Олимпийский чемпион Андрей Коваленко никогда за 14 лет выступлений в Северной Америке ни разуне обращался за помощью в ассоциацию игроков НХЛ, застал отсутствие каких-либо правил в России, а сейчас уже третий год лично занимается проблемами взаимоотношений игроков и клубов в роли председателя профсоюза игроков КХЛ.
В НХЛ никто не стремится обмануть соседа
— Когда я выступал в НХЛ, вообще не задумывался, что такое профсоюз и как там все устроено, — вспоминает Коваленко. — Просто выходил и играл. Знал, конечно, что есть ассоциация игроков (НХЛ ПА), что мы туда платим взносы, а они защищают наши интересы. Но подробнее не интересовался.
— Вступление в профсоюз за океаном происходит автоматически?
— Да. В договоре прописано, что ежемесячно, с каждой зарплаты автоматически снимается взнос в НХЛ ПА, но если хочешь, можно их все заплатить разом в начале сезона.
— Вас это не смутило? В России-то никому платить не надо было.
— Это правило устоялось до меня и работало там много лет. Почему я должен идти всем наперекор? В этом плане меня удивляют некоторые иностранные игроки, которые собираются играть в нашей лиге, но при этом пытаются что-то «вымутить» в обход существующих правил. Не надо лезть в чужой огород со своим баяном.
— В НХЛ отношение профсоюза и клубов к «своим» и к иностранцам разнится?
— Нет, там все игроки, в принципе, как и у нас, равны. Туда приезжаешь и попадаешь в отлаженную систему. Ты обязан играть по ее правилам, все прописано четко. У нас же приезжающие игроки пытаются придумать какие-то свои правила. Дорогой мой, ты приехал играть в другую страну, приехал в КХЛ, у которой есть свой регламент и профсоюз, — почему ты ставишь свои условия? Не хочешь — не играй, езжай в другую лигу.
— Энхаэловскую пенсию вы получаете?
— Насколько я знаю, она у меня есть, но получить я ее смогу только в 55 лет. Вот тогда и посмотрим, что и как там с ней.
— У вас или ваших знакомых хоккеистов за океаном возникали проблемы, которые приходилось решать с помощью профсоюза?
— Нет. Я вообще ни разу в ассоциацию не обращался. Думаю, дело в том, что работа профсоюза, лиги и клубов отлажена настолько и менталитет у всех участников процесса такой, что раз уж они совместно выработали правила, все четко их выполняют. Никто не ищет дырок в законе, не выдумывает лазеек, чтобы сэкономить, выгнав игрока и обманув всех вокруг.
— Тем более руководил НХЛ ПА авторитетнейший Боб Гуденау.
— Это даже не главное. У нас в России ведь из-за чего происходят проблемы? Из-за того, что руководители не могут договориться между собой. Каждый клуб тянет одеяло на себя, никто не думает о соседях. Уж сколько я говорю: ребята, соберитесь все, договоритесь о единых правилах, которые мы уже потом совместно подкорректируем.
— Возникающие в последнее время трения между НХЛ и профсоюзом часто связывают с отсутствием у последнего сильного лидера…
— У них не то что сильного, никакого руководителя пока нет — только исполняющий обязанности. Но это уже их проблемы. Они в свое время уволили Боба Гуденау и Пола Келли. Так что пусть ищут еще кого-то.
Профсоюз должен быть один
— Строгое соблюдение правил бросилось в глаза после России? У нас-то профсоюза не было.
— И правил никаких у нас, в принципе, тоже не было. Только правила игры в хоккей и все. В остальном же клубы делали что хотели. Ни компенсаций, ни нормального расторжения контрактов. Захотели — оставили, захотели — выгнали из команды.
— Когда вы впервые столкнулись с этой системой в НХЛ, не возникло мыслей, что в России не хватает чего-то подобного?
— Да России всегда чего-то не хватает. В первую очередь, порядочных людей и менталитета. Чтобы люди, когда есть правила, какие-то внутрикорпоративные обязательства, выполняли их, а не искали дырки и лазейки.
— Может, уже тогда в вас появилось «профсоюзное зерно»?
— Я никогда не задумывался, что буду заниматься этим. Просто в какой-то момент необходимость такой организации назрела. Плюс появилась благоприятная возможность создать ее вместе с созданием новой лиги. Мы решили, что делаем независимый профсоюз, возглавить который ребята предложили мне.
— Еще за несколько лет до этого вы были одним из первых членов профсоюза, которым руководил Анатолий Бардин.
— Это была общая идея игроков и Анатолия Федоровича. Когда я попал в Омск в сезоне-2004/2005, она уже витала в воздухе. Мы были активистами, говорили, что профсоюз нужен, что чем раньше мы объединимся, тем легче нам потом будет. К сожалению, повлиять на регламент, на отношения с работодателями в то время не получилось.
— Почему?
