Мемуары Дэвида Маквэя «Стейк… Дайана Росс. Дневник футбольного ничтожества» входят в список пятидесяти лучших книг о футболе по версии английского журнала FourFourTwo. «Спорт день за днем» публикует фрагменты, посвященные сезону-1973/74, когда клуб Маквэя «Ноттс Каунти» бился во втором дивизионе.
28 февраля 1974 года, четверг
10.30 утра. Тренер свистит, начинается двухсторонка – 22‑я по счету в нынешнем месяце. Через пять минут я слишком резво пытаюсь достать небрежно пущенный мяч. Босс изгибается к свистку, привязанному на локте, и успевает поднести его к губам еще до того, как я пытаюсь отдать пас.
– Господи, ну ты даешь, парень! Эй, это не настоящая игра! – на этот раз словесный поток уроженца Глазго Джимми Сирелла доступен пониманию.
Да знаю! Я должен приклеиться к заднице одетого в желтую манишку нападающего резервистов Мики Уинтера. Игра идет без моего участия. Команда может слить 0:10 резервистам, марсиане – высадиться на нашей базе «Уилфорд Тип», но мне до этого нет никакого дела. Я должен остановить Уинта любой ценой.
В воскресенье манишка сменится красной майкой, а задница будет другой – Данкана Маккензи. Он набрал немало восторженных откликов за кубковые игры «Фореста» в этом сезоне. Недавно, наблюдая за его игрой на «Сити Граунд», я отметил лишь пару необычных финтов и могу сказать, что тренер явно переоценил талант парня.
К концу часа мне все чертовски надоедает. Такой футбол не по душе игроку, а босс?! Мой характер толкает меня за мячом, босс, в игру. И подкатиться хочется не под одного игрока, босс!
– Не переживай Дэвид! Ты играешь, но ты не в игре.
Уинт вовсю брюзжит:
– Я что, твоя шестерка? Бегаю кругом, изображая из себя этого гребаного Маккензи. На кой черт мне это сдалось?
Смысл в его словах есть. Уинт на год старше меня, но до сих пор слишком редко пробивается в основу. Мне немного стыдно за то, что он вынужден ждать, в то время как меня, только в прошлом году окончившего школу с отличием по трем предметам, быстренько выдернули вверх. Это – бремя, которое омрачает мои отношения со всем молодняком. Они отполировали тысячи бутс, расчищали от снега скамейки в зимние холода, красили их жарким летом. А я в это время сдавал экзамены и учил, как сказать по-русски «спасибо»…
Несмотря на статус игрока основы, я по-прежнему пользуюсь раздевалкой резерва. В душевой Иан Болтон планирует предстоящий день. Дым от его третьей по счету сигареты (две были до игры) расползается над большим цементным бассейном.
– Куда пойдешь, Уинт? Надеюсь не домой, к мамочке? Давай лучше сгоняем в бильярд перед кино. А?
Уинт под давлением соглашается. К часу дня Берни (таково прозвище Болтона) запихнет в себя несколько бутербродов с ветчиной и распечатает вторую пачку сигарет. Но на дистанции в 100 ярдов никто в клубе не может его перегнать.
День для меня закончен. Тренировка оказалась полным дерьмом. Я был совсем плох и чувствую себя абсолютно никчемным и потерявшим всякое уважение молодого поколения…
2 марта 1974 года, суббота
Мой добрый «Фиат‑128» (цена 650 фунтов, цвет – белый) везет меня в отель «Постхауз» в нескольких милях от центра города. Мандража перед завтрашним матчем нет, но, как во всех дерби, есть острое желание победить. В особенности если на следующий день собираешься прогуляться по улицам.
Ноттингемское дерби, возможно, уникально, поскольку болельщиков не разделяют особые приверженности или религиозная вражда. Если говорить о тех, кто болеет за «Каунти», то ими движет «зеленоглазый монстр, который скрыт в груди всех нас» (все-таки хорошая оценка по литературе может пригодиться). Явная и безграничная ревность.
