Их всего четверо — российских тренеров «Зенита» в XXI веке! Юрий Морозов ушел из жизни в феврале 2005-го, Михаил Бирюков тренирует вратарей в «Зените», работает в клубе и Анатолий Давыдов. И только Борис Рапопорт, возглавлявший сине-бело-голубых в самый, пожалуй, сложный период в новом столетии, не имеет никакого отношения к главной команде города и ее структурам. Борис Завельевич, которому 1 мая исполнилось 70 лет, тренирует молодежную команду в СДЮСШОР «Зенит». А по количеству минут, отведенных на интервью, Рапопорт побил рекорды за десять лет существования «Спорта День за Днем». В стенах редакции мы общались более четырех (!) часов.
Виллаш-Боашу дали слишком много власти
— Я с уважением отношусь и к Владу Радимову, и к Сергею Семаку, но «Зенит» вышел на такой уровень, когда необходима серьезная фигура, чтобы управлять, — начал наш длинный разговор Борис Завельевич. — Хотя убежден, что и Серега, и Влад спокойно бы разобрались со звездами. У Радимова сложный характер, но он серьезный тренер. Он не даст себя не уважать.
— Семаку и Радимову это нужно?
— Я бы провел параллель с выборами президента России 1996 года, когда Ельцин должен был проиграть коммунисту Зюганову. Но лучше всего для компартии было туда не идти, оставаться на вторых ролях. Так и Семаку. Зачем туда лезть, когда все хорошо… Вот Радимов, мне кажется, полез бы. Он — боец. Однако ему нужно предложить, как иначе проверить? Если человеку не доверишь, все разговоры останутся в сослагательном наклонении.
— Как вам примеры Станислава Черчесова и Рашида Рахимова? Они сначала что-то доказали на среднем уровне, а затем уже взяли топ-клубы.
— Я с Черчесовым целый год работал в Сочи. Он мне даже сказал, когда расставались: «Борис Завельевич, хорошо, что мы с тобой познакомились». А ведь Станислав Саламович не подпускает к себе близко людей! Вроде бы ничего особенного в его тренировочном процессе. Но характер, харизма! Он непогрешим, не ошибается, уверен в своих поступках. Это же все передается ребятам. У Радимова тоже есть такая харизма, Семак больше сам в себе. Хотя накопил огромный опыт. Был в штабе с Капелло, Спаллетти, Виллаш-Боашем. Семак получил команду на несколько дней (в марте 2014-го, после отставки Спаллетти и до прихода Виллаш-Боаша. — «Спорт День за Днем») и обыграл «Боруссию» на выезде!
— Скорее всего, «Зенит» возглавит именитый тренер из Европы?
— Я против иностранца. «Зенит» будет вынужден платить огромные деньги ему и его штабу. Вы думаете, случайно сюда рвутся тренеры? Их пиарят агенты! Но не это главное. За последние 14 лет в «Зените» работало четыре иностранных специалиста и не заиграло ни одного питерского воспитанника! Лишь появлялись эпизодически. Из всех тренеров мне симпатичен Адвокат — он практически русский мужик! При нем в «Зените» появился Ионов. Если бы Леша не распустился, мог бы и дальше играть. Еще Максимов. Года три находился в системе, научился бегать за пивом. А игрок — суперталантливый, упустил свой шанс.
— Как оцените работу Андре Виллаш-Боаша?
— По футболу к нему есть масса вопросов. Но я скажу о другом. Какое он имел моральное право запретить Александру Кержакову приходить на базу «Зенита»?! Вы можете себе представить, чтобы в «Милане» запретили приезжать в Миланелло Паоло Мальдини?! Это же клуб, традиции, воспитание. Уверен, болельщики приняли сторону Кержа, а не Виллаш-Боаша. Насколько я знаю, проблемы португальца в «Челси» и «Тоттенхэме» тоже начинались с конфликтов с авторитетными людьми.
— Почему в «Зените» никто не одернул Боаша?
— Это не ко мне вопрос. Мы вспомнили «Милан», сам же Берлускони не вникает в футбольные вопросы. Правильно? У него есть Галлиани, Брайда. Они ведут все дела и за все отвечают. В «Зените» нет такого человека. Ладно «Милан», бог с ним. Другой пример. Представьте ситуацию: Слуцкий приказал бы: «Игнашевича на базу не пускать!» Сколько бы он продержался на своем месте? Ровно до вечера, пока президенту Евгению Гинеру не сообщили бы (улыбается)… Виллаш-Боашу дали много власти, такого не должно быть! И вот результат: «Зенит» не вышел в Лигу чемпионов! Это провал!
Если бы убрали Лодыгина, «Зенит» стал бы чемпионом
— Скоро чемпионат Европы, вы, как бывший вратарь, понимаете, что происходит с Игорем Акинфеевым? Потерял мотивацию?
— Скорее такой его сегодняшний уровень игры. Я к нему с уважением отношусь. Молодым Игорь очень сильно начинал, потом случились две тяжелые травмы. Это серьезно повлияло на дальнейшую карьеру. Осторожность, аккуратность сидит под коркой. Хорошо, что Игорь обладает сильным характером. Быстро приходит в себя после провальных игр.
— Отсутствие конкуренции во вратарской линии сборной — проблема?
— На сегодняшний день я бы сделал ставку на Сергея Рыжикова. Что представляет собой Станислав Крицюк, мы толком не знаем. Гильерме не вызывает у меня большого доверия. Лодыгин? У него есть проблема с вратарской школой. Но это поправимо. С ним в «Зените» занимаются. Только вопрос кто: Вил Корт или Михаил Бирюков?
— Главный недостаток Лодыгина?
— Ноги не работают. Посмотрите за его перемещениями. Много мячей пытается сыграть с места, но легкости в ногах нет. Мое мнение: если бы тренеры после провальной игры Лодыгина с «Краснодаром» (в 5-м туре «Зенит» уступил на своем поле 0:2. — «Спорт День за Днем») доверили бы место в воротах Мише Кержакову — «Зенит» был бы чемпионом!
— Не слишком категорично?
