В 2002-м, в 34 года, Андрей Чернышов возглавил молодежную сборную России. Через год, в июне, стал главным тренером «Спартака» после второго, шестилетнего «срока» Олега Романцева. И в этом же сезоне, дебютном в премьер-лиге, Чернышов влип в скандал с бромантаном. В допинг-пробе Егоре Титова и Юрия Ковтуна нашли следы запрещенного препарата. «Спартак» обвинил в случившемся врачей — Артема Катулина и Анатолия Щукина. А 11 сентября Чернышов покинул клуб. Несмотря на неясность этого дела, слово «бромантан» с тех пор ассоциируется у части российских болельщиков с фамилией Чернышова. Якобы тренер собственноручно кормил игроков таблетками.
После в карьере Чернышова началась экзотика — Азербайджан, Саудовская Аравия, Кувейт, Казахстан, Сербия. Сейчас 50-летний специалист возглавляет «Спарту» — клуб из второго греческого дивизиона.
В интервью «Спорту День за Днем» Андрей Чернышов рассказал, как на него повлиял допинговый скандал, как он живет с репутацией «человека, накормившего Титова бромантаном», вспомнил жизнь в экзотических странах. И отреагировал на версии о том, что тренирует за рубежом, поскольку «скрывается от братков».
Почему игроки из ПФЛ не поедут в «Спарту»
— Вы рассказывали , что «Спарта» испытывала проблемы в прошлом сезоне. Что за проблемы и как они решаются?
— Ситуация действительно непростая. Футболисты из прошлогоднего состава подали бумаги в федерацию на невыплату зарплат. По ходу этого сезона сменились хозяин и президент клуба. Сейчас они решают этот вопрос, закрыли долги по прошлому сезону. Осталось еще несколько заявлений. Меня заверили, что до Нового года все проблемы решат и мы сможем с 1 января заявить новых игроков. При этом мы не можем брать футболистов старше 23 лет. Это условие, с которым команду допустили до игр чемпионата.
— Ограничение касается только возраста? Вы можете пригласить молодого легионера?
— Мы можем брать иностранцев. Но опять же, если другие команды могут пригласить пятерых легионеров, то мы — только четырех.
— Истории про спартанцев в этом городе культ? Объединение фанатов называется «300».
— Да. Здесь очень ценят свою историю, есть памятник царю Леониду I, знаменитому спартанцу. В любых заведениях люди всегда рассказывают о величии города и региона. Историю помнят и очень ею гордятся.
— Местные игроки тоже гордятся? Считают себя спартанцами, а не греками?
— Дело в том, что у нас нет ни одного местного игрока (смеется). В Спарте нет как таковой футбольной школы. Есть две частные академии, одна из них — «Олимпиакоса». Новое руководство «Спарты» хочет открыть школу. Поэтому сейчас ни одного спартанца у нас нет!
— В команде есть игроки, которые могут стать новыми Карагунисами, Маноласами, Сократисами?
— За время моей работы к некоторым игрокам уже стали проявлять интерес клубы не только из нашей лиги, но из Суперлиги. Может, уже в это трансферное окно два-три человека перейдут в ведущие клубы Греции. Конечно, нам будет тяжело потерять ведущих футболистов, но таковы реалии.
— Готовы пригласить в «Спарту» российских игроков?
— Я-то готов, но хорошие российские футболисты не согласятся на местные финансовые условия. «Спарта» — клуб небогатый, не может похвастаться большими зарплатами. Поэтому хорошие ребята, которые могли бы нас усилить, получают намного больше в России. В хороших командах ПФЛ игроки получают намного больше, чем в «Спарте».
Полиция и женщины Саудовской Аравии
— В вашей карьере был клуб из Саудовской Аравии. Эта страна — совершенно другой мир? Были какие-то правила, традиции, с которыми внутренне невозможно согласиться?
— Саудовская Аравия — очень тяжелая страна в бытовом плане. У них очень почитаема религия. Приведу пример — в Кувейте, ОАЭ, Катаре пять раз в день проходят молитвы, но вы можете вести себя, как привыкли в своей стране — сидеть в кафе, совершать покупки в магазине. В Саудовской Аравии же на время молитв закрываются все учреждения — пять раз в день. Все люди идут в мечеть, и если ты не молишься, то должен сидеть дома. Ни в коем случае нельзя находиться на улице! И в это время полиция ездит по городу, контролирует, чтобы люди находились в мечети или в закрытом пространстве. Представляете, насколько там жестко в этом плане?
