21 августа исполнилось бы 90 лет со дня рождения выдающегося футболиста Алексея Гринина.
Послевоенный футбол врывался в каждый дом из черной тарелки радио хрипловатой скороговоркой Вадима Синявского, от которой — ради бога, скорей, какой счет?! — ожидающе замирало сердце. После артистической паузы, во время которой слышалось прерывистое дыхание стадиона, комментатор погружал слушателя в реку эмоций, фактов и имен. Нередко звучала в репортажах и фамилия нашего героя.
«Вот мчится смелый и упорный…»
Никакой тайны в игре Гринина не было: когда требовалось, бежал, при необходимости бил: хлестко, на силу. В рейдах к чужой штрафной, он, словно бесстрашный и стойкий футбольный солдат, демонстрировал крепость мускулов и непоколебимую — на зависть многим — решимость. За эти качества пять лет капитанствовал в славной команде лейтенантов. Болельщики ЦДКА нападающего боготворили: «Вот мчится смелый и упорный Алеша Гринин, наш герой, он памятник себе воздвиг нерукотворный одною правою ногой...»
В сорок восьмом в «Огоньке» был напечатан снимок, на котором заслуженный мастер спорта Гринин, лежа на больничной койке, слушает футбольный репортаж. Накануне его в полуфинале Кубка Союза «сломал» московский динамовец Всеволод Радикорский, и в решающей схватке за хрустальную вазу армейцы бились со «Спартаком» без своего лидера…
Фото символичное: за свою порывистость армеец не раз получал в кость. Но и сам был не сахар: однажды чуть не подрался с капитаном ленинградского «Зенита» Борисом Левиным-Коганом. Зрителей этот «бокс», впрочем, развеселил: «Зачем троих выгонять? Пусть уходят Левин и Коган, а Гринина оставьте!»
Пятно в биографии
Если бы не фокус, а скорее, кульбит судьбы, он мог бы красоваться именно в столичном «Динамо». Там Гринин начинал, однако, сыграв всего восемь матчей, удалился в ЦДКА, кстати, до войны, в отличие от бело-голубых, звезд с неба не хватавшего.
Болтали, что армейцем перспективный Гринин стал из-за глупости деревенского родственника. Он — то ли сболтнул лишнее, то ли спьяну поджег колхозную скирду, угодив, естественно, под суд. И «Динамо», накрепко пристегнутое к пугающему всех до смерти наркомату внутренних дел, конечно, не рискнуло держать у себя человека с пятном в анкете…
Гринина не раз, несмотря на абсолютную несхожесть — московский динамовец хитрец и технарь, — сравнивали с ровесником и коллегой по амплуа Василием Трофимовым. В списках лучших игроков чемпионата СССР последний конкурента обычно опережал, но дефицит эффектности Гринин компенсировал эффективностью, забив за карьеру 104 гола — на 37 больше, чем динамовец. Да и золотых медалей первенства у Алексея Григорьевича поболе, чем у Василия Дмитриевича: 5 и 2. К слову, у первого — целых три диплома за союзный Кубок, у второго же их нет вовсе…
Побег из сталинской крепости
В конце сороковых Василий Сталин вознамерился сотворить суперклуб из своего детища — ВВС. Столичное «Динамо» тронуть не посмел — за клубом сурово сверкало пенсне Берии, зато положил свой коварный глаз на ЦДКА. И первым рекрутом должен был стать именно Гринин, явившийся по строгому приказу в генеральский особняк на Гоголевском бульваре. Свое предложение Сталин-младший сопроводил щедрыми посулами, и Алексей Григорьевич сделал вид, что польстился. Однако попросил время на раздумья.
Генерал согласился и отбыл в уверенности, что дело сладилось и никуда пленнику не деться. Ан нет, армеец, известный своими рывками на поле, и тут не оплошал: огляделся и, увидев во дворе грузовик, юркнул в кузов и выбрался за пределы сталинской крепости. Приехал домой и с трепетом стал ждать настойчивого стука в дверь…
Обрубленная карьера
Странно, но генерал во второй раз брать его в полон не стал. Может быть, потому, что Бобров — следующий кандидат на усиление ВВС — оказался более покладистым. Всеволод Михайлович щедроты Василия Иосифовича не отверг, «подрос» в звании и стал капитаном футбольной и хоккейной команд авиаторов…
Карьеру Гринина, как и других звездных армейцев, обрубила Олимпиада в Хельсинки. В новорожденную сборную СССР правого крайнего — по причине неведомой — не взяли. Спустя много лет его одноклубник Валентин Николаев в мемуарах «Я — из ЦДКА!» недоумевал: «Мне до сих пор не понятно, почему Аркадьев отказался от услуг проверенных в футбольных сражениях крайних нападающих Алексея Гринина и Владимира Демина, находившихся в то время в хорошей спортивной форме. Вероятнее всего, Борис Андреевич поступил так, испытывая влияние извне, а может быть, просто постеснялся во избежание кривотолков включать в сборную слишком много своих подопечных-армейцев…»
Впрочем, за ту историческую неудачу пришлось расплачиваться не только олимпийцам — в августе пятьдесят второго пустили по миру весь армейский клуб. Пришлось навсегда снять красно-синюю форму со звездой на груди и ее капитану — Алексею Григорьевичу Гринину.