На рубеже веков, когда питерские армейцы переживали трудные времена, форвард Иван Логинов был одним из тех, кто помог невской хоккейной команде удержаться на плаву. Многие петербургские болельщики со стажем испытывают ностальгию по тройке Логинов — Кознев — Горбушин, гремевшей на всю страну.
Иван Логинов, несмотря на связанный с городом на Неве мрачный — почти по Достоевскому — эпизод с дисквалификацией, вспоминает Петербург с теплотой. Вот уже девять лет Иван живет там, где и родился, — в Эстонии. Но Питер считает своей второй родиной…
Горячие эстонские парни
— Получилось так, что сезон-2001/02 стал моим последним в СКА, — начал разговор с финишной, постпитерской части своей карьеры Логинов. — Я оказался в Высшей лиге. Воскресенский «Химик», нижнетагильский «Спутник», тюменский «Газовик»… А еще позже перебрался в Латвию — в «Металлург» из Лиепаи. Там нас собралось несколько человек из России. Выступали в открытом чемпионате Белоруссии.
Потом поехал в Витебск. Там был перебор легионеров, но меня заверили: «Ваня, подожди, мы сейчас будем избавляться от второсортных легионеров». Ждал неделю, две, три… И тут — звонок из Эстонии, из Тарту. Спросили: «Ты играешь или нет?» Я ответил, что нет — все чего-то жду, сам не понимаю чего. В итоге предложили поиграть в Тарту. Я приехал — и вот уже почти девять лет в Эстонии, до сих пор здесь играю.
— Тогда, наверное, не рассчитывали, что так надолго задержитесь в Прибалтике? Думали, это какой-то промежуточный вариант?
— Абсолютно. Думал, на годик задержусь и вернусь в Россию. Проблема в том, что не было агентов — договариваться приходилось самому. На меня никто не выходил — в России никто даже за статистикой эстонского чемпионата не следит. Да и мне было уже за тридцать. Поэтому отыграл в Эстонии один сезон, другой, и пошло-поехало. Хотя, конечно, желание вернуться возникало. Но, честно говоря, в «вышку» ехать не особо хотелось — надеялся попасть в Суперлигу. Увы, через пару-тройку лет в Эстонии понял, что, видимо, вернуться уже не судьба.
— В нашем представлении в Эстонии хоккея нет. А вы что увидели, когда приехали туда?
— Ехал я работать играющим тренером. Такую роль, собственно, и выполнял все эти годы. Что скрывать — в Эстонии почти все команды полулюбительские. Помимо хоккея, где платят не много, большинство игроков и тренеров трудятся на других работах. Наш главный тренер, например, даже не жил в Тарту. Он приезжал из Пскова по выходным — управлял командой только на играх. А в будние дни тренировал ребят я. В общем, примерно такая же ситуация, как в низших дивизионах Финляндии и Швеции.
— То есть днем — работа на каком-то предприятии, а вечером — берешь клюшку, надеваешь коньки и идешь играть в хоккей?
— Да. Хоккей, можно сказать, для аппетита.
— Много в Эстонии желающих «нагулять аппетит» хоккеем?
— В чемпионате играют пять команд. Две из них — примерно равные, фавориты. Три другие послабее.
— До сих пор выступаете в чемпионате?
— Последние два сезона играю не в чемпионате Эстонии, а в первенстве города Тарту. Каждую неделю два-три раза выхожу на лед. Плюс тренирую одну любительскую команду.
— При желании смогли бы «пылить» в эстонском первенстве, как, например, Крис Челиос в НХЛ, до 47 лет?
— Ну еще три-четыре года смело мог бы поиграть на этом уровне.
— Какую-то забавную историю об эстонском хоккее расскажете?
