Они очень разные, даже просто внешне, но у них одна общая черта, за которую, наверное, их и обожают все — болельщики, тренеры, журналисты, коллеги, просто друзья. А именно — с ними не скучно. Ни на поле, ни вне его. Денис Глушаков и Алан Дзагоев быстро стали для своих команд символами. Поконкурировав в прошлом году за звание открытия сезона, юные дарования «Локомотива» и ЦСКА быстро забыли о дифирамбах, которые им пели, и продолжают работать на тренировках, играть на поле, общаться в жизни. Первый вопрос от обоих: «А расскажи толком, что такое синдром второго года?» Ну и как прикажете накануне дерби ЦСКА — «Локомотив» Дзагоеву и Глушакову на него ответить?
Алан Дзагоев
— Синдром второго года? — Алан поправляет на макушке непослушные волосы. — Я первый раз про него в газете прочитал, только точно не помню, в какой. Не знаю, может быть, я как-то и не так сейчас играю. Задумывался над этим, анализировал. Конечно, матч на матч не приходится, где-то что-то может не получаться у каждого из нас. Это же футбол. Но на тренировках вроде бы стараюсь не меньше, чем раньше. Ну, наверное, изменилось то, что слежу теперь за собой сам внимательно. Все пытаюсь понять, какие они, симптомы этого синдрома.
Такой... как инопланетянин
Он смущенно потирает глаза. Когда-то из-за этой его привычки в одной желтой газете разместили послематчевую фотографию с огромным заголовком «После игры Дзагоев плакал». Над чем мы, помнится, от души посмеялись.
— Когда я плакал в последний раз? Ну, это очень личное, наверное, — говорит Алан. — Могу сказать, что для меня было очень серьезным потрясением. Те дни в Беслане, когда со школой все случилось.
Дом Дзагоевых находится неподалеку от первой школы, а по московским меркам — так совсем рядом. Трагедия его семьи не коснулась, но стала для него самым большим и страшным событием в его пока такой короткой жизни.
К счастью, в ней больше историй хороших и позитивных. От футболистов и тренеров часто приходилось слышать применительно к нему разные эпитеты. Но самое говорящее определение Алану Дзагоеву дал его «футбольный крестный» Валерий Газзааев. Как-то, рассказывая о юном армейском даровании, Валерий Георгиевич не смог подобрать слов и… «Он совершенно необычный парень… такой… как инопланетянин».
— А мне кажется, что я, наоборот, очень обычный, — улыбается Алан. — Ну, может быть, то, что случилось со мной, — немного необычное для нашей жизни. Но это же в итоге произошло благодаря таким людям, как Валерий Георгиевич. Знаешь, я и сам иногда вот ловлю себя на мысли, неужели такие чудеса, как у меня, возможны? Самому не верится! Я же год назад еще просто втайне для себя мечтал, что когда-нибудь… когда-нибудь сыграю в Кубке УЕФА. И, чтобы не сильно заморачиваться, добавлял в мыслях к этой фразу «может быть».
И тренировался, тренировался, тренировался. Откуда он черпает свое трудолюбие — наверное, страшно интересный вопрос, к примеру, для Вагнера. Дзагоев не расслабляется ни на секунду, не позволяет себе ни малейших поблажек. И при этом все и всегда успевает. Удивительное качество для его возраста.
— Меня часто приглашают на всякие мероприятия или в школу куда-то съездить, или на турнир кому-нибудь вручить призы, — улыбается Алан. — Наверное, можно по пальцам одной руки посчитать, сколько раз отказал, и то потому, что совпало со временем тренировок или сборов. Почему не отказываюсь? А я помню, как для меня самого это совсем недавно было важно, какими глазами я смотрел на футболистов из больших команд и насколько сам хотел стать таким же, как они.
Теперь он такой же. Большой футболист большой команды. Говорят, в прошлом году в стане армейцев шутили: «Алан, если нам будут задерживать премиальные и все такое в связи с этим кризисом, продадим тебя в «Реал» куда-нибудь и поправим все дела. Вон Жо продали — можно полгода жить. На тебе годик-полтора протянем».
