«Сатурн» — одна из тех команд, чья политика в отношении тренерских кадров далеко не всегда отвечает логике. Тренеров в Раменском назначают и увольняют, такое ощущение, по принципу случайных чисел, словно бы увлекшись некоей лотереей. Так по крайней мере было до недавнего времени. Во многом, наверное, поэтому, обладая одной из лучших в стране учебно-тренировочных баз, не испытывая проблем в финансировании, декларируя из года в год высокие цели и серьезные задачи, «Сатурн» большей частью топчется на месте. И это самое мягкое из возможных определений.
В середине мая прошлого года к клубному штурвалу был вызван из ближайшего кадрового резерва молодой российский специалист Андрей Гордеев. Он стал для «Сатурна» глотком свежего воздуха, и команда преобразилась буквально на глазах: посвежела, встрепенулась, поймала кураж — и результаты не заставили себя долго ждать. Итоговое седьмое место оставило немало простора для оптимистических прогнозов.
«Сатурн», безусловно, с Гордеевым угадал.
Но правда жизни состоит в том, что восторги и авансы Андрей Львович уже отработал. Все, за что его нахваливали в сезоне-2009, осталось в прошлом, а впереди будни. Идет новый сезон — трудный хотя бы уже по той простой причине, что это первый самостоятельный сезон Андрея Гордеева. И чего в нем будет больше, шипов или роз, сегодня не ведомо никому.
Ростовский тормоз
— «Сатурн» провел в июле очень хороший игровой отрезок, и не факт, что он уже закончился. Но тренер, как известно, лишен права на полное творческое удовлетворение. Насколько вы критичны к игре команды на этом этапе и, соответственно, к своей работе?
— Это действительно один из базовых принципов тренерской профессии — не успокаивать себя результатом. Гораздо правильнее отталкиваться от содержания игры, от понимания того, что мы в ежедневном режиме делаем. Все вместе. Задача тренера, в сущности, проста в своей общей формулировке: он должен взять от команды, которую возглавляет, максимум возможного. Тогда воздается всем — и тренеру, и руководству, и игрокам. Хочется, конечно, видеть этот максимум, хочется его чувствовать, хочется, чтобы он был при команде всегда. И если возникает ощущение, что максимум где-то рядом и он достижим, — значит, направление выбрано точно. Если этого ощущения нет, любые положительные результаты все равно получат в сознании статус временных. Или даже случайных. Поэтому о расслабленности в нашем случае говорить не приходится, а работа над недостатками — вечный процесс. Но и о том, что у нас стало неплохо получаться, мы тоже немало разговариваем.
— Этот виртуальный максимум, о котором вы говорите, — он, в вашем понимании, как-то изменился за последний год?
— Да, конечно. Мы, например, рассчитывали на совсем другое начало чемпионата. Но получилось то, что получилось: восемь человек основного состава по разным причинам не могли помочь команде. «Сатурн» на самом деле попал в достаточно сложную ситуацию, и он, более того, до сих пор в ней находится. Это позволяет, с одной стороны, смотреть на себя с критических позиций, а с другой — понимать, что ресурс есть, он никуда не делся.
— Бытует мнение, что ваша «доростовская» серия во многом случайна, она сложилась из единичек и ноликов в силу невероятного везения. А матч с «Ростовом» просто расставил все по своим местам.
— У меня несколько другие представления об игре «Сатурна». Я начал позитивный отсчет после матча с «Зенитом», а он состоялся в начале мая. После «Зенита» мы и Томску уступили, и Грозному, но ощущение, что игра команды меняется, не исчезло: у нас стало на практике получаться то, о чем мы много говорили и над чем работали. Ну и пауза в чемпионате помогла сделать шажочек вперед, конечно.
— Вы хорошо помните, как Олег Протасов играл в футбол?
— Не сказал бы, что очень хорошо.
— Но наверняка знаете, что Олег не просто забивной был форвард, а еще и очень умный, гибкий, тонкий. Сегодня таких людей называют креативными. Сказывается его игровой менталитет на профессиональном имидже «Ростова», как полагаете?
— Конечно. «Ростов» совсем не случайно находится там, где находится. Команда четко знает, чего хочет, это хорошо видно. Есть очевидные сильные стороны, не очень много слабых. Неплохая скамейка.