— Скорее курьезную. В прошлом году чемпионом Эстонии стал «Викинг», из которого пытались сделать первую по-настоящему профессиональную команду в стране. Но что-то не срослось — они накопили долги, не поехали на Континентальный кубок, из-за чего Международная федерация оштрафовала их на 16 тысяч евро. Вроде бы сумма долга небольшая, но они ее так и не погасили. В итоге перед стартом минувшего плей-офф их сняли с чемпионата, хотя «Викинг» уверенно выиграл «регулярку». Клуб подал в суд на Федерацию хоккея Эстонии, выиграл процесс, но, несмотря на решение суда, федерация все равно не пустила «Викинг» в плей-офф. Хотя сам суд Эстонии обязал ее допустить «Викинг» к соревнованиям.
— Сколько получают топовые игроки в Эстонии?
— В Тарту — 500-600 евро, в Таллине, я слышал, — до 800. Чтобы выбить зарплату в тысячу евро, нужно быть, наверное, Радуловым или Ковальчуком (смеется).
Читаю бумагу и чувствую — холодный пот по спине течет
— Помимо клубов вы еще долгое время выступали за сборную Эстонии…
— Да, лет пять-шесть отыграл за эстонскую сборную. Помог ей из низшего дивизиона пробиться во второй. Помню, поднимались из самых низов — на чемпионате в Барселоне забросили 66 шайб, а пропустили всего одну. Играли с испанцами, китайцами, австралийцами, хорватами, южноафриканцами. Кстати, ЮАР нам ту единственную шайбочку и забросила. Мы им, по-моему, 27 голов забили. Ну и стало их жалко, подарили им эту шайбу — все ребята перед этими африканцами разъезжались, но они, бедные, даже по пустым воротам промахивались (смеется). Тогда, кстати, у Эстонии команда была намного сильнее нынешней — там собрались крепкие ребята, поигравшие в Высшей и Первой союзных лигах, у которых и эстонцы опыт перенимали.
А самый звездный наш чемпионат мира был, когда сборная Эстонии заняла третье место во втором по силе дивизионе (1998 год. — «Спорт День за Днем»). Играли на равных с Норвегией, Словенией, Данией…
— Против кого-то из звезд на мировых первенствах выходить на лед приходилось?
— За сборную не помню, а вот в детстве довелось играть против Мирослава Шатана. Мы с эстонской командой ездили на турнир в Америку, где выступал и коллектив из Братиславы. Потом посмотрел программку к игре — из нее узнал, что против нас Шатан играл…
— Деньги в сборной Эстонии платили символические?
— Да, смешные, долларов 300-400 за весь чемпионат — максимум. Поездку и проживание нам оплачивали — и на том спасибо.
— Говоря о сборной, не можем не спросить и о невеселой истории, связанной с допингом…
— В сборной Эстонии я попался на допинге, но совершенно точно могу сказать: национальная команда тут ни при чем. Это, скажем так, пришло после игр за СКА. А в Эстонии о допинге даже не помышляли. Там такая команда, что лучше было пива или вина выпить, чем какие-то таблетки принимать. Но сам я умышленно никакие препараты не употреблял. А СКА тогда Николай Маслов руководил — команда боролась за выживание в элитном дивизионе. Ну и начали нас чем-то подкалывать. Причем в приказном порядке: не уколешься — вылетишь из состава. Спрашивали у врача: «Что за уколы?» Доктор отвечал: «Не волнуйтесь — витамины». Видимо, витамины были ненастоящими. Но ворошить эту тему не хочу — пусть все останется на совести тех людей.
— Это был первый случай в карьере, когда заставляли что-то принимать?
— Знаете, сколько я играл в СКА, меня ребята, тот же Юра Цыплаков, постоянно спрашивали: «Ваня, откуда у тебя столько энергии?» Мне никакие препараты никогда не требовались: энергия, быстрота, в зале и на льду, — все от природы. Старался выжимать из себя максимум. Тем более от этих уколов никакой пользы я не почувствовал: что до них, что после — чувствовал себя одинаково энергично. Такое ощущение, что какие-то эксперименты на нас ставили.
— Помните, что почувствовали, когда узнали о положительной допинг-пробе?