Роналдинью в столичном метро
О своей цене и ценности сам Алан не задумывается. Для него это — не главное. И к деньгам он относится совсем по-мальчишески: «пришли — ушли — будут еще». При этом на самого себя Дзагоеву хватает, наверное, двадцатой части зарплаты. Все остальное — родителям. Помню, зимой он особо гордился тем, что на собранные с премиальных и зарплатных купил отцу новенький «Лексус». А как гордился отец, проезжая на белом чуде заграничного автопрома по размытой дождями и временем бесланской дороге!
— Сам я пока, можно сказать, только учусь водить автомобиль, — стараясь быть объективным, говорит Алан. — У меня, знаешь, очень плохо с парковкой. Недавно сам чуть подарок свой не испортил, сантиметрах в десяти от дерева какого-то припарковался. Причем так, что вылезти из машины со стороны своей дверцы не мог. Пришлось мне помогать! Но я обязательно научусь. У меня все быстро усваивать получается.
Вот в это, конечно, веришь без труда. При его старании и упертости автомобиль скоро станет его «коньком». А пока… он по-прежнему обходится в Москве или такси, или метро. Ничего не изменилось с тех пор, как Алан Дзагоев стал знаменитым.
— Я особо этой популярности и не чувствую. В метро, правда, стали узнавать чаще, — улыбается Алан. — Но… вот Роналдинью узнал бы каждый, согласись, потому что он — по-настоящему популярен. Я иногда с одного конца города на другой проезжаю так, что никто даже не догадывается, кто я. Так, смотрят, парень в куртке ЦСКА… и все!
Мы от души смеемся над самим этим неожиданно родившимся предположением — Роналдинью и московское метро.
Удивительное чувство. Как-то один коллега-журналист в микст-зоне заметил: «Да ну что ж такое! Пообщаешься с Дзагоевым — и жизнь прожить заново хочется, а почему так — непонятно, вроде ничего особенного ведь не говорит паренек».
— Мне иногда очень хочется давать интервью, а иногда совсем нет. Зависит от того, как мы сыграли. Вот надеюсь в воскресенье, после игры с «Локомотивом», такое желание будет. Они — сильная команда, но ЦСКА лучше. Мы это постараемся доказать, несмотря на все потери. И я очень хочу забить гол, — говорит Алан.
Говорит и улыбается. И жизнь почему-то хочется заново прожить.
Денис Глушаков
— Что это за загадочный синдром такой, я, честно говоря, не знаю, — пожимает плечами Денис и одаривает весь белый свет лучезарной улыбкой. — Наверное, когда-то были примеры того, что футболисты плохо играли свой второй сезон в командах, но это же не правило какое-то, как таблица умножения. Честно говоря, меня замучили уже вопросом про этот синдром. Как отвечать? Что не знаю толком, что это такое?Улыбка — новый символ «Локо»
Он снова широченно улыбается, и становится понятно, почему, когда мы приезжаем в гости на базу в Баковку, его появление на поле коллеги сопровождают фразой: «Денис, улыбнись, тебя снимает скрытая камера». Эта улыбка — теперешний символ «Локомотива», такой же яркий, каким некогда были легендарные перлы Евсеева и Овчинникова, давно забытые голы Сычева или «варежки сними» от Палыча.
— Моя девушка — будущий стоматолог, — смеется в ответ на мое замечание Денис. — Как ты думаешь, могла она выбрать парня с плохой улыбкой?
Сейчас вся его жизнь заполнена массой событий. На рабочем фронте — это удачное начало (в двух турах полузащитник Глушаков, забивая «Химкам» и «Ростову», спасал свою команду от поражения), которое сам он таковым не считает, потому что команда в тех матчах не выиграла.
— Это, наверное, многие воспринимают как чудо или фарт, — комментирует эпизоды Денис, — но на самом деле все так получилось потому, что мы не бросали играть до самого конца. Встречи с «Ростовом» я вообще ждал все межсезонье. У меня дома большая армия болельщиков, которые еще со времен, когда играл в СКА, поддерживают. Не раз думал, каково будет забивать на их глазах… Так получилось, что забил, но уже в самом конце. В общем-то осуществилось желание с божьей помощью.
Забил, перекрестился и по привычке поцеловал тот палец, на который у него, как правило, надето колечко со «Спаси и Сохрани».