— «Проиграли сами себе», — сказали вы после 0:2 в 17-м туре…
— Так и есть. Мы дали фору достаточно квалифицированному сопернику и поставили себя в невыгодные условия. Но разве это значит, что «Ростову» просто повезло? Нет, конечно. Был конкретный календарный матч, у него есть конкретный результат, в котором как раз много закономерностей. Но общее впечатление, признаться, двоякое. Мы загнали себя в такую ситуацию, которая позволила сопернику сыграть на сильных сторонах, чего делать было нельзя, потому что договаривались о другом. Но при этом действовали интересно и создали достаточное количество моментов, которых, скажем, в матчах с «Локомотивом» или «Спартаком» — при такой же примерно игре — создать не удалось. И все-таки еще раз оговорюсь: это был конкретный матч, а ситуацию нужно рассматривать в целом.
— Понимаю, но ведь это самое целое как раз и состоит из конкретных матчей.
— Именно поэтому я и считаю, что у «Сатурна» очень сложная ситуация.
— Вы про турнирную говорите?
— И про нее тоже. Но поскольку есть твердое понимание, что мы движемся, а не топчемся, команда настроена очень позитивно. Это самое важное. И я это вижу. А чемпионат первым кругом не заканчивается.
К вопросу о настоящих
— Сейчас, коль скоро все так сложно, самое время скамейку пополнять, Андрей Львович...
— В этом вопросе каждый клуб отталкивается не столько от желаний, сколько от возможностей. Они у «Сатурна» несколько ограничены.
— Бюджетом?
— Конечно. Варианты всплывают регулярно, но часто тут же и отпадают. В том числе и по финансовым причинам.
— У «Сатурна», стало быть, нет возможности задуматься о трансфере, скажем, Тимощука? Я не человека в данном случае имею в виду, а деньги, которых он стоит.
— О Тимощуке мы даже не думаем. Не всегда есть возможность и куда менее «затратных» людей пригласить. По крайней мере на данный момент. «Сатурн» живет по средствам, поэтому нам не приходится лишний раз обманываться в ожиданиях.
— Не секрет, что средний возраст футболистов «Сатурна» вызывает немало досужих вопросов. Вы на эту тему не раз высказывались, я знаю вашу позицию. Но вот скажите: в сложных экологических условиях — я об особенностях московского лета — возрастной фактор дал о себе знать дополнительно? Может быть, в тренировочной работе?
— Ничего похожего. Хотя работали, разумеется, с учетом сложившейся ситуации, без экстрима. А вообще удовлетворение от работы и турнирный результат суть прямое следствие профессионального общения с личностями, и строка в паспорте не играет ровно никакой роли. Понятно, что карьера футболиста не вечна, и в футболе, как и в жизни, важна своевременность. Но пока человеку есть что сказать на поле, пока он может и хочет трудиться, пока у него, прошу прощения за избитость фразы, глаза горят, у тренера нет причин смотреть в паспорт. У каждого футболиста есть сильные стороны, у возрастного — в том числе. Умение грамотно их использовать — одна из задач тренера.
— Да, но у вас в заявке добрый десяток человек 70-х годов рождения. Неужели нет среди них тех, кому клуб просто по доброте душевной делает скидки? Таких, знаете, уважаемых «туристов»?
— Однозначно нет. И быть не может. Зато имеются проблемы обратного свойства: когда заслуженный человек не попадает в состав, возникает необходимость объяснять причины, по которым принято решение. Мы имеем дело с ярко выраженными личностями, а личность в таких случаях обязательно испытывает внутренний протест. И это замечательно, на самом деле. Думаю, каждый тренер меня поймет: трудности такого рода — они правильные, плоть от плоти спортивные по своей сути. Когда в команде соблюдается баланс и люди четко понимают смысл тех или иных решений тренера, формируется то, что принято называть рабочим микроклиматом. За прошедший год моя точка зрения не изменилась ни на йоту, я по-прежнему доверяю всем, кто в заявке. Они — настоящие.
— Вы смотрели матч первого тура английской премьер-лиги «Манчестер Юнайтед» — «Ньюкасл»?
— Вы знаете, нет. Не получилось.