— Как сейчас помню. Позвонили из Эстонии — сказали о результате пробы, добавив, что, возможно, нужно будет ехать в Германию или Швейцарию — пересдавать анализ. Потом звонившие куда-то пропали — как я понял, дело замяли. А через несколько месяцев, когда я подписал новый двухлетний контракт со СКА и в команду пришел Ишматов, после одной из предсезонных игр он подошел ко мне с президентом Винокуровым и сказал: «Ваня, из Федерации хоккея России пришла бумага, которая нас повергла в шок». Я эти слова на всю жизнь запомнил. Он протянул мне эту бумагу. Я ее читаю и чувствую — холодный пот по спине течет. Два года дисквалификации на все турниры ИИХФ. Сказали — езжай в Эстонию, разбирайся, пока мы тебя из состава вынуждены исключить и от тренировок отстранить. Позвонил в Эстонию, а мне говорят: ничего, мол, уже сделать не можем. Вот так. Нашел единственный выход из положения — уехал в Америку, где в лигах свои законы, на них правила ИИХФ не распространяются.
Веро с Юдиным сравнивать смешно
— За океан вы уехали вместе с Александром Юдиным…
— У Сани Юдина тогда тоже какой-то скандальчик с Ишматовым разгорелся, и он из СКА ушел. Это случилось примерно в то же время, когда мне нужно было уезжать в Америку. Поговорили с Юдиным — решили ехать вместе. А трудоустроиться за океаном нам помог сын Леонида Михно — Сергей, который жил в США. В итоге мы попали в команду лиги ECHL (в «Шарлотт Чекерс», выступавшую в Хоккейной лиге Восточного побережья, Логинов и Юдин приехали в 1999 году, а через полсезона оба перешли в клуб той же лиги «Уилинг Нейлерс». — «Спорт День за Днем»). Потом нас с Сашей обменяли в другую команду — там еще двое русских играли, динамовцы Москвы — Владимир Грачев и Дмитрий Сергеев.
— Чем запомнилась лига ECHL?
— Когда нас только привели в раздевалку, смотрю — какой-то темнокожий парень идет. Думал — уборщик. Потом нам его представили: знакомьтесь, говорят, это ваш главный тренер. А вообще приехать в Америку туристом, на неделю-две, или отправиться туда жить надолго — две большие разницы. До этого я четыре раза ездил в Америку и, в принципе, ничего нового не увидел. Единственное — окунулся в повседневную американскую жизнь. У нас каждый легионер в команде был прикреплен к какой-нибудь местной семье — чтобы проще было адаптироваться. «Моя» семья практически в полном составе работала в каком-то ресторанчике. Они меня периодически приглашали в гости к себе домой, возили на экскурсии по районам города.
И вот был такой случай, напомнивший о голливудских фильмах. Приехали мы как-то в один район — мне он как-то сразу не понравился — мрачный, сырой, везде негры стоят в длинных штанах. «Это район афроамериканцев», — сказали мне мои «экскурсоводы». Такое туристам не показывают — раньше только в кино подобные картины видел. Запомнились еще железные проржавевшие мосты, словно из фильмов ужасов. Так что Америка разная бывает.
— Вы жили в городах Шарлотт и Уилинг?
— Да, в Шарлотте у нас был тот самый тренер, похожий на баскетболиста Майкла Джордана.
— Можно сказать, что ECHL — лига бойцов?
— Не совсем. Конечно, тафгаев там хватает, но немало и ребят с очень приличным уровнем мастерства. Та же задрафтованная молодежь и люди, поигравшие в НХЛ. Так что там было нелегко: огромные скорости плюс непривычные маленькие площадки. Честно говоря, первые две-три игры даже не понимал, как в таком темпе можно носиться все три периода, тем более — в три пятерки. Еще поразил такой момент. Тренер подходил с планшетом, рисовал схему и говорил: ты, мол, должен исполнять «форчекинг» по всей зоне. Я попытался объяснить, что в России нас учили по-другому — закрывать свой фланг и так далее. На что коуч мне ответил: «Забудь то, чему учили в России. Здесь ты должен делать вот так». И маркером на планшете всю чужую зону расчертил, показав участки площадки, где требовалось активно прессинговать. В общем, бегать приходилось много.
— Обилие драк в низших лигах Америки — миф или реальность?
