть и время, и потенциал творить. Но я свой выбор сделал давно.
— А что же для вас футбол?
— Жизнь.