— А если полиция увидит, что вы находитесь на улице? Неужели нельзя? Вы же иностранец, не мусульманин.
— Подойдут, узнают причину, почему ты на улице. Сделают замечание и попросят уйти в помещение. Жестких мер, конечно, не предпримут, но обязательно скажут, что впредь нужно находиться в помещении.
— В Саудовской Аравии действительно все такие правоверные мусульмане? Бывает, что пускают пыль в глаза?
— Нет. Действительно в плане религии все очень жестко. Иностранцам приспособиться к этой жизни очень тяжело. Перед тем, как поехать туда, я читал про клубы, тренеров и удивился, что иностранцы работают там максимум год, даже при хорошем результате. Если кто-то задержался на два года — это чудо. Я задавался вопросом: «Почему?» Ведь в Саудовской Аравии хорошие материальные условия, люди добиваются побед. Но в этой стране действительно очень сложно прожить долгое время.
— Вам не страшно было туда ехать? Долго взвешивали все за и против?
— В принципе этот регион мне был давно интересен. Я долго не раздумывал, хотел узнать что-то новое и быстро принял решение. К тому же знал, что в этих странах большие финансы. Честно говоря, имел небольшое представление о футболе. К тому же на тот момент у меня не было серьезных предложений.
— Чем может привлечь работа в Саудовской Аравии, кроме финансов?
— Вы удивитесь, но уровень футбола в Саудовской Аравии неплохой. Например, если сравнить с тем же Кувейтом, где полупрофессиональный футбол. В Саудовской Аравии футбол популярен — на матчи ведущих команд приходят 60—70 тысяч человек. Но подчеркну, что в первую очередь во главу угла там ставится финансовый вопрос.
— Вы поехали туда с семьей?
— Нет, один. Конечно, было тяжело провести год без семьи. Но и с семьей там было бы тяжело — ведь женщина, приезжая в Саудовскую Аравию, должна соблюдать традиции, например, носить местную одежду. Сейчас, говорят, жизнь для женщин в Саудовской Аравии становится легче, меняется в лучшую сторону. Но в то время женщина не имела права выйти на улицу без сопровождения старшего мужчины — отца, старшего брата или мужа. Женщина не имела права ездить одна в такси, водить машину. Представляете?
— Вас это не возмущало?
— Как я могу возмущаться? Либо я принимаю правила страны, либо, если я с чем-то не согласен, должен уехать. Еще из удивительного — в этих странах не празднуют дни рождения. Новый год вообще под запретом празднования. Продажа новогодней атрибутики преследуется по закону.
— Получается, вопрос о поездке с семьей не поднимался?
— Да. Смысла в этом не было. Проще было встретиться где-то неподалеку — в Дубае или Египте.
Публикация от Andrey Chernyshov (@chernyshovpro)
Ни капли алкоголя
— Как вы проводили свободное время? Смотрели на часы, понимали, что скоро молитва, — и тут же прятались?
— Сначала — да. Если шел в торговый центр, то рассчитывал время так, чтобы остаться там на время молитвы. И после сделать покупки, уехать домой. Я человек коммуникабельный, во всех странах, где работал, всегда появлялись товарищи. Нельзя назвать их друзьями, но с ними складывались хорошие отношения. Они не давали скучать — приглашали в гости, в рестораны.
— В ресторанных меню — ни капли алкоголя?
— Да. В Саудовской Аравии и в Кувейте вопрос об этом даже не поднимается. Даже вслух произносить такие вещи нельзя!
— Год без алкоголя. Дискомфортно?
— Нет. Я же говорю — человек привыкает ко всему. Сложностей не возникло, я ведь знал, куда еду и что меня ждет. Так что не могу сказать, что Саудовская Аравия — страна, в которую я никогда не вернусь.
— У футболистов-аравийцев меньше проблем с дисциплиной, чем у российских?
— На тему дисциплины не было проблем. Они относятся к тренеру с большим уважением. Проблем на поле и за его пределами не возникало. Они понимают, что ты главный, старший, что тебя нужно уважать. Никаких дискуссий. Например, однажды произошел удивительный случай.