— Реальность. С первых же матчей окунулся в эту атмосферу. Помню, на льду кто-то меня ударил в спину, впечатав в борт. Я упал, лежу, слышу — шорканье какое-то. Голову поднимаю — и вижу: потасовка началась. Это наш тафгай сразу прибежал — заступился. Короче, бойцы отрабатывали свой хлеб по-честному.
— Там, наверное, было раздолье для Юдина, у которого в России достойных соперников почти не осталось…
— Да, несколько раз Александр «потанцевал» на льду знатно. Не скажу, что там были двухметровые бойцы, но такие крепыши все, подкаченные, взрывные. Индейцы те же. Такой, бывало, встанет на вбрасывании против тебя и говорит: «Коммон!» Видишь, что в глазах у него ничего святого: ему хоккей до лампочки. Только бы навалять кому-нибудь.
— Узконаправленные специалисты?
— Точно. Правда, и играющие бойцы тоже были. Например, с нами в «Уилинге» выступал небезызвестный Дарси Веро. По габаритам его с тем же Сашей Юдиным, русским великаном, сравнивать смешно. Так вот в Россию Веро потом приехал чистым тафгаем, а там он и в хоккей старался играть, даже шайбы иногда забрасывал.
Как русский парень индейского тафгая побил
— В России тафгаи «Витязя» и на свадьбах успевали драться…
— Кстати, тогда еще в ECHL многих поразил российский парень Дима Тарабрин. Играл за команду «Джонстаун». Невысокий такой, с меня ростом. Подкачанный, крепкий, но, конечно, сразу видно, что никакой не «полицейский». Так вот встречались мы с этим «Джонстауном», и на льду разгорелась массовая драка — стенка на стенку. И Тарабрин, схлестнувшись с нашим штатным тафгаем — индейцем, умудрился сломать тому лицевую кость. Удачно попал. Так что габариты далеко не всегда имеют решающее значение.
— А чтобы тренеры друг с другом на скамейке бились — бывало такое?
— Подобного не припомню, но в «Шарлотте» темнокожий тренер однажды выкинул номер в раздевалке. После двух поражений подряд мы приехали на матч с «Хэмптоном», который после двух периодов тоже проигрывали. И вот заходит наш коуч в раздевалку — и ну клюшки и все, что под руку попадется, в душ швырять. При этом кричал истошно — я лишь ругательства разобрал. Похоже на сцену из фильма «Брат-2». Мне даже смешно стало — такое раньше только в кино видел. Потом, правда, было не до смеха. Когда вернулись из поездки в семь утра — не поели, не поспали, а тренер уже в десять собрал нас. Устроил изматывающую беговую тренировку — в наказание. Больше часа мотались по льду туда-сюда без шайб.
— НХЛ живьем удалось посмотреть?
— Да. «Уилинг» входил в систему «Питтсбурга», у нас на рукавах формы даже логотип «Пингвинов» красовался. И нам устроили как-то выезд на игру «Пингвинз» с «Нью-Джерси». Тогда мы увидели и Каспарайтиса, и Ковалева, и других звезд.
— Опять просматривается параллель с «Братом-2»…
— В тот год, кстати, «Брат-2» и снимался. А с Каспарайтисом пересеклись на тренировке. Нашу арену, помню, заняли под студенческий баскетбол, и потому «Уилинг» пустили потренироваться на площадку «Питтсбурга». Сидим мы, значит, четверо россиян, на скамейке, подъезжает Каспарайтис и по-английски что-то нам бурчит. Я ему: «Да говори по-русски, мы здесь все свои!» У Дарюса глаза на лоб полезли. «Да сколько же вас тут?!» — рассмеялся он. Ну и парой фраз перекинулись. Потом с Лешкой Морозовым удалось пообщаться, которого еще по «Крыльям Советов» знал. Запомнился момент: Морозов выходит из машины, идет вальяжно. Я ему: «Леха, сделай лицо попроще!» Он, услышав русскую речь, голову поднимает… «Привет, Ваня, какими судьбами тут?» — говорит.
— В целом же поездка в Америку — полезный опыт?