— Я же подчеркиваю — это мое мнение. Аргументированное. Ошибки Лодыгина в играх с ЦСКА, «Спартаком» повлияли на результат. Кержаков достойно провел шесть игр, не феерил. А ведь вратаря нужно оценивать по количеству пропущенных мячей, а не сейвов, как сейчас модно говорить. Обратите внимание, когда Лодыгина вернули в ворота, он заиграл намного строже, без понтов. Но очков уже было не вернуть. Более того, я согласен с многолетним тренером вратарей Владимиром Павловичем Савиным — Малафеев сильнее Лодыгина! Но ему в этом сезоне не дали шанса.
— У Вячеслава же была травма?
— Он вылечился и мог играть. В «Зените» вообще проблема с вратарями. Во всех командах их огромное количество, и клубы не знают, что с ними делать! Бабурин, Васютин, Рудаков, Обухов, Мжельский. Этих ребят нужно раздавать!
— В чем же вопрос?
— В отсутствии работы спортивного департамента! У меня есть классный вратарь 1998 года рождения Гойло, но куда ему идти? В целую команду вратарей? Виталий Мутко ставил передо мной как перед спортивным директором, задачу: не нужных «Зениту» на каком-то этапе людей раздавать. Я днями сидел на телефоне, иногда получал нагоняй от Виталия Леонтьевича.
— За что?
— Рассказывал правдивую информацию об игроках. «Не надо никаких плюсов и минусов, главное — отдать», — призывал Мутко.
— Кого удачно пристроили?
— Много было таких ребят. Например, Дмитрия Акимова — в «Сибирь». После этого началась его прекрасная карьера. Целая группа игроков отправилась в Липецк. Приезжал туда их смотреть. Выходит команда. Саша Петухов — отдельно. Весь перебинтованный, в наколенниках, а народ стоит и аплодирует. Я просто обалдел! А Толя Давыдов смеется: «Знаешь, сколько он тут забивает?!»
В футбол привела мама
— Как вам прическа Лодыгина? Вы перед выходом на поле так же следили за волосами?
— Наше поколение этим не занималось (улыбается). На мой взгляд, если прически, серьги в жизни не являются главным, в этом нет ничего страшного, в противном случае… Криштиану Роналду не мешает же прическа забивать.
— Как возник футбол в вашей жизни? Почему не фортепьяно или скрипка?
– Родители пытались учить музыке, но у меня совершенно не было слуха. Мама это поняла. Она жива, ей сейчас 94 года.
— Ничего себе!
— Выступила на моем юбилее, все просто обалдели, она же все помнит! Мы жили на Владимирском. Рядом — школа «Трудовые резервы». Я туда попал восьмилетним мальчишкой. Вы не поверите, но года полтора моим тренером был Герман Зонин. Он меня и по сей день считает своим учеником. Затем «Резервы» начали разваливаться, а мама вычитала в газете, что идет набор в гороно, отвела меня туда.
— Именно мама, а не отец?
— Отец работал главным инженером, он футболом не интересовался. Запомнились его слова, когда я начал хвастаться деньгами: «Разница в том, что с годами твоя зарплата может падать, а моя будет только повышаться». Логика была. Футболист в тридцать уже заканчивает играть.
— Но маму это не остановило.
— Она была активной, состояла в родительском комитете. У нас была очень дружная команда. Играл будущий зенитовец (137 матчей, 10 голов. — «Спорт День за Днем») Володя Наумов, царствие небесное. На союзных юношеских соревнованиях рубились с киевским «Динамо». Там за 1946 год рождения играли Толя Бышовец и Володя Мунтян — великие игроки! Они однажды так допекли Наума, что он нас собрал и говорит: «Все, идем бить Киев». (Улыбается.)
— Как вы попали в ленинградское «Динамо»?
— Когда я оканчивал школу, в Ленинграде была команда «Спартак». Ее тренировал Валентин Федоров, помогал Николай Афанасьев. Меня еще школьником приглашали на тренировки. Я начал пропускать занятия, Дмитрий Николаевич Бесов это дело сразу прикрыл. Задатки у меня были. Но куда идти? Это полевому игроку можно найти место, передвинуть, поменять позицию, с вратарем сложнее. Пришел третьим вратарем в «Динамо». После Алексея Поликанова и Льва Белкина, который быстро ушел в «Зенит». Приглашал меня Геннадий Бондаренко, его вскоре сняли, пришел Аркадий Алов. Я играл за дубль, а в сентябре 1965-го меня попробовали в «основе», в матче с калининской (тверской) «Волгой». Пришло время, призвали в армию. Три года проходил службу в спортивной роте. Параллельно играл, а зарплату получал в оперативной воинской части на Халтурина (нынешней Миллионной. — «Спорт День за Днем»). Затем Алов ушел в «Зенит», вернулся Бондаренко. С Геннадием Борисовичем были сложные отношения…
— Обвинял вас в «договорняках?
— Ну что вы! (Смеется.) В августе 1968 года я женился. Нам давали квартиры, написал заявление. Руководитель «Динамо» Виталий Зубрилин подписал: «выделить Рапопорту двухкомнатную». Требовалась только подпись главного тренера. А Бондаренко заболел туберкулезом.
— Вот так поворот.
— Взял я фрукты и поехал к нему в больницу на Тореза. Встретились в коридоре, больница-то закрытая, вообще нельзя посещать. Бондаренко взял лист, зачеркнул «двушку» и написал мне однокомнатную. Ничем не мотивировал, просто зачеркнул и все. Я отказался.
— Где же тогда жили?
— Пошли кооперативные квартиры, мы с женой купили. Сейчас там живет мой внук.
Квартира для Орлова
— «Динамо» было командой будущих комментаторов. Вы застали Владимира Перетурина, Владислава Гусева и Геннадия Орлова?
— Перетурин играл правого защитника, но я его практически не застал. А вот с Геннадием Сергеевичем жили в одной комнате на базе в Кавголово. Гена все время читал, он учился в Харькове на историческом факультете. С ним связана одна очень интересная история.
— Расскажите.