— Какой?
— Мы решали с футболистом какой-то вопрос, мимо шел президент клуба. И эту проблему мог решить только он. Я посоветовал игроку подойти вместе к президенту. Но переводчик мне сказал: «Нет, это невозможно. Только если президент позовет, футболист может подойти и поговорить с ним». Такое же примерно отношение и к тренерам.
— Сейчас там играют Жулиано и Ахмед Муса. Они долго протянут, несмотря на большие зарплаты?
— Многие футболисты и тренеры едут именно на сезон, чтобызаработать и потом выбрать более комфортную страну. Кто-то приспосабливается. У Жулиано и Мусы долгосрочные контракты, но они легко прерываются. Вспомните, ведь некоторое время назад было тяжело представить, что в Россию приедут тренеры и футболисты из Центральной Европы — Германии, Италии, Испании. Для них Россия — тоже что-то новое и непонятное. Какая там жизнь, какая еда и культура? Но люди поехали. Человек ко всему приспосабливается.
— В Кувейте после Саудовской Аравии было намного проще?
— Кувейт — это, так скажем, Дубай без алкоголя. Прекрасная страна на берегу Персидского залива, современная жизнь. Единственное — это запрет на алкоголь. А так, Кувейт — это цивилизация по сравнению с Саудовской Аравией (смеется). Там жизнь в психологическом плане намного веселее и проще.
«Что я увижу в Гамбии, выглянув в окно»?
— Какое самое экзотическое предложение по работе вы получали?
— Самое экзотическое было в 2010-м. Предложение из Гамбии.
— Ого!
— Да. Маленькая африканская страна. Причем предложили неплохие финансовые условия. Я долго раздумывал, узнавал о стране, футболе, но все-таки в последний момент решил не рисковать и отказался.
— Почему?
— Знаете, бывает так: просыпаешься — и внезапно понимаешь: «Нет, этого делать нельзя». Так и случилось. Тогда я жил в России. Проснулся, выглянул в окно и подумал: «А что я увижу в Гамбии, выглянув в окно?» Я не мог представить, как я буду там жить, что делать. Какой-то внутренний голос сказал, что нужно отказаться.
— Какую зарплату вам предложили?
— Этот был ведущий клуб Гамбии. За сезон они предложили порядка 400 тысяч долларов. Причем половину суммы платили сразу, при подписании контракта. У них были финансовые гарантии, мне оставалось поставить подпись — и половину суммы сразу бы перевели.
— Советовались с Валерием Кузьмичом Непомнящим, героем Камеруна?
— Нет, с Валерием Кузьмичом не советовался. Одному человеку комфортно в одном месте, другому — нет. Один скажет: «Нужно ехать». Другой: «Ты что! Ни в коем случае!» Поэтому ориентируюсь на внутренний голос, только он подскажет правильное решение.
Братья по раздолбайству
— Вы два года тренировали «Спартак» из Суботицы. Что-то стало откровением в стране и футболе?
— Сербию я знал давно, у меня много знакомых в этой стране, часто приезжал праздновать Новый год. В сербском футболе много молодых талантов. Но большая проблема, что они рано уезжают за границу. Некоторые из них еще не готовы к другим чемпионатам. Но при маленьких зарплатах ребята уезжают при первой возможности. И многие теряются. А так в Сербии очень сильная детско-юношеская школа, с детьми очень хорошо работают тренеры.
— Объясните тогда, почему в Сербии много сильной молодежи, талантливых футболистов, а сборная не блещет?
— Я им задавал этот вопрос. Спрашивал: «Вы разъединились с Хорватией, ваши футболисты играют в лучших клубах Европы, хорваты выступают в лучших клубах Европы, но почему сборные разные»? Сборная Хорватии — топ, Сербия — в середине. Почему так, спрашиваю. Между странами очень сложные отношения, но сербы говорят: «Хорваты более дисциплинированные, у них есть характер, они больше бьются за свою страну, они похожи на немцев — с жестким упрямым характером. А мы — раздолбаи».
— Все дело в дисциплине?
— Да. Сербы признают, что хорваты более трудолюбивые, и им этого не хватает.
— Получается, не зря говорят, что сербы и русские — братья. Братья по раздолбайству!