— Может, еще не пришло время, может, мы сами не были к этому готовы, а может, из-за того что игроки говорили «Да-да-да, мы с вами», но только единицы понимали, что это такое и для чего нужно. Да и сейчас некоторые не понимают. Приходится объяснять каждому и втолковывать, для чего, почему и зачем мы работаем.
— «Бардинский» профсоюз подготовил почву для вашей организации?
— Думаю, в целом было сделано достаточно для того, чтобы впоследствии мог появиться наш единый профсоюз. Все знали, что профсоюз игроков есть, работает с 2005 года; все о нем слышали, все о нем знали — так, потихонечку, почва и была подготовлена.
— Года два параллельно с «бардинским» работал и второй профсоюз — ПСХТ, возглавляемый Александром Харламовым. Две подобные организации в одной отрасли — проблема?
— Чем больше организаций, тем хуже, потому что надо быть единым целым. Когда их несколько, у каждого свои идеи, свое направление. Естественно, где-то ты не сходишься во мнениях или в характере, возникают разногласия внутри профсоюзного движения, а значит, облегчается работа руководителей клубов. Во главе движения должна быть одна организация, один руководитель. Не говорю конкретно про себя, просто так выпало, что сейчас этим занимаюсь именно я. Потом может прийти другой руководитель, но профсоюз должен быть один, цельный. Иначе хуже будет самим игрокам, ослабнет их позиция. Если на переговорах будет два, три, четыре профсоюза, то один будет соглашаться, а другой — блокировать это решение. И лига с такой компанией не захочет работать, потому что это лишняя головная боль. И самим игрокам это не нужно, потому что нет единства, а надо, что бы все определились: согласны или нет. Решает одна организация — и точка.
Лига ни при чем
— Кто предложил вам возглавить профсоюз? Совет игроков? КХЛ?
— Лига здесь ни при чем. Мы, игроки, собирались по окончании сезона-2007/2008, примерно 40 человек, и решали, что делать дальше. Будем ли мы работать с существующим профсоюзом или создадим новый, кто войдет в совет игроков, кто его возглавит, кто будет работать. Эти вопросы выносились на первый съезд. Кто из ребят захотел и смог приехать — приехали. Приглашались, в принципе, все, обзванивались все команды.
— Почему создали новый профсоюз, а не стали работать с прежним?
— Во-первых, существовал профсоюз у Анатолия Федоровича. В принципе, можно было бы работать с ним. Но Бардин, который там был директором, не мог продолжать эту работу, так как стал генеральным менеджером «Авангарда». Ему пришлось бы полностью передавать дела. Это сделано не было. Во-вторых, была организация Александра Харламова и Александра Зотова. Но этих ребят никто в профсоюз не выбирал, о чем и было сказано на собрании — они тоже там присутствовали: «Ребята, вы вдвоем зарегистрировали профсоюз, пришли и сказали: “Вступайте к нам”. Но вот сидят хоккеисты, давайте голосовать». Так было принято решение сделать новую организацию с новым руководством.
— Харламов предлагал свою кандидатуру на роль нового руководителя?
— Ему предлагалось стать заместителем председателя. Саша отказался.
— Не удивило, что сразу после первого собрания, пока профсоюз даже не приступил к реальной деятельности, вас уже обвинили в ангажированности лигой?
— Это зависит от воспитания человека. Так что обижаться нечего. Раз он так считает — ради бога, я его мысли изменить не могу.
— Новое появление ПСХТ почти через год — с требованием включить его представителей в переговоры между вами и лигой — тоже не удивило?
— Он все время будет появляться, и пускай. Я на это не обращаю внимания. Мы работаем, делаем свое дело.
У нас есть хоккеисты, есть совет игроков, есть председатели первичных организаций, проходят съезды, собрания в конце сезона, нашу работу оценивают по итогам года. Это для меня самое главное. А то, что они там недовольны — их проблемы. Многие же до сих пор не успокоились. Хотели, наверное, видеть кого-то другого председателем или рассчитывали на какое-то место рядом с ним, а здесь пришел независимый человек — хоккеист, который поставил на все посты своих порядочных людей, который работает спокойно на протяжении уже двух лет.
— Слышали, что Зотов сейчас занимается футбольным профсоюзом и их теперь тоже два?
— Без понятия.
— Но это достаточно громкая тема, вы «по профсоюзной линии» могли о ней слышать.
— Мы общались с футбольным профсоюзом, с Николаем Грамматиковым встречаемся иногда, обмениваемся опытом. Приходили ребята, которые, по-моему, хотели баскетбольный профсоюз организовать. А так, в принципе, тесных связей с другими видами спорта пока нет. Они появятся, когда у нас будет побольше времени. Сейчас вся предсезонка уходит на встречи с командами.
Потом мы начинаем переговоры с лигой и ведем их практически до апреля. Потом подписываем соглашение на один год, так что со следующего сезона все повторяется. Естественно, если у нас будет коллективное соглашение на несколько лет, то и времени станет больше, чтобы заняться, так сказать, другими делами, с другими видами спорта пообщаться.
