Российский футбольный союз разработал Кодекс чести российского футбола. Прежде у нас такого не было, поэтому новый документ РФС вызвал легко предсказуемый повышенный интерес и обсуждение во всех слоях футбольного общества.
Журналистам очень понравился пункт №10, согласно которому игроки и тренеры должны охотно с ними (с нами) общаться, не отказывать в интервью и при виде человека с диктофоном не затыкать себе поспешно рот яблоком такого размера, что невольно вспоминается дедушка Мичурин.
Общий тон — несколько скептический. Написано, дескать, все правильно, но, как бы это поделикатнее выразиться, не про нашу честь.
Вот сказано, например, про запрет словесного хулиганства. Это значит, чтоб не матерились на стадионах. Народ вне зависимости от пола, возраста и социального положения иронически усмехается. Проще стадион вынести за пределы России. Тоже вполне предсказуемая реакция: покажите мне то место, где у нас не матерятся?!
Интеллектуалы оппонируют кодексу, цитируя Пушкина и Баркова.
Тут есть некоторая натяжка, потому что Александр Сергеевич стал для нас тем, кем стал, вспомнив чудное мгновенье, а не поведав о нравах семьи царя Никиты.
А вообще тон преимуще ственно такой: все, конечно, правильно, так и надо, но нам с нашими полями, да с нашим судейством, да…
Но искоренять-то все это как-то необходимо. Выжигать? Чем, кого, кому, за что? Договорные матчи, говорят, все-таки случаются, но доказать, говорят, их существование невозможно. Как явление присутствуют, а в каждом конкретном случае поди докажи.
Пока не удавалось.
Может, кодекс пока не всеми воспринимается как кодекс, но как призыв, надеюсь, будет услышан. Нравственные устои не возникают, пока не прописаны нравственные нормы.
Вот они теперь прописаны. И у кого-то вызывают скепсис.
Скепсис — это еще ничего, нестрашно. Я бы даже сказал, очень неплохо для начала.
Когда Эдуард Малофеев заговорил про искренний футбол, многие и вовсе крутили пальцем у виска.
Но Эдуард Васильевич неожиданно для многих выиграл.
По-крупному.