— Он же приезжал в «Зенит», но не получилось. Наталья, его супруга, устроилась в ленинградский театр имени Комиссаржевской, а Геннадий вернулся в Харьков. Вдруг в 1968-м мы собираемся на сборы, приехали на вокзал, а там стоит Орлов. Оказалось, он пришел в мужскую команду «Динамо». Был такой меценат, начальник цеха Зиновий Львович Поесов. Он оформлял ребят на завод «Вулкан». Платили рублей по двести, как в команде мастеров. Там и Анатолий Иванов, и Александр Буров — известные питерские судьи — были оформлены. Посмотрели Орлова, а он по игре был выше уровня первенства Ленинграда. Поесов пришел к Бондаренко: «Возьмите Орлова, он должен играть в мастерах».
— Что было дальше?
— Гена поехал с нами на сборы. Бондаренко, как я уже говорил, заболел, его обязанности стал исполнять Колобов, который начал ставить Гешу. И ему поперло! Стал забивать. В мае играем с «Карпатами» на стадионе имени Ленина, Геша забивает два мяча. Сидим после игры в раздевалке, входит милицейский генерал с помощником. Спрашивает Колобова: «Алексей Михайлович, а где паренек, который забил два мяча?» Колобов сразу прочувствовал ситуацию: «Гена Орлов, живет с женой в маневренном фонде, возле ’’Динамо’’, там крысы бегают по комнатам…».
— Ужас!
— Генерал приказал помощнику: «Запиши, выделить квартиру Орлову!» Мы посмеялись — сколько таких обещаний было. Однако через неделю Геннадий Сергеевич получил «однушку» в Купчино. Вот как бывает! Я четыре года отыграл в «Динамо», а жилплощади так и не получил. И платили всего ничего:160 рублей минус 20 налог — на руки 140. Премиальные получали только со сбора за билеты. А на «Динамо», в отличие от «Зенита», ходило по три-четыре тысячи. Мы шутили, что премиальных хватало только на комсомольские взносы (смеется).
Получал зарплату монетами по три копейки
— Каким образом вы потом оказались в Волгограде?
— В 1968-м демобилизовался. И меня пригласили в «Трактор». Там уже набегало 300 рублей. Дополнительно оформили на хлебобулочный комбинат. Раз в месяц приезжал туда за деньгами.
— Хлеб не давали?
— Я брал булочками и пирожками. Очень уж вкусные были (улыбается). В Волгограде поступил в институт, потом перевелся в Лесгафта.
— Почему в «Тракторе» отыграли всего год?
— Меня немного сбил Бесов, с которым мы продолжали общаться. «Зенит» принял его близкий друг Артем Фальян, и Дмитрий Николаевич меня рекомендовал. Так я оказался в числе опытных вратарей — Косенков, Пронин, Шаповаленко. Покрутился, повертелся и понял, что никому не нужен. А ведь в Волгограде у меня шла игра, зря дернулся.
— Без команды не остались.
— В «Строитель» из Ашхабада позвал Сергей Коршунов — великолепный в прошлом игрок «Спартака», прекрасный человек, но, к глубокому сожалению, с проблемами с алкоголем. Мог на несколько дней закрыться на базе. В Ашхабаде я пересекся с Курбаном Бердыевым. Ему только восемнадцать исполнилось, но он уже был лидером в команде, плеймейкером.
— Условия в советской Туркмении были еще лучше, чем в Волгограде?
— Раз в месяц команду возили на базу, как «Зенит» приезжал в закрытый отдел «Гостиного двора» за ондатровыми шапками и дубленками. Местный игрок спрашивал: «Борис, ты берешь ковер или палас?» — «Да зачем мне? В Ленинград повезу, что ли?» — «Возьми, мы тебе стоимость вернем».
— Вернули?
— Конечно! Туркмены честные были. Так и обналичил деньги (смеется). У них же все дома были коврами завешаны.
— С жарой как боролись?
— Просил, чтобы мне выплачивали зарплату монетами по три копейки. На базе стояли автоматы с газированной водой, выпьешь стаканов пять — пока обратно возвращаешься, снова пить хочешь. Жара страшная! Моя комната была на первом этаже, затаскивал туда шланг и поливал водой постель. Иначе невозможно. Слава Богу, радикулит не заработал.
— Было за что страдать?
— В Ашхабаде заработал столько, сколько в «Динамо» за всю карьеру. Знаете, как там рассчитывали? Отыграла команда игру. Собрали за билеты, а стадион практически всегда заполнялся, и через час мы получаем наличные на руки. За победу выгорало 60 рублей.
— Команды из Средней Азии любили назначать игры пораньше, когда в тени градусов 40–45…
— Играем как-то с одесским «Черноморцем». Игру назначили часов на пять, чтобы соперник «сдох». Начинается игра, на мои ворота — шквал атак. Несутся… Впереди у них играл Валера Поркуян (экс игрок сборной СССР, участник двух чемпионатов мира. — «Спорт День за Днем»). Минут 15 они нас возюкали, что голову было не поднять. И вдруг Поркуян без сил падает в моей штрафной и уползает за линию ворот. «Все нормально?» — «Ты сколько здесь получаешь?» — «Хорошо получаю». — «Не-е-е-т, пускай здесь верблюды играют». Мы выиграли, поехали поужинать в ресторан, возвращаемся, а возле стадиона машины скорой помощи, кислородные подушки — «Черноморец» откачивают. За счет домашних матчей «Строитель» занял в том сезоне 13-е место в союзной первой лиге. Это лучший результат для Ашхабада.
— Вы вспомнили Коршунова, а как выпивать в такую жару?
— Если человек пьющий, то ему абсолютно все равно. Но это единичный случай, в Ашхабаде футболисты не употребляли.
— А в Ленинграде?
— Выпивали, конечно. И в «Динамо» были такие футболисты, и в «Зените». Дергачев, Рязанов. Игроки уровня сборной, просто тогда конкуренция была сумасшедшая. Они давно ушли из жизни, а Станислав Петрович Завидонов не был в их компании. Сейчас ему 81, стучу по дереву.
Слиняешь с разминки — пойдешь в армию
— Как получилось, что с 1972 по 1978 год вы не играли за команды мастеров?