— (Смеется.) Есть у нас это, что уж греха таить. Да и сербы очень прилично выпить любят, тоже недалеко ушли от россиян (смеется).
— Значит, это не преувеличение про «братские народы», якобы в большинстве сербы лучше относятся к русским туристам, чем к другим?
— Действительно, это так. Если узнают, что ты из России, то тебя боготворят, называют братом, старшим товарищем. Очень любят русский народ, хотя понимают, что есть проблемы, ведь мы не поддержали сербов. Мы находились не на высоте в той ситуации. Но все равно к нам очень большое уважение. Многие сербы мне говорили: «Было бы хорошо, если бы Сербия вошла в состав России» (смеется).
— Глобальной обиды за последствия Косовской войны нет?
— Многие понимают, что Россия не могла защитить, что нам самим на тот момент было сложно выжить. А так… Нонсенс заплатить в каком-то месте, если тебя пригласили. Ты — русский, и будешь жить на полном обеспечении (смеется).
Герои Евро-2008 прошли «молодежку»
— Работу в каком клубе назовете самой успешной?
— Все оценивают выступления по-разному. Кто-то скажет: был провал в «Спартаке», кто-то: не получилось в молодежной сборной. По результатам — наверное, но глобально можно оценить иначе. 16 человек из молодежной сборной разного созыва играли в финальной части чемпионата Европы 2008 года. В составе той сборной не было ни одного игрока, кто бы не прошел «молодежку». Что касается «Спартака», все сразу вспоминают допинговый скандал. Но не помнят, что, когда мы пришли, команда была на грани вылета. И за небольшое время, что удалось поработать, выправили ситуацию. Тренером я себя почувствовал в Сербии.
— Почему?
— Может, я искал себя в годы до Сербии. Вроде бы до Сербии я работал 15 лет, но только после нее стал считать себя по-настоящему тренером, понимать, чего именно я хочу от команды.
— Маленькими шагами.
— Да. В молодежной сборной мне казалось, что нужно работать так. Оказалось, что это не работает, не тот метод, нужно найти что-то новое. Было много хаоса. Сейчас же я все систематизировал, нашел направление, в котором нужно двигаться.
«Братки»? Я никогда не сталкивался с таким типом людей
— Пришло время поговорить про «Спартак». Сергей Юран в интервью «Спорт-Экспрессу» называл главной причиной неудач «Спартака» большое количество ошибок, допущенных вами: «Отношения с игроками, селекция. Оказался не готов к такому уровню. Для него важнее было — о, «Спартак», пресса, телевидение». В общих чертах Юран говорил, что вы перекладывали на него работу, намекал на вашу нерешительность и трусость.
— Могу поспорить. Если бы я был трусом, то не принял бы «Спартак» в такой ситуации. Я понимаю, что много было допущено ошибок. На тот момент у меня был год опыта работы тренером. Признаю ошибки, но насчет трусости я не согласен с Юраном. И неправильно сейчас обсуждать, кто как работал. Что касается отношений с игроками, то, думаю, ребята через неделю сказали бы: «Давайте уберем этих тренеров». Ситуация-то одна — скандал с допингом. И сейчас можно говорить что угодно. Если бы его не было, все бы нормализовалось. Что касается селекции, то да, некоторые ошибки были. Приглашались игроки не того уровня. Но не было времени и выбора — мы были ограниченны. В том числе в финансовом плане. Нужно было действовать быстро. Если бы мы приняли команду в начале сезона — это одна ситуация. Нам было необходимо спасти «Спартак». Если вы посмотрите на таблицу до нас и после, то увидите, что ситуация поменялась.
— Вы не читали интервью Юрана?
— Нет. Я его знаю давно, уважаю как футболиста. Одно время у нас были хорошие, дружеские отношения. Но знаю, что Сергей подвержен эмоциям. И когда у него все хорошо, он может критиковать всех. Сейчас он критикует Аленичева, хотя они тоже были большими друзьями. Поэтому к его словам я не отношусь серьезно (смеется).
— И не будете читать?
— Нет. Не хочу. Не воспринимаю Юрана как серьезного футбольного аналитика. Как хорошего футболиста — воспринимаю, но не как специалиста из футбола. Поэтому его мнение и интервью мне неинтересны.