В 1950‑е трибуны «Мидоу Лэйн» из недели в неделю забивались болельщиками, жаждавшими увидеть Томми Лаутона. В то время все разговоры в городе велись лишь о «Каунти». Но в 1959‑м «Форест» выиграл Кубок Англии и мы не успели даже моргнуть, как соперник пронесся мимо в ярком, дерзком и психоделическом стиле. Игравший в элите «Форест» идеально подошел к тому времени, заставив молодое поколение болельщиков хлынуть на стадион «Сити Граунд», где трибуны скандировали «Зигга-Загга-Зигга-Загга!» в адрес Джо Бейкера. Центрфорвард сборной Англии стал местным героем уровня Робин Гуда…
На «Мидоу Лэйн» зрители не могли бы определить, что рассохлось больше – главная трибуна или игроки. Тусклые, архаичные майки в черно-белую полоску стали символом падения команды в четвертый дивизион. За сопротивлением переменам зорко следила постоянно сокращавшаяся аудитория самых преданных болельщиков – либо разочарованных жизнью, либо больных.
Теперь, когда клубы вновь оказались рядом, настало время реванша… Ответственность пала на плечи Бредда и Бриндли. В 20.45, когда я приехал, оба сидели за кружкой пива в баре отеля.
– Лекарство, Маквэй. Для лучшего сна.
Оба жили в одной комнате и, насколько я был наслышан о влезавшем в них количестве алкоголя, для того, чтобы впасть в дремоту, требовалось еще несколько бокалов. На этот раз они решили ограничиться всего одним.
Я жил в комнате с Кевином Рендаллом по кличке Коготь… Он заработал ее за то, что взял за правило подкрадываться за спину молодых защитников и, цепляясь за их плечи, волосы или уши, придавать ускорение своим стареющим ногам. Стоимость этого ветерана на трансферном рынке колебалась между 10 и 15 тысячами фунтов, и он рассчитывал на то, что контракт с новым клубом будет больше на пару тысчонок. Нужны еще один-два перехода для того, чтобы за пределами футбола его ждало не слишком сложное будущее. Бриндли, Бредд, Стаббс, да и многие другие в основе уже достигли солидного возраста и статуса. Господи, а мне в следующий вторник исполнится всего 19! Завершение карьеры, финансовое благополучие семьи, долгосрочные планы – все это только начинает занимать подобающее место в моей жизни наравне с любовью и женитьбой.
3 марта 1974 года, воскресенье
Завтрак – вареное яйцо и тост. Около 11.30 – предматчевый перекус. Как обычно, плохо прожаренный стейк без соуса. Затем бесцельное шатание по отелю в течение трех часов. Отъезд со стадиона «Мидоу Лэйн» на автобусе, который мигом преодолевает полмили до «Сити Граунд». Любители карт все равно успевают за это время спустить будущую премию за победу.
Раздевалка гостей хорошо знакома командам, у которых в подсобке полно картонных коробок с медалями неудачников, проигравших в финале кубка графства. Стейк и вареное яйцо начинают плохо действовать. Мне срочно нужно в туалет. Билли рассказывает, что Стэнли Мэттьюз специально блевал в сортире перед важными матчами, приводя себя в боевое состояние.
– Не работает, Билл, – говорю ему, пытаясь избавиться от нескольких фунтов веса более ортодоксальным способом.
Я – жирдяй. Сами болельщики об этом говорят. Очко № 2 по соседству тем временем занимает Стаббо, наш жесткий центральный полузащитник…
«Форест» по-прежнему имеет шанс подняться наверх, у нас есть небольшая вероятность вылететь. Нам важно не проиграть. Атмосфера напряжена, на трибунах собралось почти 30 000 человек. С самого начала я преследую Маккензи – игрока, с которым ни разу даже не говорил. В сложившейся в футболе иерархии ты стараешься держаться подальше от суперзвезд. А может, это они пытаются избежать встреч с нескладными юнцами с еще не сложившимся талантом…
Игра скатывается в сумеречную зону… За четверть часа ничего существенного не происходит. Толпа молчит, не слышно выкриков и речовок, все дремлют после сытного воскресного обеда.
