Спортсмену непросто найти себя в обычной жизни. Известно немало случаев, когда футбольные звезды оказывались за бортом общества: Валерий Воронин, Андрей Иванов, Юрий Суслопаров. Увы, список можно продолжить. Не всем, как Владиславу Радимову, Сергею Семаку или Дмитрию Бородину, дано найти себя на тренерском поприще, да еще и в «Зените»! Большинству приходится начинать жизнь заново. В буквальном смысле.
Чем занимается сейчас бывший капитан «Зенита» Алексей Игонин? 37-летний обладатель Кубка России 1999-го, бронзовый и серебряный призер чемпионатов страны, финалист Кубка Интертото и победитель Кубка премьер-лиги в эксклюзивном интервью «Спорту День за Днем» рассказывает о своих буднях. Хотя о «Зените» мы обязательно поговорим.
Баран по имени Бэтмен
— Больше года прошло с тех пор, как вы повесили бутсы на гвоздь. Втянулись в реалии новой жизни?
— На самом деле новая жизнь до сих пор не стабилизировалась. Мне по-прежнему интересно множество сфер, в которых я пытаюсь себя реализовать. Однако проблема в том, что я многого не знаю. Как выхожу из ситуации? Учусь, слушаю советы друзей и знакомых, что-то пытаюсь продвигать сам.
— Неужели вы занялись фермерским хозяйством?
— Это так. С недавних пор я действительно фермер! В наследство от футбольной карьеры мне достался участок земли в Гатчинском районе, около деревни Покровская. Признаюсь, долго не понимал, что с этой землей делать, но на фоне существующих проблем с экологией и нехваткой кормов задумался об использовании ее по прямому назначению.
— Известный петербургский кардиолог, профессор кардиохирургии Дмитрий Федорович Егоров высказал интересную мысль: «Нам надо сначала научиться выращивать свою морковь, картофель и капусту и лишь потом говорить о высоких технологиях». Согласны с такой позицией?
— Очень верно сказано! Признаюсь, последнее время я всякими способами пытался продлить свою футбольную карьеру. Лимитировалось это только одним — состоянием здоровья. Много думал о вопросах питания и экологии, поэтому и пришел к мысли о выращивании продуктов и кормов для животных в экологически чистых условиях.
— Процесс идет?
— У меня уже есть реальное предложение поставлять парники! Это достаточно серьезный проект, который имеет хорошие перспективы.
— Вы сажаете озимые, выращиваете коров, кур и свиней?
— То, о чем вы говорите, — очень серьезный уровень, на который я непременно выйду. Но пока занимаюсь только тем, что лежит под ногами, — собственно землей. У меня, например, заключен договор о поставке кормов. Недавно провели эксперимент: привезли на участок барана по имени Бэтмен, который ходил по земле и выбирал те корма, которые ему хотелось (смеется). Конечно, пока моей продукцией питается только Бэтмен со своей семьей, но в перспективе, надеюсь, производство и поставки мы непременно расширим.
Учусь государственной службе
— Сферы ваших интересов весьма велики: вы директор по связям с общественностью клуба «Виктория-Питер» и комментируете матчи «Зенита» на телеканале 100ТВ. Как идет деятельность в этих направлениях?
— Совсем скоро, в начале декабря, десять детских домов примут участие в традиционном турнире «Кубок Алексея Степанова». Соревнование, которое придумал и проводит «Виктория-Питер», стало международным — в Санкт-Петербург приедет команда из Латвии. Мы предложим детям не только интересные игры, но и богатую экскурсионную программу. Что касается моей работы в качестве комментатора, то скажу так: на дне рождения 23-го детского дома, куда я имел честь быть приглашенным, многие меценаты и уважаемые люди Санкт-Петербурга благодарили меня за репортажи. Не скрою: приятно удивился, поскольку мне казалось, что на комментаторской позиции я работаю в неклассической манере (улыбается). Да, мне это очень интересно. Другой вопрос, что в области телевидения у меня есть и другие, весьма серьезные, проекты.
— Какие же?