— Тогда о Юране в последний раз. Он сказал, что вы уехали из России, потому что должны были денег и вас «прессовали братки».
— Если бы такая ситуация была правдой, то я вообще уехал бы из страны. Как бы я приезжал в Россию, жил, работал в «Торпедо»? Интересно, каким «браткам» я должен? (Смеется.)
— Значит, «братки» вас не «прессуют»? Точно не «прессуют»?
— Я никогда не сталкивался с таким типом людей.
Разве Колосков оставил бы меня работать, будь я виноват в допинговом скандале?
— Не жалеете, что решили возглавить «Спартак»? На мой взгляд, 90 процентов тренеров не справились бы в такой ситуации. Клуб и спустя годы не может «вернуться» после эры Романцева.
— Сейчас можно рассуждать, что на тот момент это был неправильный выбор. Тогда я только закончил с футболом, начал тренировать юношескую сборную. Все получается, ты выигрываешь, тебе говорят, что это будущее российского футбола. И тут поступает предложение от «Спартака». В таком возрасте ты не думаешь о том, какие сложности ждут, не смотришь, в каком состоянии команда, кто президент, кто игроки — ты просто находишься на седьмом небе от счастья. Тебе кажется, что ты свернешь горы. Ты уверен, что сможешь сделать то, чего не удалось другим. Что все получится! И потом понимаешь, что тренерская работа сложнее, чем казалось прежде, когда ты был футболистом.
— Ваше решение было эмоциональным?
— Конечно. У меня было предложение от другой команды. И я, будучи тренером молодежной сборной, подошел к Колоскову, президенту федерации. Он мне сказал: «Ты что? Не вздумай!» Потом я сказал ему, что меня зовут в «Спартак». Он отреагировал так: «Ты чего здесь сидишь?! Не думай ни секунды! Ты уже должен быть в офисе ’’Спартака’’!» Понимаете, ладно у меня, неопытного мальчишки, не было и тени сомнения. Но сомнений не было у такого монстра футбола, как Колосков!
— У вас репутация человека, «накормившего» Егора Титова бромантаном. Вы готовы рассказать, что тогда произошло?
— Я готов рассказать. Ну как молодой тренер, которому 34 года, может прийти в команду и раздать какие-то таблетки ведущим игрокам? Представьте, как это воспримет футболист. Я сам был футболистом, и ни один доктор не мог дать мне таблетку, не рассказав, что это такое. И это решение игрока — принимать таблетку или нет. Мне всегда говорят: «Ну скажи — кто? Скажи, кто это сделал?» Сейчас мы можем говорить все что угодно. Легче всего свалить вину на молодого тренера, который уходит. «Мы не виноваты — виноват он». Если все так, как говорят, я задаю вопрос. На тот момент в молодежной и взрослой сборных России проводился допинг-контроль. Почему тогда у игроков молодежной сборной из «Спартака» — Павлюченко, Павленко, Белозерова — не выявили допинг?
— А должны были?
— Если допинг в «Спартаке» применялся целенаправленно, то тесты игроков «молодежки» дали бы положительный результат. Почему только у опытных игроков, Ковтуна и Титова, обнаружился препарат?
— Вы чувствуете вину?
— Если бы я чувствовал себя виноватым, то ни с кем бы не общался. Просил бы не поднимать эту тему. Я не видел, чтобы кто-то кому-то давал препараты. И голословно не хочу никого обвинять. Ведь это легче всего — назначить виноватого. Хорошо, что подставили под удар меня. Я это принял и с этим живу. Еще один важный момент.
— Так-так.
— Неужели Колосков оставил бы меня в молодежной сборной, если б я был замешан в этом деле? Более того, я хотел уйти. Но Вячеслав Иванович меня вызвал, убедил продолжить работу. Вы знаете, кто такой Колосков и какой информацией он владеет. Неужели он бы оставил меня работать, будь я виновен в таком скандале?
Предлагал провести расследование в СК про бромантан. Отказались…
— Вы сказали, что можно обвинить одного, другого человека. Не осталось доказательств, чтобы разобраться, кто виноват?