— Это к вопросу о ветеранах. Мистер Пол Скоулз, которому в ноябре стукнет 36 лет, такой дал футбол, что просто в голове не укладывается: как такое вообще возможно на четвертом десятке?
— Даже не сомневаюсь, что так и было. К ветеранам, понимаете ли, нужен совершенно особый подход; понятно, например, что Скоулз не может синхронно, в полном объеме тренироваться с 18-летними ребятами. Но когда ты находишь с ветеранами общий язык, все встает на свои места. Того, кто живет своим делом, видно сразу, футбол в этом смысле очень быстро расставляет акценты. Таким людям обязательно нужно помогать, а в ответ они помогут тебе. Я не про тех говорю, конечно, кто пришел в тренажерный зал и вес втихую себе переставил. Или на тренировке лишнего постоял.
— Приходилось сталкиваться?
— Конечно. В таких случаях полезен совсем другой разговор. Когда в команде начинается деление по любому из признаков — земляческому, возрастному, звездному, — это всегда плохо. Этого ни один тренер в мире не приемлет. Вот такими критериями мы тут, в «Сатурне», и живем. Пытаемся, по крайней мере.
— С Дмитрием Лоськовым цивилизованно расстались?
— А как иначе? За Димку я искренне переживаю. По-настоящему. Дай бог, чтобы у него все получилось. Да уверен, что получится! У Димки есть проблемы, как у любого человека, но он настоящий, это сто процентов. Не сомневаюсь, что он еще скажет свое слово в футболе.
Мимо рейтингов
— Вам не кажется, что «Спартак» и «Сатурн» — если не родные братья, то двоюродные?
— В каком плане?
— При добросовестном отношении инвесторов, при высоких, если не завышенных, амбициях, при достаточно приличном кадровом составе на протяжении долгих лет клубы не могут дать результат. Успели в этом феномене разобраться?
— Если бы успел, наверное, мы бы в таблице стояли повыше. В премьер-лиге ровно шестнадцать клубов, которые делают свою работу на совесть и с душой, имея при этом деньги и все остальные принципиально важные составляющие. Нормальное финансирование, хорошие базы, неплохие футболисты — это есть у всех, пусть в разной мере. Потому что в противном случае ты просто не будешь играть в премьер-лиге. Так что мы не одни тут такие особенные. Я думаю, что в глобальном плане все зависит от личностей. Появляется у нас Королев — и мы летим в космос. Появляется Жуков — выигрываем войну. Пока у «Манчестера» есть сэр Алекс Фергюсон, клуб летает в космос и выигрывает войны.
— Кадры решают все, как давным-давно сказал товарищ Сталин... Но давайте о более приземленных вещах, Андрей Львович. Как много у вас проблемных позиций?
— Они есть. Не хочется признаваться, но они есть. Особенно болезненно это ощущалось в начале сезона. Нередко вместо того чтобы думать об усилении игры, мы думали о сохранении того, чего достигли. Хотя гордиться там было ну совсем нечем.
— Исходя из этого ответа, следующий вопрос, видимо, теряет актуальность. Но я его задам: уровень конкуренции вас устраивает?
— Он должен быть выше.
— У «Сатурна» зарождается традиция стрелять сериями. В прошлом году было два сильных залпа, в этом пока один, состоящий из четырех побед кряду. Взлет, перебитый спадом, — это же режим вечного стресса…
— Я бы, пожалуй, не стал употреблять такие характеристики — взлеты, спады… Правильнее, на мой взгляд, говорить о надежности. Вот надежности — да, нам точно не хватает. Запаса прочности, если хотите. Пока все в строю — особых вопросов не возникает, травмы же и дисквалификации вынуждают признать, что проблема запаса прочности для «Сатурна», к сожалению, характерна.
— Статистика чемпионата России вот еще какую фактуру выдает. «Сатурн», помимо того что в таблице не особо заметен, отсутствует практически во всех личных рейтингах. Вас нет в десятках ни в отборах, ни в передачах, ни даже в фолах. Нет, один человек все же присутствует...
— Каряка с хорошим процентом результативных обводок.
— Да, за 70.
— И Ангбва по количеству точных передач в десятке. Так что есть отдельные представители. Но я понял, конечно, к чему вы клоните. Что тут сказать? Если команда будет в порядке, игроки начнут получать от этого дивиденды. Тогда и в рейтингах все дружно замелькаем.