— Мы начали создавать фильм как раз об адаптации футболистов к жизни после окончания карьеры. Я рассказываю свою историю, у нас есть интервью с врачами и психологами, Самюэлем Это’О и Гусом Хиддинком. Сейчас мы анализируем, насколько этот проект будет интересен широкому кругу болельщиков.
— Насколько я знаю, вы работаете и в Спорткомитете Санкт-Петербурга.
— Правда, пока только вникаю в суть дел городского футбола. Моя задача — организация и проведение соревнований, проходящих под эгидой Спорткомитета: студенческий футбол, проект «Мини-футбол в школы», массовый спорт. Идея была в том, чтобы вся эта деятельность замкнулась именно на человеке, который знает футбол изнутри.
— Вы еще и учитесь в вузе?
— Да, поступил в Академию государственной службы — образование мне необходимо. Правда, на экстернате — дневная форма обучения просто нереальна. Признаюсь честно: иногда прогуливаю занятия, поскольку очень много текущих дел. Но понимаю, что процесс саморазвития крайне важен.
— Откройте секрет — как вы все успеваете?
— Спасает то, что пока у меня не очень серьезная нагрузка в Спорткомитете. Всячески пытаюсь сформировать свой график и с учетом того, что тело прямо-таки требует регулярных занятий в спортивном зале. Да еще и спать иногда надо! (Смеется.)
— Позвольте задать прямой вопрос: за годы, проведенные в футболе, вы создали себе финансовую подушку безопасности? Есть ли экономическая платформа, стоя на которой вы можете не думать о том, на что купить хлеб в магазине?
— На самом деле такой платформы у меня нет. Хотя, не исключаю, то, что заработано за годы карьеры, для кого-то может показаться вполне достаточным. У меня нет больших запросов, но я отдаю себе отчет в том, что мне нужно расти: этого требует выбранная мною стезя. Если пик карьеры футболиста — двадцать семь лет, то у чиновника расцвет наступает в пятьдесят пять. Поэтому в этом плане я пока в молодежном составе — как только подойду к первой команде, все должно быть по-другому (улыбается).
— Признайтесь, не жалеете, что год-два недоиграли?
— Безусловно, жалею. Но в целом, несмотря на зигзаги карьеры, мне по жизни везло.
— В каком плане?
— Жизнь всегда давала мне то, что я хотел, и то, что мне было нужно.
Это’О нашел мне доктора из «Барселоны»
— Поговорим о футболе. Вас удивило то, что произошло с «Анжи»?
— Да. Одна из моих проблем заключается в том, что я смотрю на людей через розовые очки. Мне кажется, что все они стремятся делать хорошо, без всякой задней мысли. Такими же глазами я смотрел и на «Анжи». Что там произошло? Сложно сказать. По крайней мере это неприятно.
— Самюэля Это’О многие считают тираном и деспотом, установившим в раздевалке свои законы и порядки. Неужели это действительно такой страшный человек?
— Вы знаете, я никогда не принимал участия в закулисных разговорах о деньгах, игре и составе, поэтому о внутренней ситуации в команде и о каких-то конфликтах судить не возьмусь. Могу говорить лишь о самом лучшем отношении к себе со стороны всех игроков «Анжи». И Это’О в том числе. Этот человек мало того что всегда искренне интересовался моими делами, но и оказывал мне реальную помощь.
— Поделитесь воспоминаниями?
— Мы как-то вдвоем оказались вне общей группы и бегали вокруг поля. Он — по причинам своих конфликтов, я — из-за травмы. Это’О выяснил суть моих проблем со здоровьем и договорился со своим доктором, который лечит всю «Барселону». Я поехал в клуб, меня очень здорово там приняли и сделали все на уровне футболистов «Барселоны»! Так что в плане человеческих качеств к Это’О вопросов никогда не возникало. Единственно, он всегда требовал к себе уважительного отношения и не принимал панибратства.
— Сейчас камерунский форвард выступает за «Челси». Как долго он сможет играть на таком высоком уровне?