— Если тот же Зотов придет за советом, как разрешить ситуацию с двумя профсоюзами в футболе, поможете?
— Вряд ли Зотов придет к нам за советом. Но если придет, ради бога, дадим совет.
Некоторые клубы еще работают по старинке
— При создании профсоюза лига или клубы пытались вас сразу «поставить на место»?
— Все было, чего уж сейчас вспоминать. И «поставить на место» хотели, и свадебным генералом сделать. Все это мы прошли. Люди уже поняли, что мы не те, кем можно манипулировать. Мы те, с кем можно договариваться. Я всегда говорю: любой вопрос мы можем решить путем переговоров и встреч. Мы вам уступим, вы — нам, после этого подпишем договор. Но если вы считаете, что всегда должны уступать хоккеисты, то я против.
— Под вашим началом сейчас порядка 600 хоккеистов…
— Больше. У нас же еще и Молодежная хоккейная лига, а теперь будет и Высшая. На сегодняшний день в профсоюзе больше 1500 человек.
— Так вот, нельзя всем угодить. После принятия соглашения по антикризиным мерам не чувствовали на себе косых взглядов, приезжая в клубы?
— Есть такое, ничего страшного, это моя работа. Я прекрасно понимаю, подписывая подобные документы, что ребята мне будут высказывать. Я все выслушиваю. Если претензии по существу, мы их всегда разберем, чтобы понять свои ошибки.
— Совет игроков — это подстраховка, чтобы можно было сослаться на их решение?
— Я ответственности никогда не боялся, готов ее всегда брать полностью на себя и отвечать за свои действия.
Совет для того, чтобы знать, что творится на местах. В него входят представители разных клубов. Когда профсоюз организовывался, мы собрали опытных, авторитетных игроков, но теперь специально потихонечку начинаем омолаживать совет, чтобы слышать, какие есть проблемы в разных клубах и у разных возрастов.
— Когда начинали работу, какие цели ставили перед собой?
— Было две цели, одну я уже выполнил, ко второй сейчас иду. Начну со второй. Речь о подписании коллективного соглашения с как можно лучшими условиями для хоккеистов на длительный срок. К сожалению, мы образовались незадолго до финансового кризиса. Слава богу, думаю, мы его пережили. Сейчас идет втягивающий сезон, договор подписан на год. Если все пойдет нормально, надеюсь, следующее соглашение будет рассчитано на три года или даже на пять лет. Теперь о том, что уже удалось сделать. Я еще в первый год обещал игрокам обязательно найти возможность и добиться, чтобы у них была пенсия раньше государственной. Теперь у нас игрок будет получать пенсию по окончании своей спортивной карьеры.
— Сразу?
— Да. Но там есть разные варианты в зависимости от того, сколько лет отыграл, в каких лигах, сколько взносов пришло. К сожалению, пока мы живем только на взносы игроков, из которых и формируем бюджет пенсий. Надеемся, что лига, как и обещала в первый год, будет поддерживать нашу пенсионную программу, что после кризиса найдем спонсоров и они откликнутся в поддержку хоккеистов. А так программа уже работает, и первые пенсионеры начнут у нас получать пенсию уже через три года.
— Многие руководители старой закалки привыкли с игроками общаться по-другому. Они перестраиваются или вам еще приходится их «ломать»?
— Я вижу, что положительная тенденция есть. Если сначала многие клубы отворачивались, неохотно шли на контакт, то сейчас руководители поняли, что профсоюз неизбежен и что мы не та организация, которая хочет конфликта. Мы можем помочь разрулить конфликтную ситуацию, быть между двух огней. Поэтому многие охотно идут на контакт. Хотя, к сожалению, остаются еще клубы, в которых руководители работают по старинке, не хотят уважать ни профсоюз, ни самих игроков. Но мы работаем, так что, думаю, и до таких руководителей все дойдет.
— Есть что-то из североамериканской практики, что хотелось бы перенести в наши реалии?
— Посмотрим. Задумок и желаний много, все будет зависеть от возможностей, от людей, которые будут работать рядом с нами и, конечно, от финансов.
— Игроком вы не сильно задумывались об энхаэловской системе, но уж в роли профсоюзного босса изучали ее?
— Конечно. Все, что я хочу сделать, я расскажу ребятам на совете игроков. Они уже будет принимать эти идеи или нет.
— НХЛ ПА — мощная организация, которая способна спорить с лигой почти на равных. У вас такое влияние на работу КХЛ есть?
— Пока нет. Нашему профсоюзу всего два года, а вы посчитайте, сколько лет ассоциации игроков НХЛ.
— У нас и лига помоложе.
— Правильно, но в клубах работают в основном те же руководители, что и при ФХР, и в Суперлиге. А профсоюза не было, в принципе, вообще. Мы, конечно, можем занять непримиримую позицию, но есть ли в этом смысл? Не лучше ли все обсудить и попытаться перевести диалог в плюсы для игроков?
Опубликовано в еженедельнике «Спорт день за днем» №37 (22-28 сентября 2010 года).