— Безусловно. Нет худа без добра. Если бы не история с допингом, всего этого не было бы. Провел, правда, там всего один сезон, но не жалею.
— Потом — возвращение в Россию…
— Начал сезон-2000/01 в Петербурге, где усиленно готовился, а ближе к весне, перед плей-офф, меня пригласили в омский «Авангард». На все матчи плей-офф ездил вместе с командой — вплоть до финала с «Магниткой». Хотя играть мне из-за дисквалификации было еще нельзя.
— Омичей не смутило, что вы почти весь сезон пропустили?
— Видимо, нет. Знали, что я играл с Козневым, с Горбушиным, представление обо мне имели. Даже контракт с «Авангардом» заключил на два года. А летом прошел с Омском «предсезонку». Цыгуров, тогда тренировавший «Авангард», сказал: кто себя в межсезонье проявит — тот и будет играть. Меня эти слова серьезно подстегнули — все лето пахал. Думаю, в пятерку лучших по «предсезонке» я в команде вошел — в тройке с Лехой Козневым и Артемом Черновым мы в каждой игре забивали. Поэтому так и не понял, почему меня затем в аренду отдали.
— В Омске тогда целая диаспора бывших игроков СКА собралась…
— Сушинский, Кознев, Горбушин… Потом еще Валера Покровский подъехал. Со мной — пятеро. Потом мы вместе с Покровским играли за челябинский «Мечел».
— Сушинский, наверное, был кумиром омских болельщиков?
— Макса, конечно, там очень почитали, да и всю команду любили. После матчей от арены до своей машины или автобуса дойти — задача непростая. Столько болельщиков нас приветствовало. Автографы, все дела… Охранники живой коридор выстраивали.
Иван, бери наган!
— В Питере, куда вы вернулись в сезоне-2001/02, тогда хоккей, напротив, переживал не лучшее время. На ярком фоне Омска что осталось в памяти о том СКА?
— Вспоминается только хорошее, ведь в Петербурге сбылась моя мечта — играть в элитном дивизионе нашего хоккея. Когда в детстве смотрел по черно-белому телевизору матчи советской сборной и чемпионата СССР, мечтал сыграть с ЦСКА, где выступала легендарная пятерка Ларионова. Главный же мой кумир — Сергей Макаров. Поэтому, кстати, в СКА я потом взял себе 24-й номер. Благодаря СКА моя мечта выйти на лед против ЦСКА и других наших грандов сбылась. И не так важно, что на хоккей в Питере тогда ходило не так много народу. Главное, я понимал, что играю за СКА — команду, выступающую на высшем уровне. Это ощущение дорогого стоит. Жаль, что все так быстро прошло…
— Большая часть вашей карьеры в Петербурге прошла под началом Бориса Михайлова. Можно сказать, что он своего рода ваш крестный отец?
— Именно так! Борис Петрович меня взял в большой хоккей, когда мне было семнадцать лет, а потом он же лично меня пригласил в главную команду СКА. Помню, по окончании сезона, после того как в составе сборной Эстонии я стал лучшим бомбардиром чемпионата мира, в мае я приехал в институт — на сессию, а потом заскочил к ребятам-хоккеистам пообщаться. Вижу — идет Михайлов на лед. «О, Иван, — говорит. — Бери наган, блоха границу перейдет!» Он постоянно меня по-доброму подкалывал разными шутками-прибаутками. Спросил, как дела, а потом сказал: «Давай к нам обратно!» Подумал — опять шутка, оказалось — всерьез. Вскоре я уже проходил медосмотр на базе.
— Михайлов — жесткий тренер?
— Тренер должен быть жестким. Но в то же время он умел пошутить и общался с нами на равных. За это отношение я уважаю Бориса Петровича до сих пор. В октябре звонил ему — поздравлял с семидесятилетием. Тепло пообщались.
— Борис Петрович прошел школу Тарасова и Тихонова, славившихся своими тяжелыми «предсезонками». Михайлов тоже давал большие нагрузки летом?