— Конечно нет. А огульно обвинять я не могу. Кого? Например, двух докторов? А может, игроки решили принимать препараты самостоятельно? У меня есть предположения, но озвучивать я их не хочу, потому что я не видел и не знаю точно. Я предлагал несколько раз: «Давайте проведем расследование, пойдет в прокуратуру, в следственный комитет». Но все так и осталось на уровне слухов. В итоге назначили виноватым молодого тренера, и все с этим согласились.
Следующий момент. Потом на пост президента пришел Виталий Мутко. И вы знаете, какой информацией он обладает. Ситуация такая же, как с Колосковым. Если я был замешан — он бы не оставил меня работать в молодежной сборной. А это было бы легко — он поменял тренера национальной сборной, можно было бы поменять и тренера «молодежки». Но он этого не сделал. Значит, у этих людей есть информация о том, что Чернышов не виновен.
— Может, замешан кто-то неприкасаемый, тот, чье имя нельзя назвать, раз футбольные чиновники не посчитали вас виноватым?
— Все возможно. Но мы можем только догадываться. Излагать версии, рассуждать, но уже никто не узнает правду, поскольку это дело недоказуемое. Если только тот, кто виновен, не признается.
— Когда вы узнали, что футболисты принимают запрещенный препарат?
— Мы были на отборочном матче в Ирландии. Туда пришли результаты тестов, что игроки национальной сборной Титов и Ковтун дали положительную пробу.
— Я вас обманул. Пообещал, что к Юрану мы больше не вернемся. Но теперь действительно в последний раз. Он сказал, что впервые услышал слово «бромантан» от второго доктора Щукина, а таблетки раздал доктор Катулин.
— Видите, у Юрана своя версии. Спросить у кого-то другого — у него будет другая версия.
— Дальше Юран говорит про бромантан, после того, как у игроков начались проблемы со здоровьем: «Подошел к Чернышову: ’’Заканчивай, совсем не тем занимаешься’’».
— Такого разговора не было. Получается опять-таки — мое слово против слова Юрана. Повторю, что сейчас можно обвинить кого угодно. И постоянно будет круговерть.
Я косвенно признал свою вину, уйдя из «Спартака». Репутацию не изменишь
— Вам не обидно, что у вас такая репутация? Как ее изменить?
— Этого уже не изменишь. Я это принял и никого не буду переубеждать. Моя репутация сложилась. Мне что, выйти с плакатом на Красную площадь? Сказать: «Ребята! Я не виноват! Вы неправильно обо мне думаете! Я — хороший!» Любой человек будет считать так, как ему хочется, и так, как удобно. Посмотрите на ситуацию с Глушаковым. Кто-то обвиняет его, кто-то поддерживает. И переубедить людей невозможно, если они приняли решение. Зачем переубеждать людей? У меня свои интересы, я доволен тем, что имею, и иду дальше.
— Вы могли повлиять на ситуацию? История же не сразу попала в прессу.
— Единственное, как я мог повлиять, — не уходить в отставку. Но Червиченко надавил на меня. А я находился не в лучшем психологическом состоянии — мы с молодежной сборной проиграли Ирландии и Швейцарии, потеряли шансы на выход. И тут еще эта история… Меня это надломило. Нужно было сказать: «Я останусь». Встретиться с Федуном, объясниться, а не идти по легкому пути. Если бы я остался — все бы сложилось иначе. Но получается, что я косвенно признал свою вину тем, что ушел из клуба. И это тоже опыт. Но главная моя ошибка — это совмещение. Нужно было или остаться в молодежной сборной и не принимать предложение «Спартака», или принять и уйти в «Спартак» из сборной.
— Эта история ударила по вашей репутации. А по тренерской карьере? Ее вспоминали за рубежом? В клубах, где работали?
— Нет, не вспоминали. Достаточно открыть интернет и прочитать про этот скандал. Поверьте мне, биографией тренера очень сильно интересуются, прежде чем сделать предложение. Особенно за границей. Находят контакты в России. И никто про эту историю не вспоминал.
— Какие были мысли во время допингового скандала? Как вас поддерживали, кто отвернулся?
— Многие, естественно, отвернулись. Некоторые — потому что видели перспективу работы со мной, агенты — потому что видели перспективу заработка. Когда ушел из «Спартака», многие потеряли интерес ко мне. Но те, кто знал меня, мою работу в «Спартаке», были рядом, остались. И мы вместе до сих пор. Агентов я понимаю — ты интересен, только если можешь принести доход. Зачем им со мной общаться, если я не у дел? Когда я пришел в «Торпедо», мне дали новый номер телефона. И на следующий день его знали все агенты России. Те, кто перестал со мной общаться, тут же принялись звонить. Таков футбольный мир. И его нужно принимать таким.