– Господи, Дэвид, подкатись под него как следует! – Это Дон Мэссон, Плохой и Безжалостный Мэссон, наш лидер. Он, конечно, прав. Самый никчемный в нашем командном механизме и столь же неприятный, как дерьмо, медленно всплывшее в общем бассейне, он прав.
Надо ввалить как следует этому мелькающему перед носом ублюдку! Игра обходит меня стороной. Но вот мячик, вот Маккензи, хрясь! Все просто.
– Отлично, Дэвид! Охренеть, как здорово! – довольно изрекает Безжалостный Мэссон. Я кажусь себе трехметровым великаном. Маккензи ошеломлен, его взгляд как бы вопрошает: «Кто ты, дьявол забери, что посмел меня ударить? Ты маленький жирный недоносок!»
Мне наплевать… Уверенность в себе растет. Персональная опека не так плоха, как кажется… Игра заканчивается без забитых голов. «Сегодня ты немного вырос, сынок», – говорит Джимми, сидя за первой рюмашкой виски. К нему присоединяется Стаббо. Но день только начинается.
4 марта 1974 года, понедельник
Позднее утро. Тело проснулось, но голова упорно требует покоя. Пытаюсь вспомнить события после матча. Ага, я поехал на машине в Лондон на первый в своей жизни ужин в «Хилтоне», где вручали призы Профессиональной ассоциации футболистов.
Переодевался в костюм в отеле в Кенсингтоне. Бредд и Бриндли воспользовались представившимся случаем, хотя по приезде они уже пропустили пинту в баре. В «Хилтоне» изучаем обстановку. Церемония начинается в девять вечера. Сажусь за один из столиков впереди. Наш новый депутат парламента от лейбористов Джолли Джек угощает всех двумя ящиками эля. Заботится человек о людях…
Шок вечера: 1,5 фунта за бокал баккарди с кока-колой! Святой Боже!
Никак не могу восстановить ход вчерашних событий. Каким-то образом меня занесло в «Плейбой клуб». Девушки с пушистыми хвостиками, арабы с ворсистыми полотенцами на головах, чипсы за 1000 фунтов (сколько на это можно купить баккарди с колой?). Господи, где я?
5 марта 1974 года, вторник
В жизни есть три лживых утверждения: шахтеры не любят бастовать, Дэвид Кэссиди побрился и «обещаю, что после всего подкину тебя домой». Да, есть еще и четвертое: футболисты не читают отчеты в газетах.
Вот что удалось выловить во вчерашних. Тренер «Дерби Каунти» Клаф подсчитывает: если Маккензи стоит 200 000 фунтов, то какова цена Маквэя? В местной газете один репортер написал, что если Маккензи получит билет на вручение премий ассоциации футболистов, то мне следовало бы сидеть в соседнем купе.
В свои 19 лет я чувствую себя хорошо. Как сказал бы Бриндли: ты всего лишь креветка в этой игре, Маквэй, но подливка может стать для тебя целым миром. А затем по правилам свалиться досыпать под барной стойкой.
7 марта 1974 года, четверг
Как договаривались, Бриндли заехал за мной в наш домик в Клифтоне (три спальни, пять взрослых, двое уже выпорхнули на свободу, один все еще пытается обособиться). Тренировка начиналась в 10 утра, а до базы ехать 20 минут, но меня вытащили из постели в 8.30. Оказалось, что он еще не прошел традиционный яичный маршрут. Попыхивая сигаретой в своем «Хиллман Хантере», цепляясь за рычаг переключения передач, как за собственную жизнь, Бриндли прихватил три дюжины свежих яиц в пабе в Бистоне, расположенном в противоположном от нас направлении. «Билли» – один из тех, кого мы называем личностями. «Маквэй, в игре личностей уже не осталось, все куда-то пропали», – поведал он мне по дороге. Сам он родился и вырос в Мидоусе – ноттингемском эквиваленте района плотной застройки наподобие столь популярного лондонского Ист-Энда. Наконец – после того как Билли забросил яйца домой и вскипел от беседы с зеленщиком в своей родной деревне Руддингтон – мы добрались до «Мидоус Лэйн». Не знаю, что бы меня убило раньше: его нескончаемые воспоминания о добрых старых деньках и хороших парнях со всеми признаками мощной личности, или запах мятной жвачки, которую он мял мощными челюстями со скоростью автомата, пытаясь заглушить запах от вечернего потребления пива.
