Фамилия Галинский ровным счетом ничего не скажет молодым любителям спорта. Люди постарше, услышав это мягкое сочетание звуков, начнут мучительно скрести свою память. Его наверняка вспомнят те, кому за «полтинник». Аркадий Галинский, которому 1 мая исполнилось бы 85 лет, славился оригинальностью и неожиданностью суждений. Название книги, принесшей ему столько неприятностей, – «Не сотвори себе кумира» – по сути, его же программа.
Галинского влек не вычищенный и сверкающий парадный подъезд спорта, а его кулисы. Полутемные и грязные, с наглой суетой и шелестом банкнот. Где диктуется ход игры и «назначается» счет. Подобное «увлечение» обходилось дорого – советская власть, жестко надзиравшая за всем происходящим в стране, в том числе и за спортом, то и дело показывала непокорному Аркадию Романовичу красные карточки увольнений: «Советский спорт», Центральное телевидение, журнал «Физкультура и спорт»…
Почти двадцать лет Галинский фактически был лишен возможности работать в печати. Футбольного Солженицына, как его назвал председатель Спорткомитета СССР Павлов, реабилитировали лишь в конце 80-х – к счастью, еще при жизни.
Впрочем, сегодня статьи Галинского не кажутся столь уж «диссидентскими». Ну критиковал он тренеров, в частности Виктора Маслова, ну обращал внимание на «странные» матчи… Аркадий Романович и сам в биографии признавался, что «об этом заводили разговор и другие газеты». Правда, он считал договорные игры «уголовщиной» и предлагал выработать для борьбы с ней правовые основы.
Его стремление «сметь свое суждение иметь» вызывало гнев на самом верху власти. В материале «И мастерство, и вдохновенье», он взял под защиту известных фигуристов Белоусову и Протопопова, которых Спорткомитет СССР уже выпихивал на пенсию. По свидетельству Галинского, мощный огонь по нему открыл Александр Яковлев, будущий архитектор перестройки, в ту пору первый заместитель заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС, давший старт кампании по его дискредитации. Кстати, Аркадий Романович называл многих людей, сыгравших в его судьбе отрицательную роль. Это, например, Мержанов, многолетний редактор еженедельника «Футбол», поэт Тарасов, возглавлявший журнал «Физкультура и спорт».
Но Галинский не склонился под ударами судьбы, впрочем, имевшей конкретный адрес: Старая площадь, дом 1. А ведь если бы он попросил высочайшее прощение, то, наверное, его получил бы. Однако фронтовик, орденоносец – Аркадий Романович прошел всю войну – оставался непреклонен. К тому же горяч, порывист. Разругался, правда ненадолго, со своим приятелем Павлом Антокольским, когда поэт пристойно отозвался о его гонителе. А с Константином Симоновым рассорился навсегда – тот недостаточно энергично защищал его оклеветанную книгу «Не сотвори себе кумира». И все оттого, что у него было гипертрофированное чувство справедливости. Ради нее он «разрушал статуи»: Лобановского упрекал за участие в «договорняках», корил Маслаченко за недальновидные слова в адрес Яшина и неблаговидные дела. В матче с ЦСКА «ему забили гол сильным низовым ударом, но мяч, юркнув под недостаточно плотно закрепленную у земли сетку, выкатился за ворота, в легкоатлетический сектор. Маслаченко же сделал вид, будто удар прошел мимо, и быстро ввел мяч в игру». Судья ничего не заметил…
Чтение Галинского – погружение в былое, реконструкция ушедшего. Спортивные пейзажи, портреты героев, стадионов. Психология победителей и побежденных. Былое спорта и думы о нем. И масса поучительных историй, извлеченных из-за тех же спортивных кулис. О бунте «на кораблях» киевского «Динамо» и ленинградского «Зенита», о возвращении в футбол Стрельцова и о трагедии, случившейся с вратарем ЦСКА.
Со времен Галинского «негатива» в спорте стало куда больше, и, следовательно, возросло племя антигероев. Остается представить, с каким энтузиазмом журналист взялся бы за их разоблачение. Тут уж его острое перо разгулялось бы вволю…