— Скандалы и интриги.
— Да. Скандалы, интриги, зависть, подставы. Все в нем присутствует (смеется).
Я — счастливый человек, жизнь — короткая штука
— Какими видите дальнейшие перспективы? Сейчас вы в Греции. Где будете работать после? За границей, в России?
— У меня контракт со «Спартой» до конца сезона, хотя предложили подписать сразу на два. Но мой греческий агент посоветовал подписать на один. Сейчас руководство предлагает продлить соглашение, но мы договорились сначала сформировать команду в январе. И разговаривать о дальнейших перспективах после того, как решат все финансовые проблемы. Что дальше? Мне действительно очень интересно работать за границей. Узнавать новые страны, людей. Жизнь — короткая штука, и хочется как можно больше узнать нового. Не только в плане футбола, но и в житейском. Сейчас хочется дать этим молодым ребятам поддержку, помочь превратить их в хороших футболистов, чтобы многие из них попали в ведущие клубы. Мне приятно вспоминать период работы в Сербии — за два года клуб продал 10 ребят в хорошие сербские и иностранные команды. Мы сумели подготовить ребят для хороших команд. Знаете, я понял, что российскому тренеру очень и очень сложно найти работу в Европе.
— Почему?
— Во-первых, никто не смотрит на нас как на хороших тренеров. Мы многое потеряли. Раньше советская тренерская школа высоко котировалась в мире. Хотя и тогда наши тренеры уезжали только в Азию и Африку. Но и сейчас никого не приглашают в Европу. Сейчас только Слуцкий работает в Голландии. Пробиться сложно. Я вел переговоры в Австрии, Венгрии, Хорватии. Мы отвечали: «Да-да, у тебя хорошее CV, ты знаешь языки, но тренеры из Словакии, Сербии и Чехии быстрее адаптируются к другому образу жизни».
— С подозрением смотрят на российских тренеров, видя, что они почти не работают в Европе?
— Конечно. Черчесов проявил себя в Польше. Больше некого и вспомнить. Поэтому я счастлив, что работаю здесь. Пусть это и вторая лига Греции. Я счастливый человек. Много поездил, познакомился с разными людьми. Приобрел многое и в футбольном плане, и в жизненном.
Личное дело
Андрей Чернышов
Родился 7 января 1968 года в Москве
Воспитанник СДЮСШОР-2 РОНО (Москва)
Амплуа: защитник
Карьера игрока: «Динамо»-2 Москва (1986–1987); «Динамо» Москва (1988–1991); «Спартак» Москва (1992–1993); «Динамо» Москва (1993–1994); «Штурм» Австрия (1994–1996); ПАОК Греция (1996–1997); «Гигант» (КФК, 1997); «Антверпен» Бельгия (1997–1998); «Алания» Владикавказ (1998); «Торпедо» Москва (1998); «Гройтер Фюрт» Германия (1999); «Леобен» Австрия (1999–2000); «Бад Блайберг» Австрия (2000); «Рубин» Казань (2001)
Тренерская карьера: сборная России U-19 (2002); сборная России U-21 (2002–2005); сборная России (штаб, 2002–2003); «Спартак» Москва (2003); «Динамо» Тбилиси, Грузия (2006); «Витебск» Белоруссия (2006–2007); «Динамо» Брянск (2008); «Стандарт» Азербайджан (2009); «Акжайык» Казахстан (2010–2011); «Аль-Шола» Саудовская Аравия (2012–2013); «Аль-Фахахель» Кувейт (2013–2014); «Торпедо» Москва (спортивный директор, 2014–2015); «Аль-Кадисия» Кувейт (2015); «Спартак-Суботица» Сербия (2015–2017); «Аль-Тадамон» Кувейт (спортивный директор, 2018); «Спарта» Греция (с 2018-го)
В составе сборных СССР, СНГ и России провел 28 матчей. Участник Евро-92 в Швеции.
Фото: РИА «Новости»; EPA/Vostock-photo