— В отпуске порвал ахилловы сухожилия. Играли в футбол, а у меня к тому времени уже были больные ноги. В «Динамо» приходилось играть на уколах. Особенно при Алове. Бинтовали ногу, кололи — страшное дело.
— На поле выходили даже «мертвые»?
— Алов говорил: «Для меня существует только одна травма: когда одна кость торчит в одну сторону, а другая — в другую». Помню, мы должны были играть в Ворошиловграде, а я на сборах в Гаграх вывернул голеностоп. Кроссовку не мог надеть. Пришел вечером в гостиничный номер к Алову, а он мне заявляет: «Завтра играешь». — Аркадий Иваныч, да вы что?» — «Ничего страшного, сделаем уколы». Я пошел на выход, а Алов мне вслед: «Только не вздумай слинять с разминки. Иначе пойдешь служить в армии».
— Вышли на поле?
— Да. Чувствовал, как отходит голеностоп. Доктор делал мне укол сквозь эластичный бинт.
— Что с вами в отпуске стряслось?
— Играли в небольшом зальчике на Петроградской. Три на три. Стою и вдруг чувствую, как мне кто-то сзади ударил. Поворачиваюсь — никого. На ровном месте лопнул ахилл. Приехал в Ашхабад — нога в гипсе. Когда его сняли, три-четыре месяца разрабатывал ногу. На местном стадионе вокруг поля была узкая опилочная дорожка. Бежал по ней, и у меня лопнул другой ахилл.
— Совсем беда.
— В Ашхабаде мне выплатили зарплату, и я уехал домой. Что делать? У меня семья, дочка маленькая. И еще второй курс института. Помог Валентин Васильевич Федоров, тренировавший «Петроградец» (команда выступала в чемпионате Ленинграда. — «Спорт День за Днем»). Я начал тренировать детскую команду. Штатных должностей не было, поэтому меня оформили в цех. Потом Федоров мне говорит: «Борь, может, поиграешь за мужскую команду?» — «Николай Васильевич, у меня же два разорванных ахилла». — «Да ты просто встань в ворота и руководи». Так я начал потихоньку играть, хотя прежней гибкости уже не было. До травмы я прыгал в высоту на 180. После уже не мог.
— Но вас все равно позвали в «Каршистрой».
— Узбекистан. Вторая лига. Меня туда пригласил в конце 1978 года Саша Федоров, сейчас тренирует в ДФК «Зенит»-84, а главным был Владимир Губарев (тренер-селекционер в «Смене»). Думал, еду на год, а оказалось на три. С 1979-го по 1981-й. За полмесяца привел себе в порядок. Так был еще Захид (Норматов. — «Спорт День за Днем»), местный вратарь. Я ему сразу сказал: «Давай играй, я тебе не конкурент. Меня попросили только подстраховать». А тот сложный паренек…
— Почему?
— Сразу обиделся. Я еще не готов, вдруг он жалуется: тут заболело, тут закололо. Хотел меня подставить. Я сыграл пару-тройку матчей, почувствовал уверенность. Потом в игре мне серьезно попало в плечо. Захид сразу подбегает: «Борь, если тяжело, я могу встать». — «Нет, спасибо, я доиграю. Не волнуйся. Сиди теперь на лавке». В итоге я сыграл сто матчей. У нас была хорошая команда: Канищев, Степанов, Веденеев... 10 или 11 питерских ребят.
— Степанов умер в 42 года. Были какие-то предпосылки?
— Никаких! Если бы мне в 1979 году сказали, что он будет одиннадцать лет играть в «Зените», то я бы никогда в жизни не поверил. Степанов сам себя сделал футболистом. Характер железный!
— Кто содержал «Каршистрой»?
— Это была всесоюзная ударная стройка. Освоение каршинской степи. Там было огромное количество различных контор. Чтобы получить зарплату, я целый день ездил по разным местам. Степанов и Веденеев рассказывали, что в «Каршистрое» получали больше, чем в «Зените»!
— Было куда потратить?
— Куда тратить, если жара?! Копили деньги. Я еще жил без семьи. Жена с дочкой пару раз приезжала. Что им там делать? Я тоже с ноября по март уезжал, сам готовился к сезону. Когда я уже работал спортивным директором в «Сатурне», меня тоже звали в Карши. Но уже как тренера или советника клуба. Отказался. Я же не знал, что вскоре неожиданно уберут Вайсса и Воронцова.
Слуцкий пел на проводах Вайсса
— Но у «Сатурна» весной 2007-го были одни ничьи.
— Вот так получилось. Видимо, не все было чисто. Я до сих пор настороженно отношусь к Гаджи Гаджиеву.
— Вы считаете, что он вел подрывную деятельность в «Сатурне»?
— Они вместе с агентом Ткаченко стали появляться на наших играх. Я сразу сказал Воронцову: «Просто так Гаджиев приходить не будет». Но наш президент был очень уверен в себе. Его ведь поставил губернатор Московской области Борис Громов. Но, похоже, к главе региона нашли подход. У нас действительно было много ничьих, не шла игра. Хотя команда была прекрасная: Лебеденко, Дюрица, вратарь Кински, Леха Игонин, я сам привез Андрея Каряку. Вайсс — сильный специалист. Но у него была одна проблема.
— Какая?
— Провел тренировку, повернулся и пошел. С российскими игроками надо быть поближе.
— Чем еще запомнился Вайсс?
— Когда его провожали, собрались в ресторане. У европейцев так принято. И вдруг появляется Леонид Слуцкий. Он тогда тренировал «Москву». Просит слова: «Наши команды на протяжении двух лет играли друг против друга. Я считаю вас отличным специалистом, человеком». И спел песню! Меня это так растрогало, и даже Вайсс чуть не прослезился! Вот это человеческие отношения!
— При Гаджиеве в «Сатурне» многое поменялось?
— После его прихода я перестал ездить на тренировки. Чувствовал, что он не хотел меня видеть. Убрать меня не могли. Контракт действовал еще полтора года. Но я мешал новым людям.
— Почему?
— В «Сатурн» сразу стали приглашать тех, кого я не брал. Появились Лоськов, Евсеев, Алексей Иванов — люди уважаемые. И зарплаты у них были достаточно серьезные. Мы с Воронцовым жили по средствам — примерный бюджет 25 миллионов долларов. Говорят, что после нашего ухода он вырос до шестидесяти!