— А если не в порядке? Если вы вдруг поймете, что понимание ушло, что впереди тупик — такое ведь тоже может быть, — готовы к радикальным действиям?
— Конечно.
— Вплоть до революции?
— Если пойму, что революция необходима для достижения результата, почему нет? Недавно команду покинула целая группа игроков. Это примерно то, о чем вы говорите, только революцией процесс ротации состава я не стал бы называть. Просто возникла, на мой взгляд, необходимость сделать определенные шаги. Ситуация совсем не подразумевала того, что нужно взять в руки шашку и посшибать лишние головы, но объективные предпосылки для перемен назрели. И мне кажется необходимым их осуществить. Своевременная ротация — одна из важнейших составляющих тренерской профессии.
Хедира или Озил?
— Вот интересно: в профессиональном тренерском обиходе в ходу такие понятия, как атакующий футбол и футбол оборонительный? Подчеркиваю — именно в профессиональной среде.
— На уровне обсуждений, в теоретических занятиях — да, конечно. Но мое персональное восприятие тактики и стратегии игры в футбол носит более конкретный характер. Ну, например, принципиально важно понимать, где, в какой части поля мы можем позволить себе агрессивный футбол — он же, если хотите, в завершающей стадии атакующий. Но играть так постоянно невозможно по определению. Еще Валерий Васильевич Лобановский говорил, что аритмию игры никто не отменял: она была, есть и будет всегда. Даже «Барселона», вокруг которой сегодня столько дискуссий, не может, согласитесь, 90 минут провести в атаке. Так что терминами «атакующий» и «оборонительный» мы оперируем, конечно, но это слишком широкие понятия для того, чтобы принимать их за догму, за конкретное руководство к действиям. Вот представьте: я выхожу на установку и говорю парням: «Так, сегодня играем в атакующий футбол». Какими глазами на меня посмотрит команда? В лучшем случае спросит: «Хорошо, играем. А как конкретно?» Вот тогда мы разложим задачу на составляющие и попытаемся понять, что именно из нее вытекает. Как мы расположимся? Где будем встречать соперника? У кого какие функции при выходе из обороны? Ну и так далее.
Но вы задали очень правильный вопрос. Не нужно считать такое восприятие футбола наивным. Любая команда хочет контролировать мяч, владеть инициативой, решать задачи у ворот соперника, а не у своих. Другое дело, что при этом необходимо учитывать баланс, потому что команда напротив размышляет ровно в таком же ключе. Отсюда и общие законы, правила ведения игры. Их невозможно отменить, каких бы взглядов ты лично, как творческая единица, ни придерживался. Поэтому тренер должен быть конкретным и говорить на понятном языке. Размытые формулировки в профессиональном футболе просто не работают, вот и весь секрет.
— Многим людям, особенно старшего поколения, мне кажется, важно знать, что основополагающие характеристики, на которых зародился и расцвел футбол, считай их наивными или нет, до сих пор живы. Что универсализация не поглотила эти понятия, а просто трансформировала их в силу велений времени.
— Готов под этими словами подписаться.
— И все-таки я попытаюсь уточнить ваш персонифицированный взгляд на проблему. Представьте себе, что команда «Сатурн» упакована по полной программе: закрыты все позиции, нет претензий ни к одному игроку, все предельно мотивированы, налицо высокий уровень конкуренции. Но в заявке есть одна вакансия. И вам предлагают выбор — Озил или Хедира. Кого берете?
— Хитрый заход, и смысл его мне понятен. Команда упакована, вы говорите? А как именно? Какая она у меня? Что за футбол показывает? Нет, четкий ответ я вряд ли вам дам. Хотя бы потому, что не знаком близко с этими людьми. Будь у меня такой выбор — собрал бы информацию, поехал бы пообщался с обоими. Постарался бы понять, насколько близки моей команде эти люди по духу — именно в контексте решения поставленных задач. Наверное, как-то так. На просмотр в «Сатурн» они ведь вряд ли приедут...
— Грамотно ушли из-под прессинга, Андрей Львович. А я бы взял Хедиру, честно вам скажу.