— Многие говорят о том, что Это’О сейчас не тот, что был раньше. Но я хорошо помню время, когда он только пришел в «Анжи». Так вот, была такая огромная разница в классе между ним и всеми остальными! Да, он не бежал стометровку быстрее всех, но в наших маленьких междусобойчиках показывал такой уровень резкости и пластики, что физически за ним успеть было невозможно! Ни за ногами, ни за головой. Конечно, потом все это нивелировалось — бытие, как известно, определяет сознание, и не все умеют с этим бороться, — но по результатам тестов Это’О всегда был лучшим. Независимо от того, летал он накануне куда-нибудь или нет. Ему настолько много дано природой, что я не удивлюсь, что он сможет еще солировать в «Челси».
— История с «Сатурном» так и закончилась на минорной ноте?
— Вы знаете, эта история имела удивительное продолжение! (Смеется.) Не поверите, но у меня полгода было разбирательство в налоговой инспекции на предмет якобы неуплаченных налогов! Мне пришлось объяснять и доказывать, что клуб расформирован и никаких выплат мы, футболисты, не получили. Кстати, знаю, что были компании, готовые спасти «Сатурн». Но при одном условии — закрытии задолженностей по зарплате. К сожалению, не получилось, хотя это была лишь одна четвертая от общих долгов.
Это будет постепенная футбольная смерть...
— Как вы относитесь к разговорам о том, что в зимнее межсезонье состав «Зенита» может измениться чуть ли не на шестьдесят процентов?
— Честно говоря, не верю. Просто потому, что шестьдесят процентов — слишком серьезная цифра. И к болельщикам это было бы неуважительно, поскольку они любят именно эту команду и именно этих игроков. Да, могут возникнуть претензии к тому или иному футболисту, но столь серьезного обновления я бы не допускал. В противном случае нужно вложить огромные деньги и собрать новую команду вроде «Реала». А зачем? Это противоречило бы духу клуба.
— Что делать в сложившейся ситуации вашему бывшему партнеру по «Зениту» Владимиру Быстрову?
— Все будет зависеть от того, что Володя захочет. Когда заканчивалась моя история с «Анжи», я понимал, что мне необходимо продолжать играть в футбол. В итоге я поехал в первый дивизион, в белгородский «Салют». Другой вопрос в том, что продолжить карьеру мне не позволило здоровье. Насколько Володя хочет играть в футбол, я сказать не могу. Очевидно одно: по своим качествам он может играть практически в любой команде премьер-лиге.
— В «Зените» в том числе?
— А вот это трудно сказать, поскольку важно знать мнение главного тренера.
— Из тех, с кем вы играли вместе, помимо Быстрова в команде остались Малафеев, Кержаков и Аршавин. Но им всем уже за тридцать — это, как известно, критический рубеж для футболиста. Ждать ли болельщикам их ренессанса или воспитанники Юрия Морозова постепенно сходят со сцены?
— Скажу жестко: это будет постепенная футбольная смерть. Увы, таковы реалии — и я тоже через это прошел. По себе знаю: до тридцати чувствуешь себя так же, как в двадцать пять. Потом проходит реально год — и уже начинаешь понимать, что уровень резко упал, сделать с этим ничего нельзя. Следующая отметка — 34 года. Вроде головой понимаешь, что еще можешь играть в футбол, но ноги уже не те. Да и признаться себе в том, что пора заканчивать, очень и очень сложно. В последние годы в «Сатурне» я постоянно выходил в основном составе лишь благодаря накопленному опыту и имиджу, держал себя лишь за счет закручивания гаек.
— Каким образом?
— После тридцати четырех я тренировался гораздо больше, чем в двадцать три. Постоянно оставался на базе, ходил к врачам и массажистам, ограничивал себя в еде. Вставал в восемь, ходил на курсы, потом ехал на тренировку, затем отправлялся к одному врачу, к другому. В итоге домой возвращался лишь к одиннадцати вечера. Сейчас понимаю, что загонял себя все глубже и глубже, а теперь вот вынужден за это расплачиваться... А уже и нечем. Кержаков, Малафеев, Аршавин? После тридцати четырех вернуться на прежний уровень практически невозможно. Хотя, конечно, нельзя сбрасывать со счетов индивидуальные особенности организма. Плюс, естественно, тонкости учебно-тренировочного процесса в «Зените». Возможно, Спаллетти продумал этот вопрос заранее. Да и «Зенит» большой клуб, в котором все продумано до мелочей.