— Скоро еще одно кольцо будет, — смеется Денис. — Я сделал своей девушке предложение. В июне свадьба. Сейчас она, кстати, здесь, в Москве. Много всякой суеты, выбираем платье и все такое.
Он смущенно улыбается той улыбкой, по которой понятно — счастлив. Это и есть вторая часть того, что сейчас является его жизнью. А больше ничего нет — только футбол и родные.
— Времени ни на что больше не остается, — в шутку сетует он. — Тренировки вон двухразовые, начало сезона сложное получилось опять. Но я думаю, выправим все. У нас сейчас хорошая команда.
Хорошая команда для хорошего парня Глушакова значит очень много. Раньше него на тренировки выходит только один человек — Томислав Дуймович. Позже него с поля уходит тоже только один человек — Рашид Рахимов.
— Я вообще поражаюсь его энергии, — говорит Денис. — Он же всю тренировку вместе с нами проводит, причем не просто, как остальные, отдает распоряжения с бровки, а сам участвует во всех упражнениях и, когда надо, в «двусторонках». И хоть бы раз там дыхание у него сбилось или устал… Ничего подобного! По-моему, мы больше устаем, чем он.
В интонациях Дениса, когда он рассказывает о тренере, нотки уважения. Без каких-либо сверхнаворотов. Понимаешь, что Глушаков говорит это не потому, что завтра в газете его слова прочитает Рахимов, а потому что мнение такое. Дениса вообще мало интересует, что пишут в прессе.
— А у нас команда такая, что всегда есть люди, которым про нее интересно что-то такое узнать, — смеется он. — Потому, наверное, и придумывают про нас так много. А чего не сочинять, если даже для самой бредовой байки всегда найдутся уши? Я лично из периодики читаю только спортивную прессу. Ну, бывает, что журналы какие-нибудь. Про автомобили, например.
Белый «мерседес»
Красивые машины для него, как и для любого другого мальчишки его возраста, — настоящая страсть. Вот недавно купил себе свою мечту. Кстати, договорившись о встрече, мы с Денисом немного разминулись, а на мой поисковый звонок с вопросом: «Где стоит твоя машина? И какая она у тебя?» он настолько уверенно выпалил: «Белая!», что сразу стало понятно: цвет был настолько же принципиален, насколько и модель. Белый «мерседес» со всеми наворотами и любимым шансоном в аудио-системе по его поручению покупали родители. Пригнали в Москву сразу после матча с «Химками», отчего товарищи по команде то ли в шутку, то ли всерьез начали поговаривать о том, что новое авто — это премиальные от клуба за тот самый спасительный гол. После матча в «Ростове» фраза эта уже громогласно прозвучала в автобусе команды. Среди гомона чье-то замечание: «Ну вот, теперь Глушакову еще один «мерс» подарят. И что он их, солить будет?»
— Да не такие у нас огромные премиальные, — смеется Денис. — Хотя если брать обыкновенные зарплаты (я же реальный человек, сам в Миллерово, в Ростовской области рос и знаю, как простые люди живут), то мы, конечно, получаем много денег. Но это профессия такая. До тридцати в лучшем случае поиграешь, а потом надо новую жизнь начинать. Это при том, что никакой второй профессии толком не успел освоить. Кем бы я хотел стать в будущем? Пока не знаю. В детстве хотел быть поваром, сейчас мечта эта ушла куда-то. В общем, пока не задумывался. Спроси лучше, чего я сейчас хочу.
— А почему бы и нет, собственно? Так чего ты сейчас хочешь?
— ЦСКА обыграть. Гол забить в этой встрече. Интересный должен матч получиться. У армейцев серьезная команда, стабильная. И начало чемпионата, когда они играют не очень успешно, — совсем не показатель их реальных сил. Недавно вот виделся с Аланом Дзагоевым. Наверное, плохо, что, несмотря на то что мы друзья, удается встречаться нечасто. Но ничего… мы уже привыкли дружить в таком… очень футбольном режиме. О чем говорили? Вот не скажу! Скажу, о чем договорились.
Поймав мой заинтересованный и заинтригованный взгляд, Денис начинает хохотать: «Мы договорились, договорились! Обменяться майками после игры!»