«Химкам» «стыки» не сдали
— В «Северстали» какой был бюджет?
— Особых денег там не было. Примерная зарплата — 30–40 тысяч рублей, премиальные — 10 или 15 тысяч. Я привез в Череповец питерское «Динамо», которое играло практически бесплатно. Кто-то «бомбил» на машинах, кого-то родители кормили. Играли на стадионе имени Кирова в Кубке России с газзаевской «Аланией». Собралось 15 тысяч. Мы проиграли только в дополнительное время (0:1 в 1/16 финала Кубка России — 1998/99. — «Спорт День за Днем»). После игры Газзаев подошел: «Ты хочешь сказать, что они у тебя так бесплатно играют?» — «Валерий Георгиевич, они хотят, чтобы их заметили». В Череповце платили немного, но зато все вовремя. Ребята сразу раскрепостились и заиграли.
— За «Северсталь» выступал Алексей Наумов, который победил страшное заболевание.
— Да, на сборе в Болгарии, еще в 1994-м, у него обнаружили онкологическое заболевание. Врач Михаил Гришин помог. Он ходил на химиотерапию, волос не было. К счастью, вылечился. Видимо, вовремя обнаружили. Потом он мне позвонил: хочу у вас играть. Я говорю, давай приходи. Год отыграл в «Северстали». У Наумова великолепная левая нога, игрок умнейший! Все «стандарты» исполнял.
— Не муторно после Петербурга жить в Череповце?
— Там, конечно, плохая экология. Несло от местного комбината, грязь. Воздух тяжелый. Но все познается в сравнении. В 1993 году мы привезли «Зенит» в Нижний Тагил. Когда я открыл окно в гостинице, там был красный налет выхлопа с местного комбината.
— Малоприятная картина.
— Еще мне довелось играть в городе Желтые Воды из Днепропетровской области. Там вообще дышать было невозможно. Химическое производство. В Череповце было не так страшно. Начался чемпионат, «Северсталь» выиграла подряд шесть или семь матчей, и вдруг один из руководителей клуба говорит мне: «Куда-то вы далеко прете!» — «Не понял. Что, надо проигрывать?» — «Нам не надо никуда выходить. Наша главная задача — быть выше вологодского ’’Динамо’’». Ее мы и выполнили. Вологда стала второй в зоне «Запад», а мы — первые. Попали в «стыки» с «Химками» за выход в первый дивизион.
— Там тогда играл Константин Генич. Сейчас видный футбольный комментатор. На поле он так же выделялся?
— Я его не запомнил. Мы принимали «Химик» в Рыбинске. Так они туда прилетели на самолете. Их пасли какие-то сложные ребята. Началось с чего? Положен час на предыгровую тренировку. Приезжаем на стадион, а там «Химки» тренируются. Время закончилось. Никто с поля не уходит.
— Какая наглость!
— Сбоку стоят те самые ребята: «Куда вы лезете? Сколько надо, столько и будем тренироваться». Тогда я сказал: «Все, выходим на поле!» Игроки «Химок» увидели это и потихоньку ушли с поля. На следующий день мы выиграли 1:0. После этого нам пошли предложения.
— Какие?
— Сдать ответную игру. Я пригласил капитана команды Андрея Почепцова: «Если на вас начнут заходить, я в этом не буду участвовать. Решите сдавать — мне об этом скажите. Возьму бутылку пива и пойду на трибуну. На скамейке мне делать нечего». Через несколько дней подходит Почепцов: «Играем честно». И что вы думаете? К 15-й минуте мы уже «горели» 0:2, а с трибун кричали: «Вот, идиоты, отказались от денег».
— Как дальше развивались события?
— На последней минуте первого тайма Игорь Худогов, он сейчас администратор в «Тосно», прошел по флангу, подал, а Дима Рогожин как дал с лета — 2:1. В перерыве я не мог удержать свою команду. Пять минут с ними поговорил, они уже рвались на поле. Пока я дошел до скамейки, счет уже был 2:2.
— Все, сливай воду.
— Мы вышли в первый дивизион, а потом отказались. Хотя Виталий Мутко звонил губернатору Вологодской области, владельцу «Северстали» Алексею Мордашову. Обещал бесплатно отдавать игроков. Все тщетно. Нам все выплатили до копейки, и я написал заявление. Как дальше мотивировать игроков? Я поехал в Новосибирск. Подписал контракт с «Сибирью». И тут звонок от Мутко: «Ты где?» — «В Новосибирске». — «Бросай ты это дело, приезжай в Петербург. Будет тебе здесь работа».
Морозов прилетел в Москву с бригадой врачей и переиграл план на финал
— Так вы стали спортивным директором «Зенита». При вас «Ростсельмаш» хотел купить Кержакова всего за 12 тысяч долларов. Как удержали парня?
— До вторых юношей он ничем не выделялся. Только характером и целеустремленностью. Потом начал играть за «Светогорец» у Казаченка и резко прибавил. Я не знаю точной суммы, но «Ростсельмаш» был готов заплатить зенитовской школе… Там такие «разборки» происходили у Морозова с Шейниным. В начале января 2001-го встретил Сашку на турнире Гранаткина в СКК. «Меня никуда не взяли», — пожаловался Кержаков. Уже позже выяснилось, что он пришел на беседу с Морозовым и назвал сумму, какую ему подсказали серьезные люди. Юрий Андреевич услышал, взорвался и выгнал Кержакова. Ситуацию разрулил Виталий Мутко. Они с Шейниным и с Морозовым обо всем договорились, а Саша поехал на сбор с «Зенитом».
— Правда, что Кержаков и Аршавин не были так дружны?
— Они же в разных школах воспитывались. «Смена» и «Зенит» бились, в хорошем смысле — они враги. Я сам, когда тренировал «Зенит», любил подтрунивать: «Так, посмотрим, чему вас в ’’Смене’’ научили». Или: «Ну что вы такую школу позорите?» Саша и Андрей подружились в «Зените», но мне показалось, на каком-то периоде разошлись. Популярность, слава. Кому-то больше доставалось, кому-то меньше.