— Конечно. Некоторые ребята говорили: «Ненавижу хоккей только из-за “предсезонки“». Прошел «предсезонку» — год отбарабанишь, нет — будешь «кувыркаться» весь чемпионат. Петрович говорил: «Ты должен постоянно звенеть!» «Звенеть» — значит быть в форме. Как-то, помню, набрал два-три килограмма лишнего веса, так Михайлов мне прямо сказал: «Не сбросишь за три-четыре дня вес — в состав не попадешь». Я сбросил за два дня. Он похвалил: «Молодец! Теперь я вижу, как ты хочешь играть».
— У Михайлова не забалуешь?
— Вот еще такой случай. Поехали мы со СКА на турнир в Америку играть. Дело было под Новый год, ну и мы, конечно, немножко нарушили режим. А Михайлов сказал: «В двадцать три ноль ноль — отбой!» Мы договорились с ребятами продолжить банкет и через час после «отбоя» встретиться в том же гостиничном ресторанчике. Собрались, выпили пива, шампанского — благо на следующий день игры не было, только переезд. Час ночи, два… Я нашел какой-то цилиндр серебристый, на голову себе напялил. Помню, выглядываю из-под этого цилиндра, а перед нами — Михайлов с другими тренерами. В общем, спалились. На следующее утро Петрович устроил нам «разбор полетов». О каждом пару слов сказал, когда же до меня дело дошло, Михайлов, видимо, вспомнив про мой нелепый головной убор, выпалил: «А этот Чиполлино хренов…» Все чуть со смеху не упали.
— А как игроки относились к тому, что в команде находились два сына Михайлова?
— Я на это, честно говоря, не обращал внимания. К тому же Андрею Михайлову, входившему в тренерский штаб, относился как к наставнику, а не как к сыну Петровича. Нашему молодому звену — с Козневым и Горбушиным — еще нужно было многому учиться в хоккее, слушать всех тренеров. Возможно, те, кто постарше, и смотрели на Михайлова-младшего иначе, считая, что авторитет необходимо заработать.
На «Зенит» ходили всей командой
— Кроме Михайлова, кто еще из тренеров впечатлил?
— Цыгуров. Геннадий Федорович не просто умный и талантливый. Это реально тренер с большой буквы. Он тоже очень жесткий наставник, но при этом грамотно выстраивает тренировочный процесс. Вспоминаю первый летний сбор в «Авангарде» — в Болгарии. Цыгуров подводил команду к большим нагрузкам, но делал это по науке. Все у него было разложено по полочкам — вплоть до нюансов, с учетом веса каждого хоккеиста. Пожалуй, именно тогда я набрал лучшую форму в карьере — благодаря грамотной системе предсезонной подготовки Цыгурова. Повторюсь, мы с Козневым в то лето лучшую статистику в «Авангарде» имели.
— А ваша питерская, теперь уже легендарная тройка — с Козневым и Горбушиным — как создавалась?
— Впервые Борис Петрович поставил нас троих вместе на матче в Новосибирске. В пятерке с нами играли Марат Давыдов и Артем Остроушко. В той встрече мы победили, а наша бригада соорудила пару шайб. Через день вышли на лед в Новокузнецке, там отличился я. А дальше — пошло-поехало. Поперло! Из четвертого звена нас подняли в третье, потом — во второе, иногда и в ведущем выходили. Мне Михайлов даже сказал тогда: «Если бы не твое эстонское гражданство, ты бы с Козневым и Горбушиным поехал в сборную». Речь шла о турнире на приз «Известий» — настолько у нашей тройки игра шла. Практически три года это звено существовало, превратившись из молодого в матерое. Потом один уехал, другой, и началась тоска.
— В жизни вы тоже дружили?
— Да, Илюха Горбушин у меня был свидетелем на свадьбе, тесно с ним общались, много времени проводили вместе с семьями. Он меня в трудный момент жизни — после дисквалификации — очень сильно поддержал морально. Спасибо ему.
— Вообще в современном хоккее отношения у игроков в основном чисто профессиональные. Тогда же команда в СКА была более дружная?