— Ну что ж, ваше право, не могу поспорить. Значит, вы именно так чувствуете свою команду. Я вот часто вспоминаю историю, которую мне Володя Бесчастных как-то рассказал. Он пришел в «Вердер», который тогда тренировал Отто Рехагель. «Ты знаешь, мне ужасно нравится, как играет “Спартак”! — говорит Рехагель Бесчастных. — Какой футбол! Какое взаимодействие! Но мы так играть не будем. Поэтому вот твоя задача: открываешься к угловому флагу, получаешь мяч и делаешь так, чтобы он от ноги соперника уходил за лицевую. Это все, что от тебя требуется. Ребята здорово играют вверху, по статистике у нас три угловых — гол». Они, если помните, в 1995-м заняли второе место в бундеслиге. Это и называется видением игры и умением использовать сильные качества команды.
Между прошлым и будущим
— Готовясь к беседе, я пометил для себя несколько ключевых фраз из ваших прошлых интервью. Очень любопытно, претерпели ли они коррекцию за год плотной работы в премьер-лиге. Попробуем?
— Давайте.
— «Тренер и футболист смотрят на футбол по-разному. Можно сказать, что это полярные точки зрения». Подтверждаете?
— Это действительно так.
— Может быть, в таком случае есть резон уже сейчас внушать футболистам эту мысль — мысль о том, что их восприятие игры требует корректив, и чем раньше они это поймут, тем лучше?
— Думаю, многие, на самом-то деле, в курсе. Но в футболе каждый человек находится на своем месте, и куда важнее, мне кажется, ясно понимать, что мы делаем общее дело. Глубоко внедряться в чужое подсознание — едва ли это правильно. Футбол — такой вид спорта, где проявление сантиментов и слабостей неуместно. Равно как и душещипательные беседы. Общая трактовка базовых принципов — да, безусловно. А вот корректировка личности... Не знаю, кому-то это, возможно, и не повредит, но разве что в виде исключения.
— «Три составляющие успеха команды — нормальная рабочая обстановка, стабильное финансирование, позитивные отношения с руководством клуба». У «Сатурна» все есть или чего-то не хватает? И что вы лично вообще считаете успехом для «Сатурна»?
— Мера успеха для каждого своя. Громких достижений у «Сатурна» пока нет, это верно. Но успехи в построении команды налицо, поверьте на слово. И мы с вами об этом уже говорили. Есть такая избитая фраза: мы верим в то, что команда способна на большее. Но, при всей затертости формулировки в ней нет ничего, кроме правды. Я ни секунды в этом не сомневаюсь.
— «У команды появился свой стиль. Мы теперь, хочется думать, узнаваемы». Что вы вкладываете в это понятие? В чем конкретно состоит стиль «Сатурна»?
— В моем понимании — в том, как мы ведем игру, что именно делаем на поле. По ходу любого матча возникает множество типичных ситуаций, и грамотная, хорошо обученная команда всегда четко знает, как она должна в них действовать. Это очень важный момент, позволяющий экономить время, энергию и нервы. Я все чаще ловлю себя на ощущении, что в типичных ситуациях «Сатурн» работает в едином режиме, потому что включается коллективный разум. Я не спутаю «Сатурн» ни с одной другой командой лиги.
— Вы говорите об уровне понимания задачи, видимо, в отдельно взятом игровом эпизоде, отрезке или матче.
— Можно и так сказать. Стиль — довольно широкое понятие, слишком общий формат.
— «Про переход на “осень-весна” я пока даже не думал», — сказали вы год назад. Теперь ситуация такова, что думать приходится. Ваша точка зрения?
— Во всем мире глобализация на марше. Сливаются компании, отменяются визы, синхронизируются часовые пояса и политические заявления. Это характерно для развития цивилизации в целом, разве нет? Наверное, с этой точки зрения система «осень-весна» как минимум логична. Вопрос в том, готовы ли мы к ответственному шагу? Но здесь и вот что еще крайне важно, на мой взгляд. Мне нравится, что проявлена определенная политическая воля. Это вызывает уважение и сообщает позитивный настрой. Ведь вся история Российского государства состоит из размышлений на тему «запрягать или ехать?». И если запрягать мы готовы бесконечно долго, то ездить — как-то не очень. Я, откровенно говоря, не вижу серьезных аргументов ни за новую формулу, ни против нее. В ее содержании легко найти как положительные, так и отрицательные моменты, и ни те, ни другие не убеждают на сто процентов. Но, повторюсь, проявлена воля, и это хорошо. Может быть, хватит в итоге воли и покончить с коррупцией в футболе, навести реальный порядок в судейских вопросах, обратить внимание на проблемы низших лиг, заняться детским футболом? Вот на таких примерно мыслях я себя ловлю, когда слышу разговоры о возможных переменах.