— В «Смене» еще был Дмитрий Сычев. Он покинул Петербург из-за отца?
— Там сложная ситуация, они же тамбовские, сами понимаете. Тренер «Зенита»-2 Лев Бурчалкин был готов взять Сычева в свою команду. Но места в составе не гарантировал. Папа Сычева вроде бы обиделся.
— В начале чемпионата-2002 Морозов вдруг заявил об уходе из «Зенита». Что стряслось?
— Юрий Андреевич позвонил Мутко и рубанул: «С этим … я работать не буду». «Зенит» проиграл стартовый матч «Анжи» — 0:2. Следующая игра с «Ротором» должна была стать последней для Морозова. Кержаков и Аршавин жаловались, мол, он нас оскорбляет. Я им ответил: «Ребята, заткните уши и слушайте только, что Морозов говорит вам о футболе». Помните, когда Шава забил «Ротору», он прибежал к Деду на скамейку запасных. Запрыгнул, поцеловались, все нормально. Морозов был растроган и остался в «Зените». Пока серьезно не заболел.
— В апреле 2002-го у Морозова случился инфаркт. Через год нашли онкологию.
— Кстати, я читал в вашем издании интервью с Сергеем Приходько. Там не совсем верно изложена ситуация накануне кубкового финала с ЦСКА. Морозов с нами не прилетел. И. о. главного тренера был Михаил Бирюков. С Михаилом Юрьевичем мы были в очень хороших отношениях, вместе обсуждали состав. Нужно было решить с центральным защитником: хотели поставить Диму Давыдова в центр, а Саркиса Овсепяна — направо. Мы жили в лужниковской гостинице, утром там же провели разминку. Я ушел на предматчевое совещание, возвращаюсь, а Бирюков говорит: «Прилетел Андреич и поменял весь план на игру».
— Прямо из больницы?
— Да, с ним прилетели два врача-реаниматолога. Они были готовы в любой момент оказать помощь.
— Тогда все отметили, что Морозов бросил в бой 18-летнего Быстрова.
— Он увидел игрока в Володьке. Слева у ЦСКА играл Соломатин, Быстров же совсем мальчишка был. Нельзя его было ставить под этого бычка. Но спорить с Морозовым было бесполезно. Мы проиграли 0:2, а Соломатин забил первый гол. Обратно летели, в аэропорту разговаривали с Андреичем. Он пару раз отходил, выпил коньячку, чувствовал себя уже получше. Ребята спрашивали: «Юрий Андреевич, когда тренировка?» — «Не знаю, спросите у Бирюкова». Такое уже было настроение.
— Алкоголь сильно мешал Морозову?
— Думаю, мешал. Такое состояние мешало его личным отношениям с людьми. Думаю, по этой причине он так мало выиграл в своей жизни. Ведь футболист должен играть не только за город или зарплату, но еще и за тренера. А по части понимания игры, тренировочного процесса равных Морозову не было.
Как Мутко водил Аршавина в ресторан
— Почему Морозов был против вашего назначения главным тренером «Зенита»?
— Бирюков был для него как сын. Они общались, через Мишу он управлял командой, сам уже не мог. Однако Морозов все анализировал, определял состав. Я все-таки для него был чужой человек. Андреевич считал, что мы со Славой Мельниковым влезли в «Зенит». Но мы к этому, поверьте, отношения не имели. Я только допустил ошибку, что не подписал контракт с «Зенитом» до конца 2003 года. Договорился только до конца сезона.
— Как из «Зенита» убрали Бирюкова?
— Команда вернулась из Саратова, где сыграли 2:2 с аутсайдером. Бирюков почему-то не поставил в ворота Славу Малафеева. Подробностей я не знаю, с командой на игру не летал. После возвращения Бирюкова вызвали на совет директоров клуба (на тот момент «Зенит» занимал 9-е место. — «Спорт День за Днем»). Я не присутствовал при разговоре. Вдруг мне позвонил Виталий Леонтьевич и вызвал. Когда я к ним зашел, Бирюкова уже не было. Общение у них не получилось. Меня прямо в лоб спросили: «Возглавите команду без всяких приставок?» Либо соглашайся, либо отказывайся. Других — «давайте подождем два-три дня», «я подумаю» — не было. И всего 15 секунд на принятие решения.
— Колебания были?
— Никаких! Как можно было отказаться возглавить «Зенит»?! Когда я ездил с командой, наблюдал за тренировочным процессом, жил в гостинице, ходил с ребятами обедать в ресторан. Как только пересел в кресло спортивного директора, на тренерскую скамейку, для меня ситуация сразу изменилась. Прошло какое-то время, и я понял, что у нас не все благополучно. Команда находилась в тяжелейшем положении.
— Почему?
— Посмотрите состав «Зенита» осенью 2002-го. И вы все поймете! Были травмированы капитан команды Алексей Игонин, серб Милан Вьештица, которого я привозил в Питер. И еще закончился период дозаявок.
— Взяли только румын — Бундю и Кирице, а еще Базаева.
— Базаев уже был в команде, неплохо играл. Бундю к нам привезли в последний момент, взяли бесплатно. Людей не хватало. Но главная проблема — не было КОМАНДЫ! Играли нераскрывшиеся звезды. Кержаков, съездивший на чемпионат мира, Шава, не попавший туда в последний момент. Они держались особняком. Еще группа товарищей выработали свой ресурс. Доигрывали в «Зените». Лепехин, Горовой, Осипов, Угаров. Их потолок — бронза 2001 года.
— Кержаков поймал «звездняк» после чемпионата мира?
— Конечно! Люди очень тяжело переживают резкий скачок карьеры. Не всегда хватает элементарной человеческой культуры. Возраст такой. Кержаков книгу написал. Не рано ли писать мемуары в 19 лет? Потом все успокоилось, он стал другим.
— Аршавин сильно расстроился, что Романцев не взял его в Японию и Корею?
— Очень! Виталий Леонтьевич попросил меня встретить Андрея на вокзале, когда тот вернется из Москвы. Мутко повел его в ресторан, успокоил. Виталий Леонтьевич, конечно, фигура! Знаете, почему не взяли Аршавина? Романцев отблагодарил Семшова, якобы сыгравшего в духе фейр-плей в игре против «Спартака».
