Александр V, последний из могикан

Всего лишь пять вратарей защищали ворота сборной СССР на чемпионатах мира. Лев Иванович Яшин был первым. За ним — Анзор Кавазашвили. Затем Ринат Дасаев. После — Виктор Чанов. И Александр Уваров.

Последний голкипер последней сборной СССР на последнем для нее чемпионате мира-1990…

Пулемет на базе

— Александр, вы из этой четверки со всеми знакомы?

— Разве что с Анзором Кавазашвили не сталкивался. Как-то не пришлось, хотя возможно, где-то и пересекались…

— Лев Иванович, как и вы, динамовец. Он случаем не консультировал, советом не помогал?

— Льва Ивановича хорошо знал, но в работе с ним почти не сталкивался. Когда я пришел в «Динамо», его оттуда уже выдавили. Видимо, в благодарность за то, что этот великий человек сделал для клуба. Он служил в спорткомитете, отвечал за воспитательную работу. На тренировках я видел его редко.

— Но общались, разговаривали, профессию свою особую обсуждали?

— Конечно. Прекрасно помню, когда мы проиграли минчанам 1:7, Лев Иванович подошел ко мне и сказал: «Сейчас главное, чтобы ты не сломался психологически».

 — Это было...

— …в 1982-м, тогда Минск как раз чемпионом стал. А так чаще всего приходилось общаться с ним не на футболе. Запомнилось, как мы с ним в Англию ездили.

А еще на юбилее Льва Ивановича я от имени ­команды поздравил Яшина и вручил ему памятный приз.

— Сложись ваша российская футбольная судьба удачливее, вы бы звались не только Александром V, но и Александром I. Первым в истории российского футбола голкипером национальной сборной. Это я о том, что в 1994-м вам было только 34 года, для вратаря — расцвет сил и мастерства. Тем более что после Италии вы безоговорочно считались «номером один».

— Я и первые четыре матча отборочного турнира чемпионата Европы-1992 отыграл.

— Претензии к вам по игре были?

— Какие могут быть претензии, если все эти матчи отыграл «насухо» — ни одного пропущенного гола?

— В том числе и в Италии, в гостях, верно?

— Да.

— В чем же дело? Не нашли общего языка с тогдашним главным тренером Анатолием Бышовцем?

— Никакого конфликта у нас не было, просто разошлись как в море корабли. А после того как я не попал в команду на Евро, все стало ясно…

— Жалеете?

— Ну конечно, я же в то время был в самом соку.

— Вернемся на двадцать лет назад. Италия, чемпионат мира. Уже после того как сборная вернулась домой, заговорили о том, что советских футболистов едва не похитили террористы. Мол, это хотели сделать в знак протеста против политики советского правительства, открывшего железный занавес для желающих репатриироваться евреев.

— Тогда мы ровным счетом ничего об этом не слышали. Только через год, причем совершенно случайно, узнали о том, что угроза существовала. Потом, когда стал восстанавливать в памяти события, вспомнил, что на территории базы в Чокко, где располагалась наша команда, бродили усиленные наряды полиции.

— Только на одной базе в Чокко?

— Да. А потом, когда мы въезжали на базу «Наполи», где находилась наша временная резиденция, я видел, что там установили… пулемет.

Тренеры однозначно ошиблись…

— До сих пор не утихают споры относительно причин неудачного выступления сборной СССР на чемпионате мира 1990 года. Одна из самых популярных версий: тренерский штаб подводил сборную к пику формы к 1/8 финала, но ошибся в расчетах. Что вы думаете об этом?

— После чемпионата сразу же высказался примерно в том же духе. Между прочим, так считал не только я, но и многие в нашей сборной. Не все, правда, вслух говорили об этом. Может, испугались чего-то, а может, им просто не повезло быть услышанными, как мне. Тогда была очень популярна передача «Добрый вечер, Москва». Меня, Игоря Шалимова, и, по-моему, Валерку Брошина пригласили на эфир. Я сказал, что, на мой взгляд, следовало снижать нагрузки на день-два раньше, как раз перед игрой с румынами. До сих пор уверен: если бы не тот просчет, мы бы в Италии прошли далеко. С румынами играли «наевшимися», тяжелыми. С Аргентиной чувствовали себя гораздо лучше. Если бы не шведский судья…

— Спустя двадцать лет фамилию Фредрикссена упоминать без раздражения способны?

— Ох, Фредрикссен…

— Это ведь был второй случай, когда Фредрикссен «убил» сборную. Первый раз — в 1986-м в Мексике. Когда стало известно, что именно швед будет работать на матче против аргентинцев на чемпионате в Италии, никаких плохих предчувствий не возникало?