— Точно. За пределами льда общались друг с другом тесно. Начиная с того, что нас собирали за день до игры, и мы в эти моменты предматчевых сборов фактически жили вместе на базе. В качестве культурного досуга командой нас возили в кино, в театр. Или просто смотрели все вместе телевизор, в шахматы играли, в бильярд. Саня Юдин в дверном проеме грушу бил — словом, время вместе проводили, и это сплачивало коллектив.
— Из людей театра и кино кто-то в то время болел за СКА — как, скажем, сейчас Боярский за «Зенит»?
— Насчет болельщиков — не припомню. А вот когда на Крестовском острове, в президентской резиденции, провожали Михайлова в ЦСКА — он передавал эстафету Маслову, — там выступали Семен Альтов и Александр Розенбаум.
— Теперь футболисты «Зенита» — частые гости на матчах СКА в Ледовом дворце. А тогда с зенитовцами армейцы общались?
— С игроками «Зенита» не контактировали, но на их игры на «Петровский» всей командой СКА пару раз ходили. Это сейчас мода пошла — шоу-бизнес, футбол, хоккей. Все вместе. А раньше времена попроще были.
— Роль середняка — с учетом тогдашних весьма скромных финансовых возможностей СКА — предел для той команды или могли замахнуться на большее?
— Далеко не все деньги решают. Один год мы четвертое место заняли. Думаю, все что могли мы тогда сделали. Для своего времени команда у нас была хорошая, сплоченная.
— В ней играло много питерских ребят, а в нынешнем чемпионском СКА — один Барабанов. Сейчас петербургской молодежи пробиться в армейскую «основу» гораздо сложнее?
— Теперь все подчинено результату. Люди вкладывают в клуб большие деньги и хотят получить отдачу. А мы о деньгах особо не думали.
«Красная машина» уехала в Канаду
— Глядя со стороны на российский хоккей, можно сказать, что он развивается?
— С одной стороны, то, что в КХЛ много клубов, хорошо. С другой же — немало команд, игры которых смотреть неинтересно. Разница в классе велика: ЦСКА и СКА — один уровень, а, скажем, «Кузня» и «Амур» — совсем иной.
— А чемпионат мира порадовал?
— Перед финалом поспорил с женой. Она сказала, что выиграет Россия, я же был убежден в победе канадцев. В целом финальный матч меня расстроил. Стало понятно, что Канада для нас сегодня — недосягаемый уровень. Да и шведы мне, честно говоря, понравились больше, чем российская сборная. Наши — молодцы, прошли Швецию, а потом и США, но с Канадой, конечно, силенок не хватило. Еще после Олимпиады в Ванкувере меня «Кленовые листья» стали беспокоить, начав регулярно наших обыгрывать. Сегодня канадцы во всех компонентах мощнее российской команды. Если раньше они играли, грубо говоря, в стиле «бей-беги», стараясь затоптать соперника, то теперь все иначе. Постоянно смотрю игры НХЛ и вижу: нынче они шайбой дорожат, не выбрасывают ее, а стараются играть в пас. То есть делают то, чем когда-то славилась советская сборная. А россияне, наоборот, увлекаются забросами шайбы.
— Получается, мы поменялись с ними ролями…
— Ощущение именно такое. Канадцы пытаются играть так, как действовала тройка Крутов — Ларионов — Макаров. Открываются друг под друга, отдают передачи за спину… При том что звено Ларионова отлаживалось годами, а канадцы здесь отработали с листа. И все четыре звена у них выглядели ровно — каждое создавало остроту. Наши же в пас, в комбинационный хоккей практически не играли.
— Может быть, что-то мы упускаем на детском уровне, раз наши стали играть по-канадски, а канадцы — по-русски?
— Про детский хоккей плохого вроде бы не скажешь. МХЛ — хорошее веяние, да и на уровне молодежных сборных такого отставания нет. А вот с 21-летнего возраста и старше — начинаются проблемы. Короче говоря, вопрос сложный. Взять то же обилие травм, подкосивших нашу сборную на чемпионате мира. В НХЛ-то матчей больше, так что на усталость это не спишешь. Нужно разбираться, почему так произошло, изучать нюансы подготовки.