— Семшов утверждает, что его включили по игровым качествам.
— Не буду настаивать. Просто расскажу историю. Мы играли в Москве с «Торпедо». Семшов с Борей Горовым сцепились. «Ты чего, думаешь, если можешь мяч выбить и на чемпионат мира поехать, то тебя все можно?» — закричал Горовой. Семшов полез в драку и схлопотал удаление, но «Торпедо» все равно отыгралось — 1:1.
Революция не прошла
— Нужно было тогда омолаживать команду?
— В этом допустил ошибку. Прошло дней десять после моего назначения, сыграли вничью с «Торпедо-ЗИЛ». На последней минуте Керж не забил пенальти. Вывернул стопу. Потом он очень переживал в раздевалке. А я понял: нужна революция. Переговорил с Мутко и услышал: «Борис Завельевич, давайте мы этот сезон доиграем. Не будем проводить революций».
— Стоило ли спрашивать?
— Об этом я и пытаюсь сказать. Мне помогал Вячеслав Мельников, работавший с дублем. Там собралась прекрасная компания: Макаров, Николаев, Недорезов, Лобов, Быстров, Денисов. Петржела сделал то, что я должен был сделать в сентябре 2002-го. Бросил в бой молодежь. «Зенит» тогда шел на 7-м месте, Властимила уже убирали. Шел разговор, что я мог вернуться обратно. Мутко говорил: «Я вообще не могу понять: тренер он или нет?»
— Когда вы почувствовали холодок со стороны Виталия Мутко?
— Я узнал, что ищут нового тренера после поражения в Волгограде. И не от Мутко, а от кого-то другого из клуба. У меня в течение пяти минут поломались два человека — Цветков и Ранджелович. При счете 1:2 Лепехин не забил с двух метров. После этого пошли слухи о новом тренере. Хотя Мутко мне ничего не говорил. Я его знаю с 1992 года, когда он еще был вице-мэром Петербурга. Потом Виталий Леонтьевич пришел в футбол и сделал себя менеджером высочайшего уровня. Главное достоинство — он очень любит футбол.
— Какой недостаток?
— Шарахался в тренерском вопросе. Мутко боялся, что человек не оправдает доверия. Вспомните, как тяжело из «Зенита» уходил Садырин. Потом нашли Бышовца. Мутко сразу успокоился. А что было с Давыдовым? Мы с ним близкие друзья. Я ему сразу сказал: «Толя, ты же понимаешь, что Морозов тебе не помощник?» Он, наверное, понимал, но не мог отказаться. В 1994 году нам с Мельниковым тоже пытались навязать Юрия Андреевича. Слава тогда был главным. Спросил меня: «Стоит брать?» — «Слава, ты работать хочешь?» Хорошо, что Морозов вдруг уехал работать в Кувейт.
— Вы бы избавились от тех же игроков, что и Петржела: Лепехина, Угарова, Горового, Овсепяна, Игонина?
— Петржела убрал Лешу грубо и несправедливо. Он этого не заслуживал. Также я бы оставил Овсепяна. Остальные — не то что плохие. Просто нужна была свежая кровь.
— Чем был плох Угаров?
— Когда я принял «Зенит», Юрий Андреевич сослал его за Можай. Угаров играл в дубле. И вообще непонятно чем занимался. Я его вернул. Стал подпускать к основному составу. Играем на выезде с «Грассхопперс» (в 1/64 финала Кубка УЕФА. — «Спорт День за Днем»). Говорю Мельникову: «Готовь Угара на замену». Угаров пошел разминаться, на 70-й минуте мы его выпустили.
— Впечатлил?
— Мягко говоря, он был никакой. После игры ко мне подходит Мутко:
— Борис Завельевич, а ты видел, как Угаров разминался?
— Как?
— Встал и просто простоял разминку.
Я после этого Угарова отодвинул.
— На финише чемпионата-2002 ваш «Зенит» играл на выезде с «Локомотивом». Перед матчем говорили, что все расписано заранее: Кержакову — гол, «железнодорожникам», боровшимся за титул, — победу.
— Мы же проиграли — 1:2. Почти сразу мы пропустили два мяча, отыграли один, а в концовке могли несколько раз забить. В футболе легче сдать игру, чем победить. Но по поводу того матча у меня сомнений не было, были по поводу других.
— Кубковая игра с «Ладой?
— Нет, там Славка Малафеев ошибся. Там же игра была до золотого гола («Зенит» проиграл 2:3 в 1/8 финала. — «Спорт День за Днем»). Все ребята были в шоке. Мы всю игру вели в счете — одна контратака в дополнительное время и проиграли.
Психолог для Малафеева
— Когда в «Зенит» пришел Петржела, он разговаривал с вами. Потом чех удивлялся: Рапопорт сказал, что игроки хорошие, а место только десятое.
— Не знаю, что он имеет в виду. Я его уговорил оставить Вьештицу. Петржела отказывался от него: «Борис Завельевич, что, сербы умеют в футбол играть?» Я на него изумленно посмотрел: «Ну как минимум не слабее чехов». Вьештица — прекрасный защитник. Я ездил его просматривать в Сербию. Агенты совали мне другого игрока. Следом съездил Морозов: «Да, я согласен. Берем Вьештицу».
— Еще взяли Мудринича с Ранджеловичем. Три югослава — это было не слишком много?
— Много. Все было хорошо, пока не взяли Ранджеловича, у которого возникли какие-то разногласия с Газзаевым. Позвонил Мутко: «Есть предложение от Гинера забрать Ранджеловича. Цена — один миллион долларов». Помню, что мы его никак не могли заплатить. Мутко не хотел брать Мудринича, но Морозов чуть ли не устроил скандал: «Не возьмете — работать дальше не буду». И настоял на его покупке.
— Ничего себе! Правда, что местные игроки не приняли югославов? Мол, зарплаты у них были гораздо выше.
— В «Зените» у всех условия были примерно одинаковые. Разве что у Аршавина и Кержакова чуть лучше. «Зенит» считался бедной командой. Виталий Мутко изо всех сил старался, чтобы никто не ушел.
