Не знаю, как вы, а я не люблю 1 сентября больше всех остальных дней в году. Как и все прочие, в этот черный день календаря много лет назад я первый раз переступил порог общеобразовательной средней школы. Так сказать, близко познакомился с государством. На первом уроке мне объяснили, что школа – это надолго. На втором выяснили, какой размер противогаза мне полагается, и попутно сообщили, что уничтожение меня и всех остальных людей доброй воли американской атомной бомбой – это только вопрос времени. А на последнем уроке нас отвели в физкультурный зал и показали нашего учителя физкультуры. Этот двухметровый человек с усами и в синем тренировочном костюме показался мне страшнее любой бомбы. Нет, он не заставил нас отжиматься или прыгать. Он просто поставил нас по росту и сурово посмотрел. Потом несколько раз перетасовал, пересчитал и сказал нам, чтобы мы запомнили свои номера в строю. В этот момент улыбаться перестали даже девочки с огромными бантами. После переклички он заметил, что дети немного приуныли, и решил сказать нам что-нибудь воодушевляющее. Начал так: «Когда я работал в милиции…» После речи он разделил нас по половому признаку. Девочек отправил восвояси, а нас вывел на улицу и спросил, кто умеет бегать. Оказалось, что все. Тогда он нехорошо ухмыльнулся, достал из кармана хронометр и предложил всем попробовать свои силы отсюда и до вон того столба. И мы побежали. То есть не все мы. Я добежал до середины и перешел на шаг, потому что до столба можно и пешком дойти, особенно если все остальные уже убежали далеко вперед. Так, сказал физрук, ткнув в меня пальцем, ты бежал плохо. Захотелось плакать. Но это ничего, улыбнулся он, я научу тебя хорошо бегать. Ведь тебе потом в армию, а там надо бегать хорошо. Или тебя в армию не возьмут. Ты ведь хочешь родину защищать? Да, искренне ответил маленький я, хочу. Вот и молодец, похвалил физрук и сказал, что урок закончился. Удивительное дело, но мои показатели в беге за все десять школьных лет так и не улучшились.