— Мы об этом особо не думали, готовились спокойно, настраивались на победу. Тем более что наше руководство уверяло: все в порядке, все под контролем. Когда мы спросили, почему назначили именно Фредрикссена, Колосков и Спирин объяснили, что повода для волнений нет, что арбитр извинился за ту игру в Мексике и что матч с Аргентиной он отработает исключительно справедливо.

— Может быть, магия чемпионов мира на судью подействовала?

— Не могу судить. Возможно, это была дань «традиции», когда нашу сборную судили особо пристрастно. Знаю только то, что пенальти, когда Марадона рукой вынес мяч с линии ворот, был стопроцентный, я  это даже с противоположной части поля видел.

— Дело прошлое, но назначь тогда швед 11‑метровый, могла бы сборная СССР пройти аргентинцев?

— Не знаю, как бы все закончилось, но игра пошла бы совсем другая. А так у нас ребята завелись, Володю Бессонова потом удалили. Нервы же не железные, мы не роботы, мы люди, а тут тебя так в открытую «убивают». О том, что не вовремя вышли на пик формы, говорит и то, что Камерун в последнем групповом матче мы просто вынесли в одну калитку. По полю просто летали, легкие были, как пушинки.

— Упорно распространялись слухи, что африканцы не сильно упирались. Опять же, Непомнящего припоминают: свой, мол, а свои — они и в Африке свои…

— Во-первых, разговоры начались бы в любом случае. А как же иначе: тренер одной сборной играет против сборной своей страны. Во-вторых, камерунцам уже ничего не надо было, я краем уха слышал, что они, «прибив» Румынию, хорошенько это дело шампанским «отлакировали». Мы же в случае победы с крупным счетом и поражения одной из команд в матче румын против аргентинцев проходили в плей-офф. Вот и отработали мы ту игру, как негры на плантациях, так отчего же было не выиграть крупно? В то, что нам тот матч сдали, не верю. Ну не верю! Мы бы знали, если бы там, наверху, договорились. Договариваться ведь могут между собой пусть даже президенты, а играть спектакль, если это спектакль, должны мы, футболисты.

— Тогда немного переиначим вопрос. Не создалось ли у вас впечатления, что румыны и аргентинцы потихонечку ничейку «расписали»?

— Отвечу так же: эти разговоры начались бы в любом случае…

С Чановым сдружились в Израиле

— Давайте продолжим разговор о взаимоотношениях в советской вратарской пятерке. С Ринатом Дасаевым вы не дружили…

— Нет, дружбы у нас не было, скорее, нас связывали приятельские отношения.

— А с Чановым? Где-то промелькнула информация, что он чуть ли не крестный вашего сына.

— Нет, в крестных у нас Андрей Баль. А с Витей Чановым мы сдружились крепко уже после чемпионата, когда оба приехали в Израиль. В Союзе же даже на поле, до и после игры, редко друг другу руку пожимали.

— Вот те раз! А сколько разговоров было, что вратари — это особая каста, живут душа в душу, даже если соперничают за место в основе…

— Все не так просто… Мы с Виктором после поражения от румын понимали: кто-то из нас двоих может встать в рамку. Я думал, что Витьку поставят. На утренней прогулке в день матча так ему и сказал: «Вот увидишь, ты играть будешь». А он: «Нет, тебя по­ставят».

— То есть вы не сомневались, что Дасаев не попадет в состав?

— О чем вы говорите?! Я был просто уверен, что Ринат отыграет. Это же такая фигура! Он был практически незаменимым, какие бы голы ни пропускал. И учтите, в день игры с аргентинцами у Рината был день рождения. Я это хорошо знаю, потому что у меня старшая дочь тоже 13 июня родилась…

— То была ваша первая официальная игра за сборную. И всего второй раз вам доверили место в стартовом составе. Внутри ничего не екнуло, когда узнали, что тренеры выбрали вас?

— Да нет, ничего такого не было особенного. За пять часов до матча меня вызвал к себе Лобановский. И спрашивает: «Если (причем это “если” он выделил так, что никакие мастера сцены не сумели бы) мы тебя сегодня поставим, не испугаешься? Все-таки играем против чемпионов мира, в Наполи, где Марадону на руках носят, боготворят». Я отвечаю: «А чего пугаться? Мне пугаться нечего, я уже в таком возрасте, что не боюсь ничего. Доверите — сыграю». Там ведь какая ситуация получились: несколько игроков отказались играть, сослались на травмы.

— На самом деле были травмированы?

— Вчера человек тренировался, все нормально, а сегодня у него что-то заболело...

— Говорят, Лобановский практиковал в сборной, чтобы футболисты перед матчами писали свои варианты стартового со­става…

— Было такое.

— Не знаете, ваша фамилия часто фигурировала в списках?

— Этого не знаю. Знаю только, что я сам на вратарскую позицию всегда вписывал: «Уваров».

Тель-Авив