— С Петржелой у вас не сложились отношения, но игроки «Зенита» к нему хорошо относились.
— Не так давно мы беседовали с Аршавиным. «Классный тренер! — говорил Андрей про пана. — Ничего нас не заставлял делать, гайки не закручивал, мы играли сами, в свое удовольствие».
— Властимил публично обвинял вас, что вы работали против клуба. Не купили ему в «Зенит» Колодина.
— Денис был в «Уралане», когда там работал директором Юра Шишлов. Мы с ним играли вместе в Волгограде. Когда «Уралан» приезжал в Питер, мы договорились: после окончания сезона Колодин переходит в «Зенит». Но они попросили доиграть. И вдруг я читаю, что он перешел в «Крылья Советов»! Я был в шоке. Звоню Шишлову. «Я здесь ни при чем. Все решалось на уровне Илюмжинова». Наверное, нужно было оставить Дениса у нас, подписать все бумаги, платить им деньги. Колода готов был играть в «Зените». Однако я доверился… Никто не мог предположить, что Герман Ткаченко по своим каналам, он тогда в Совете Федераци состоял, договорится с президентом Калмыкии.
— Кто из иностранцев, привезенных при Петржеле, показался вам наиболее странным?
— Вот, например, Марек Кинцл. До прихода в «Зенит» он достаточно забивал. А у нас играет, но не забивает. Через некоторое время Петржела сказал, что Кинцл ему не нравится. Продали. Он там опять забивать начал. Просто Кинцлу были нужны фланговые подачи, а мы все время играли внизу.
— Малафеев не скис, когда пришел Чонтофальски?
— Нет. Хотя был период, когда Славе пришлось сесть на скамейку. Он пришел ко мне: «Что делать?» Я говорю: «Слава, тебе надо играть, пускай за дубль, но играть». — «А как же Чонтофальски? Ему практика не нужна была», — спросил Малафеев. Я его убеждал, что они с Камилом разные люди. Камил — флегматичный, а Слава совсем другой. Он сам себя сделал великим вратарем. Я его и по юношам помню, и по «Зениту»-2... Невероятное трудолюбие!
Кем у тебя папа работает? Бомжом!
— Александр Панов вас поздравил с юбилеем?
— Нет. Несколько лет назад вышла книга московского автора. Мы с Мельниковым ему честно все рассказали, что у Сашки были серьезные проблемы. Когда приходил на тренировки, сразу смотрели его руки, боялись, что можем парня потерять. Сашка не стал этого отрицать в интервью. Другой бы сказал, что Рапопорт опозорил на всю страну. Саня — человек! Он помнит, что мы с Шейниным и Мельниковым для него сделали.
— Панов был из тяжелой семьи?
— Я однажды спросил: «Кем у тебя батя работает?» — «Бомжом!» — «Как это?» — «На его зарплату только бомж может прожить». Учителя на него жаловались в спецклассе. Прогуливает уроки. Я посоветовал: «Приди в класс и просто сиди». Через неделю звонок из школы: «Панов ходит на занятия. Но ничего не отвечает, просто сидит. Сказал, что Рапопорт ему посоветовал». (Смеется.) Может, у него нет серьезного образования, но Сашка личность! Когда я последний раз работал в «Зените», Панов приехал в офис: «Хочу посоветоваться с вами, Борис Завельевич, думаю детскую школу открыть.» — «Ты чего, Саня, пусть государство этим занимается! Помоги лучше школе, которая тебя воспитала».
— Панов начинал в Колпино, в «Ижорце»?
— Его в зенитовскую школу взял Вячеслав Булавин, потом Владимир Голубев с работал. Играли как-то в ДСИ «Зенит» на Бутлерова. Голубев говорит: «Саня, забьешь гол — три рубля».
— Много забил?
— Владимир Евгеньевич только успевал вытаскивать деньги. Три забил. Голубев говорит: «Все, хватит, у меня деньги закончились». Девять рублей — это по советским меркам немало было.
— Если не Панов, ФК «Зенит» поздравил вас с 70-летием?
— Поздравил. На официальном сайте. Спасибо клубу, мне было приятно. Впрочем, речь сейчас не обо мне, ветераны «Зенита», сыгравшие более трехсот мачтей за команду — Лохов, Голубев, Булавин, Храповицкий, Завидонов, — получают стипендию от клуба пять тысяч рублей в месяц. Это как-то несерьезно. Я слышал, что в «Спартаке» ветеранам выплачивают по 500 долларов в месяц! Очень хотелось бы, чтобы через вас, журналистов, о проблеме узнал Алексей Борисович Миллер. Думаю, даже если бы Халк услышал, что ветераны получают по пять тысяч рублей в месяц, заплатил бы из своего кармана. Я же вижу, как этот парень живет футболом!
Личное дело
Борис Завельевич Рапопорт
Родился 1 мая 1946 года в Ленинграде
Воспитанник: ДЮСШ гороно «Смена» (Ленинград)
Карьера игрока: «Динамо» (Ленинград, 1964–1968); «Трактор» (Волгоград, 1969); «Строитель» (Ашхабад, 1970, 1971); «Петроградец» (чемпионат Ленинграда, 1972–1978); «Каршистрой» (Карши, 1979–1981)
Тренер СК «Звезда» (Ленинград, 1981–1990); «Зенита» (1993–1994); СДЮСШОР «Зенит» (1995–1997)
Главный тренер «Динамо» (Санкт-Петербург, 1998–2000); «Северстали» (Череповец, 2000); «Локомотива-Зенита»-2 (Санкт-Петербург, 2001); «Зенита» (26 августа — 30 ноября 2002)
Спортивный директор «Зенита» (2002–2004)
Вице-президент «Зенита»-2 (2005–2006, август)
Заместитель генерального директора «Сатурна» (Московская область, 2006, август — 2007, июнь)
Руководитель департамента по подготовке резерва ФК «Зенит» (2007, сентябрь — 2008)
Вице-президент «Жемчужины-Сочи» (2009–2011)
Тренер-преподаватель молодежной команды СДЮСШОР «Зенит» с мая 2012-го.