66-й в карьере «сухарь» Еремеев добыл в Новосибирске. Это рекорд отечественных чемпионатов. «Сухарь» героический, ибо для его «выпечки» пришлось отразить 40 бросков «сибиряков». Достижение станет эталоном на ближайшие годы. Егор Подомацкий — ближайший преследователь ветерана «Барыса», у ярославца 64 шут-аута. Большую часть карьеры судьба вела Еремеева параллельно с Евгением Набоковым. Они родились в одном городе, в один год с разницей в два месяца. Оба, играя параллельно за родную «Устинку», вскоре оказались в московском «Динамо». С разницей в три года они, выбранные в девятом раунде драфта-1994, отправились покорять НХЛ. Тут-то впервые их пути пошли диаметрально противоположно. Набоков дважды принимал участие в Матче всех звезд, а Еремеев, проведя четыре матча за «Рейнджерс», отправился назад — в «Динамо», с которым в локаутный сезон утер нос «понаехавшим» звездам НХЛ, став во второй раз чемпионом России и «насушив» по ходу 27 матчей девять «баранок».
Отыграть всю жизнь на одном месте невозможно
— В «Барысе» вы самый старший — 36 лет. Помимо того что шайбы отбиваете, сей факт накладывает дополнительные обязательства?
— Каких-то особых обязательств нет. Я такой же игрок, как все ребята. У нас хороший коллектив, где все равны: что молодой, что пожилой.
— Проведя десять сезонов в «Динамо», с которым вы у большинства болельщиков ассоциируетесь, с какими чувствами покидали Москву?
— У 97 процентов хоккеистов рано или поздно наступает момент, когда приходится менять клуб. Отыграть всю жизнь на одном месте сейчас почти невозможно. И говорить о каких-то эмоциях в данном случае ни к чему. С 2010 года я игрок «Барыса», и все мои мысли связаны лишь с астанинской командой.
— «Рейнджерс», в состав которого вы пытались пробиться на стыке веков, тоже не оставил эмоций?
— Вспоминаю с благодарностью данный этап своей карьеры. Для каждого игрока, да и вообще для любого человека, смена обстановки — это опыт. Новый опыт. В Америке я его получил. Увидел, какой хоккей там, прочувствовал его. За океаном ведь совершенно иная игра.
— Когда по ходу матча с «Каролиной» вам сказали: «Выходи» — сердце в пятки ушло? (27 декабря 2000 года на пятой минуте матча с «Ураганами» Еремеев дебютировал в НХЛ, заменив в «рамке» Кирка Маклина. Отразив тринадцать бросков из четырнадцати, Виталий все же не спас команду от поражения — 3:4. — «Спорт».)
— Не сказать, чтобы прямо уж так психовал, но нервозность присутствовала. Когда пару бросков отразил, стало полегче.
Набоков рассказывал о СКА
— Набокову, вашему земляку из Усть-Каменогорска, который в тот момент только пробился в «основу» «Сан-Хосе», звонили с вопросом: «Жень, как тут играть вообще?»
— Созванивались, конечно. Он подсказывал мне кое-какие моменты. Тренеры вратарей «Рейнджерс» тоже говорили про тонкости игры в НХЛ: как действовать, на что обращать внимание.
— Корректировать то, чему учились с детства, пришлось?
— Да, немного надо было перестроиться. В НХЛ больше бросков, постоянно кто-то на «пятаке» перед тобой маячит. Тренеры мне вдалбливали: «Слишком европейский стиль у тебя. Надо меняться». Спустя некоторое время уже хвалили. «Ты был хорошим учеником», — улыбались они.
— Но по ходу сезона-2001/02 вы решили вернуться в «Динамо», хотя тот же Набоков четыре сезона мотался по минорным лигам Америки, прежде чем стабильно заиграл за «Акул»…
— У Жени по-другому ситуация складывалась. А меня «Рейнджерс» со старта того чемпионата спустил в лигу (Восточного побережья. — «Спорт»), где я просто не хотел играть. Поразмыслил и решил вернуться.
— В НХЛ после неудачных игр вратарей дергают?
— Это зависит от тренера. Что там, что здесь. Если наставник доволен действиями того или иного игрока — будет доверять ему. А на нет, как говорится, и суда нет. Если команда проигрывает, значит, все сыграли не ахти.
— Набокова уже давно нет в Петербурге. А его сезон в СКА до сих пор обсуждают. С ним общались на эту тему?
— Безусловно. Но я бы не хотел распространяться. Это дело Жени — приезд в Петербург и отъезд из клуба.
— Возвращение в НХЛ, пусть и в клуб-аутсайдер, воскресило его карьеру?
— Конечно. Думаю, всем очевидно, что сейчас он показывает очень неплохую игру, завоевав, судя по всему, основательно, место первого номера «Айлендерс».
Команда одного города
— На контрасте с сумасшедшими Нью-Йорком и Москвой вам в Астане не скучно?
— Абсолютно не скучно. Даже, наверное, попроще. Пробок этих длинных, как шея жирафа, нет. Не приходится выходить из дома на полгода раньше, чтобы успеть в срок (смеется). Времени свободного остается чуток больше. А его хоккеистам во время сезона всегда не хватает: игры через день идут, через два — на выезде, тренировки… «Лишние» часы стараюсь посвящать семье. Ребенок ходит в школу. Надо ему больше внимания уделять.
— За политической смутой в Казахстане, которая началась в декабре с беспорядков в Жанаозене, следите?
— Слушал новости. Не более. Политикой есть кому заниматься. Вся эта полемика нас не должна касаться.
— Как команда отреагировала на то, что из-за парламентских выборов домашний матч против СКА прошел не в Астане, а в Питере?
— Мы узнали об этом буквально за два дня до игры. Нам сказали: «Придется играть в Ледовом». Отнеслись спокойно к этому — придется, значит придется. Если выбора нет, чего суетиться. СКА мы обыграли. Значит, удачно съездили.
— Какую из двух Олимпиад с вашим участием вспоминаете чаще?
— Естественно, Нагано. Во-первых, мы выполнили задачу, которая ставилась перед нами: дошли до четвертьфинала, где уступили Канаде (1:4), разделив 5–8-е места. А команда у нас какая была! Все ребята из одного города! Редко что-то подобное в хоккее встретишь.
— В Нагано вы проиграли сборной России 2:9, зато в Турине единственную (ставшую для россиян победной) шайбу пропустили от одноклубника Александра Харитонова…
— Меня потом в «Динамо» доставали подколами. Говорили: «Продал ты игру, Виталя, продал…»