Тренировка была легкой. Босс излучал довольство. Его приятель, тоже тренер, живущий на другом берегу реки Трент, уверял, что будет ничья.
– Эти парни готовятся к битве, – Джимми был одет в свой обычный коричневый костюм, темно-синюю рубашку и синий фирменный галстук «Ноттс Каунти». – А ну-ка быстренько пробежались вокруг стадиона!
Внезапно я почувствовал себя плохо, хотя это не было трудным упражнением – обычный бег трусцой с ускорениями.
– Давай, парень хренов! Стаббси, ты можешь и лучше! – паника охватила всех, кто попал в поле зрения тренера. Мы уважали его, но, как школьники, едва только появлялась возможность, старались обмануть. Стаббо, чувствовавший себя нехорошо после пачки сигарет и нескольких галлонов местного эля, которые он потребил вчерашним вечером, симулировал растяжение и заковылял в раздевалку…
9 марта 1974 года, суббота
«Я свободен, ди-ди-ди, ди-ди-ди-ди, я – свободен. Я жду тебя, чтобы ты поехала со мной». В «Шеффилд Уэндздей» не будет Маккензи. Значит, можно заняться на поле творчеством…
Ну, таким был план. Однако Эрик Макманус имел иной взгляд на вещи. Эрик Всегда Готов, наш Изумрудный герой прошлого воскресенья, стал ирландским болваном в первые полчаса игры.
Все было спокойно, когда он выронил мяч за линию ворот после удара головой Майка Прендергаста. Четыре наших защитника держали всего двоих соперников, но с ними не справились бы и 22 человека. Брайан Джойси забил из ничего второй гол, а Прендергаст – третий. Суперхренов Мак, Стаббс и Нидхэм после перерыва на поле не вышли. В раздевалке было тихо.
Почему сбился прицел у Бриндли? Его правая нога бездействовала, и тишина жутким облаком окутала «Мидоус Лэйн». В обычные дни был слышен глухой стук, с которым острый металл шипов его бутсы врезался в мягкую и податливую лодыжку соперника, а затем следовал поросячий визг оппонентов.
На этот раз Бриндли пленных брал. «Дай им на фиг, напомни о себе!», – молил Мэссон, в то время как человек-пчела в майке с желтыми и синими полосками «Уэндздей» ускользал от него по левому флангу. – Да что с тобой сегодня!»…
Один мяч Арчи Манн все-таки отыграл, затем я, обойдя троих, послал мяч в боковую сетку. Черт, почему не бил прямо!? Бредд ворвался в штрафную, но его уложили на газон. Пенальти.
Обычно их бьет Мэссон, но на этот раз вперед вышел Коготь. Спрингетт, маленький ублюдок, угадал и отбил мяч. Могло быть 3:2, а стало 4:1. Джойси проскочил мимо Стаббса и Эдди Клиффа, нашего чудо-затыкателя дыр, избежав их шипов. Мы были посрамлены. А еще через минуту недомерок по имени Эрик Поттс, вырвавшись из офсайдной ловушки, забил пятый мяч. Судья, быстрее свисти в свой гребаный свисток!
10 марта 1974 года, воскресенье
1:5 дома. Боже мой! Вечером смотрел шоу «Монти Пайтон». Понял, что оно не столь абсурдно, как наша вчерашняя игра.
Перевод Александра Кобеляцкого