— В общем, все это дело «пинком» можно назвать. Так, что ли?
— Пинок — грубовато сказано. Может быть, просто пришло время подумать о главном? Сам по себе переход на «осень-весна» не главное, конечно. Но если хватит сил и ума совершить его грамотно и в конечном итоге извлечь пользу — может, и до главного доберемся? В общем, я не против.
— «Я бы не назвал себя мягким человеком»…
— А тут что могло измениться? Я привык хорошо относиться к людям, но если человек выходит за некие рамки, я готов быть очень неделикатным. Футбол — моя профессия, а без жесткости в ней никак нельзя.
— Слышали, наверное, гуляющий по интернету аудиоролик: украинский специалист Виталий Кварцяный отжигает в раздевалке «Волыни»?
— Доводилось.
— «Газмяс» и Миша Галустян просто отдыхают…
— Такой стиль работы у человека. Его выбор.
Другие планеты
— Пока «Сатурн» готовился к игре с все тем же «Ростовом», я смотрел по телевизору сразу два футбола: «Зенит» — «Динамо» и «Тоттенхэм» — «Манчестер Сити». Очень показательное зрелище! Вот скажите как профессионал дилетанту: почему они живут на другой футбольной планете, эти англичане? Ну хотя бы с точки зрения командного движения?
— Давайте попытаюсь ответить. Что характерно для ведущих мировых лиг в глобальном смысле? Таких, как НХЛ, НБА или английская футбольная премьер-лига? Вот что: это продукт, созданный для того, чтобы его потребляли. То есть для зрителя, и только для него. Вся организация процесса, от самого начала и до последнего конца, заточена под потребителя. Мы производим — вы покупаете, и этот бизнес выгоден обеим сторонам. Отсюда вытекает и отношение к игре, сформированное уже на генетическом, наверное, уровне. Ты выходишь на поле — значит, отдай все и даже больше. У человека может что-то не получиться, вопросов нет, все мы живые люди. Но ты отдай себя на сто процентов, иначе тебе просто не позволят быть в команде. Причем не позволят именно болельщики. Суд общественности — очень серьезный фактор. Мы в России, положа руку на сердце, нередко играем для себя. А коль скоро ты играешь для себя — какова мера спроса? Ну пожурят тебя на разборе, чем мы и занимаемся регулярно, ну посадят в запас на пару матчей, оштрафуют, может быть. Играющие в чемпионате России ребята — профессионалы, они, я точно знаю, живут футболом, и никто не хочет быть лузером. Но это нечто большее — то, о чем мы говорим. Отношение к игре в целом, сформированное трудом поколений, понимаете? К нему нельзя прийти директивным путем. Ну что может быть выше благодарности трибун? Нет такой награды. Ни деньги, ни другие материальные блага, ни медали с кубками — ничто не сравнится с людской благодарностью. Это удивительное послевкусие!
Такой, знаете, наркотик… Нет, наркотик — плохое слово. Но как точнее передать суть? Какой прекрасный матч сыграли недавно «Спартак» и «Локомотив» — и какой искренней была благодарность трибун! Вот к этому надо стремиться: создавать шоу, которое не оставляет людей равнодушными. У футбола в этом смысле гигантский, неисчерпаемый потенциал.
— Правду люди говорят, что из «Анжи» вы ушли в свое время потому, что не захотели «разводить» договорняк?
— Ну, это такая давняя история… Нет, абсолютно не поэтому. Просто наступило время уходить. Я шесть лет поиграл в команде, у меня заканчивался контракт, только и всего. В «Анжи» осталась частичка души, как принято говорить. Замечательное было время!
— Но содержание легенды, которая ходит по футбольным кулуарам, вам знакомо?
— Вот пусть она легендой и остается, ладно?