Пожалуй, Жозе Моуринью — одна из немногих личностей в мировом футболе, эпатирующая всех и вся с завидным постоянством, но всегда тонко и с достоинством. Однако, сегодняшний собеседник «Спорта» уверен, что такое поведение наставника миланского «Интера» — не более чем образ, созданный искусственно. О том, какой же он — настоящий Жозе, рассказал бывший генеральный директор московского «Динамо» Дмитрий Иванов, которому однажды посчастливилось лично общаться с одним из лучших тренеров мира.
— Наша встреча с Жозе Моуринью случилась в 2008 году, когда он приезжал в Москву по приглашению Дмитрия Аленичева на его прощальный матч, — вспоминает Иванов. — Дело в том, что я неплохо знаком с агентом Моуринью Жоржем Мендешем, который и организовал нам эту встречу. Мы отлично пообщались — часа два или три, наверное.
— Раньше, я так понимаю, с Моуринью вам пересекаться не приходилось?
— Нет, мы раньше с ним знакомы не были.
— Но он такой человек, который производит сильное впечатление даже без личного знакомства. Какое мнение у вас о нем было до той встречи?
— Могу так сказать: в ходе нашего общения мое представление о Моуринью, которое сложилось за счет телевизионного восприятия, очень сильно изменилось. Он совершенно другой в общении человек: очень дружелюбный, открытый, со своими действительно исключительными жизненными принципами и особенными взглядами на жизнь. И, разумеется, личное общение всегда отличается от образа, созданного средствами массовой информации. Я бы даже сказал — радикально отличается.
— То есть ваше мнение о нем изменилось в лучшую сторону?
— Понимаете, у меня до момента общения с Моуринью не было никакого личного представления об этом человеке, так что оно и не могло измениться в лучшую или худшую сторону. Был именно образ, созданный СМИ. А после нашего разговора есть уже личное восприятие человека. Это большой профессионал, сильная личность, человек, который умеет создавать свою историю в соответствии со своими взглядами на жизнь.
— О чем говорили с Жозе? Светская беседа? О футболе? О погоде?
— Говорили мы о многом. Ну о чем говорят мужчины? (Смеется). Конечно, о профессии, о футболе, о Москве. Тогда Моуринью как раз находился в ожидании назначения на новую должность. То есть это был период между окончанием его работы в «Челси» и началом сотрудничества с «Интером». Он был в преддверии принятия решения и даже говорил, что, скорее всего, это будет Италия.
— О России и ее чемпионате тоже наверняка заходила речь?
— Да, поговорили и о том, готов ли он принять какой-либо клуб из России. Он сказал, что обязательно, но только не сейчас. И, кстати, он очень неплохо ориентируется в российском футболе и очень компетентно рассуждал о тех игроках, которые были на виду в нашем чемпионате на тот момент. В том числе, говорили и о его соотечественнике Данни. То есть был долгий разговор, долгий вечер.
— А секрет широкой русской души он вас раскрыть не просил?
— Нет, не просил. Еще раз могу повторить — он совсем не такой, каким его пишет пресса, он вдумчивый, умный человек, абсолютно не экзальтированный. Интеллигентный и тонкий в отношениях с внешним миром.
— Что-то запомнилось вам больше всего из того вечера?
— Наверное, то, что при личном общении он радикально отличается от созданного образа.
— Да, но ведь он этот образ сам себе создал.
— Значит, ему удобно жить в таком образе... Я не знаю. Значит, он считает, что так правильно. Но его фирменной заносчивости в обычном общении нет и в помине. На самом деле я после той нашей встречи стал внимательно следить за его высказываниями и, что называется, проверять свои ощущения. И один эпизод меня поразил — в нем действительно такой Моуринью, какой он есть. Это случилось в нынешнем году. На одном из выездных матчей президент принимающего клуба обвинил Жозе в том, что тот дал монетку мальчику-инвалиду, сидящему в кресле у поля, перед матчем. Президент дико возмущался: как же так, на Западе не принято давать деньги, тем более инвалиду. На что Моуринью сказал: «Вы что, с ума сошли, я отдал ему нательный крестик, который мне подарила жена. Ни о каких деньгах не может быть и речи». Тем самым он просто убрал полмира, которые ненавидят его за поведение. То есть его хотели задеть, а человек сделал действительно искренний жест в сторону мальчика, который находится в сложной ситуации. Вот в этом и есть Моуринью настоящий.
— Получается, действительно «the special one», как он сам о себе говорит? Или все же самопиар?
— Нет, это не самопиар, это его восприятие мира. Да и вы поймите: я же, в конце концов, не эксперт по Моуринью. У нас был всего один вечер на общение.
— После того раза больше не пересекались, не созванивались?
— Нет, мы же все-таки находимся в разных жизненных плоскостях. Понятно, что если еще раз увидимся — пообщаемся, конечно. Но пока не было оказии.
— У вас большой опыт руководящей работы в футболе. Вы как менеджер могли бы работать с таким человеком, как Жозе? Или это сплошная головная боль?
— Я думаю, что многие футбольные руководители были бы рады поработать с таким человеком, как Моуринью. В моем понимании — это очень цельный и профессионал, и человек.