Несмотря на огорчение, связанное с поражением в финале парного разряда, Надежда Петрова не стала, как это бывает с некоторыми теннисистками, «посылать журналистов» и не ограничила наше общение положенными двумя минутами
— Надя, в интервью иностранной прессе вы сказали, что разочарованы своим выступление. Скажите, что же позволило вашим соперницам поменять игру в свою пользу?
— Да, я очень расстроена. Я чувствовала, что играла правильно, у нас был матчбол. Где-то просто не повезло, не закончила важный розыгрыш, не сыграла чисто. Потом немножко тактически неправильно поступила в нескольких моментах. Ощущение, что матч просто от нас ушел.
— Как повлияло то, что матч перенесли из-за дождя?
— Конечно, хотелось закончить матч еще в воскресенье. Ведь все было в наших руках. Тяжело возвращаться на следующий день, потому что у них есть возможность собраться не только психологически, но и стратегически, поговорить со своей командой, сыграть немножко по-другому.
— Пара для вас — это дополнение к «одиночке». Тренируете ли вы парный теннис?
— Пару мы тренировали только эти две недели.
— Как вообще оцениваете сезон?
— Сезон был неплохой. Конечно, лето не сложилось. Начало года было отличное, «земля» прошла тоже здорово. После Уимблдона решила немножко потренироваться, набраться сил. Чтобы выступить хорошо на американской серии. Начала неудачно, потом у меня была солнечная болезнь, я неделю восстанавливалась.
— Какие планы?
— Еду в Азию, Токио, Корею, Пекин, заключительный турнир — Кубок Кремля. Чувствую себя нормально. Сумасшедших нагрузок у меня не было.
— Ваши родители сейчас в Москве. Естественно, смотрели вас по телевизору?
Переживали?
— Следили. И писали, и звонили.
— Нашли ли они какие-то правильные слова, чтобы вас поддержать?
— Знаете, в воскресенье я ни с кем не хотела разговаривать. Было не до этого. Не хотела, чтобы меня кто-то беспокоил.
— Сколько времени нужно, чтобы после такого расстройства прийти в себя, восстановиться?
— Мы уже научились переворачивать страницы, просто ложись, засыпай. Просыпаешься — наступает новый день, и ты все пытаешься забыть.
Нью-Йорк