Когда-то профессии футбольного агента у нас не существовало. Абрамов стал пионером в этом деле — застал времена, когда продажа игроков в иностранный клуб еще была экзотикой. Место для рассказа о пути от службы на афганской границе до дружбы со звездами футбола выбрал символичное. Со второго этажа кафе на Новом Арбате видны окна квартиры экс главного тренера сборной России Бориса Игнатьева. На другой стороне улицы когда-то жил его друг и соратник Юрий Семин. А в паре сотен метров — здание ранее могущественной организации «Совинтерспорт», распоряжавшейся судьбами и заработками советских спортсменов. Начали, впрочем, со взгляда опытного агента на дела сегодняшние.
Принцы и нищие российского футбола
— Семь туров, сыгранных в чемпионате России, позволяют сделать какие-нибудь выводы?
— Они уже сделаны. Самый главный — наш чемпионат все больше напоминает обычную жизнь. С огромным расслоением между богатыми и бедными. Есть, например, «Торпедо» с тринадцатью миллионами долларов на весь сезон. И есть «Зенит» с бюджетом триста миллионов! Если у кого-то получается добиваться приличных результатов при минимальных деньгах, то такие клубы — чемпионы по соотношению «цена / качество». Только вот случается это крайне редко.
— Но играют же за аутсайдеров в основном российские футболисты. В этом расслоении можно выловить «золотую рыбку»?
— Согласен, это положительная сторона слабых команд. Они вынуждены комплектоваться дешевыми футболистами, в том числе российскими. Постоянно играя, возможно, кто-то из них засверкает, допускаю, что и внимание Капелло на себя обратит. Но аутсайдеры выбрали это направление вынужденно. Словам губернатора Тульской области Владимира Груздева о том, что «Арсенал» принципиально делает ставку на россиян для развития нашего футбола, не надо верить. Это наивные рассуждения. Чтобы решать серьезные задачи, надо покупать хороших футболистов. Как «Зенит», как ЦСКА, как «Динамо». В Туле вынуждены комплектоваться иначе. Они бы и рады взять иностранцев, но бюджет не позволяет. Да и для молодежи в этой ситуации перспективы сомнительны.
— Почему?
— О чем сейчас болит голова у тренеров того же «Арсенала», «Урала», «Торпедо»? Уж точно не о том, как молодежь наиграть, — им бы из подвала таблицы вылезти. Логично, что тренеры делают ставку на опытных игроков. Таких как Филимонов, например. Они позволяют команде хоть как-то держаться на плаву. А молодых регулярно поставят лишь в двух случаях. Или когда вылет уже не грозит, или от безысходности — когда шансы на спасение потеряны. Впрочем, не развивается этот контингент и в топ-клубах. Наглядный пример — Иван Соловьев в «Зените».
Когда не радует миллион
— Вы, как агент, понимаете, зачем он «Зениту» понадобился?
— Молодой игрок, уже поиграл в премьер-лиге. Почему не взять бесплатно? Лимит опять же — вдруг пригодится. Мотивация Соловьева тоже понятна. В «Динамо» у него была зарплата 30 тысяч рублей, а в «Зените» агент Денис Лахтер «пробил» ему миллион в месяц. Живет в шикарной квартире, может купить дорогую машину. Красота! Мой клиент Андрей Панюков золотую клетку решил покинуть.
— Золотую?
— Да. Контракт у него в «Динамо» был хороший. Для молодого футболиста даже очень хороший. Но дальше-то что? Петреску хлопал по плечу, говорил: «Ты мне нужен, будешь играть». Эта «нужность» означала несколько матчей за сезон. И как расти? Андрея, кстати, из «Динамо» не выпроваживали. Наоборот, предлагали еще остаться. На прежних условиях. Но Панюков выбрал «Балтику». Играет за 60 тысяч в месяц. Зато играет!
— Трудно было 19-летнего паренька убедить отказаться от больших денег ради футбольной перспективы?
— В случае с Панюковым все было просто. Андрей сам пришел к этому. Любой молодой футболист хочет стать мастером, чего-то добиться. А когда приходится постоянно смотреть футбол со стороны, удовольствие от процесса получать сложно. Он мог дождаться в «Динамо» окончания контракта, потом бесплатно уйти. Но кто возьмет игрока, который несколько сезонов просидел на скамейке?! На Панюкова еще и родители правильно подействовали. Они умные люди, сказали: «Обойдемся мы сейчас без этого миллиона, зато будешь развиваться». Или зенитовскую историю Алексея Ионова вспомните…
— Отлично помню.
— В «Зените» он играл мало, а получал много. Загулял. В другом клубе ему поверили, дали шанс, и увидели мы нового Ионова. Заинтересовал своей игрой состоятельное и амбициозное «Динамо», закрепился в нем. В сборную постоянно вызывается!
Как воздействовать на клубы
— Что надо для частого появления таких примеров?
— Точно не лимит с десятью иностранцами в заявке, когда они одновременно могут выйти на поле. Разговоры о том, что при такой формуле российские футболисты будут в равных условиях зарабатывать место на поле, — самообман. Посмотрите на Халка, например. Здоровья вагон, вынослив, работоспособен плюс мастерство. Кто готов с ним на равных конкурировать? Особенно из молодых игроков. «Зенит» в каждую линию десять Халков условных может купить. Все, что нашим игрокам останется, — ждать, пока кто-то из них травму или дисквалификацию получит. И будет молодежь не первой в этой очереди.
— Какой же выход?
— В данной ситуации без команды «сверху», думаю, перед молодежью двери не открыть. На составы спортивных команд уже обратил внимание президент страны: чтобы на ведущих ролях было как можно больше россиян. Виталий Мутко сказал, что альтернативы лимиту нет и клубам придется исходить из этого, больше обращать внимание на своих. Но сохранения нынешнего лимита и даже его ужесточения недостаточно. Чтобы процесс превращения юных воспитанников школ в мастеров стал постоянным, для них нужны какие-то льготы. Мера искусственная, но без нее сейчас никак.
— А что за мера нужна?
— Если обязать выпускать в заявке хотя бы по одному футболисту до 21 года, то руководители клубов спрашивать со своих академий станут совсем по-другому. Уровень мастерства их выпускников будет беспокоить не в долгосрочной перспективе, а здесь и сейчас. Только вот сомневаюсь, что у РФС получится такое правило ввести. Владельцы и президенты клубов — люди серьезные, успешные и амбициозные. Планку притязаний для команд снижать не будут. Поэтому, если они сами не захотят, заставить их играть по таким правилам невозможно.
Ликбез для Фурсенко
— Корейцев в «Зенит» в 2006-м вы привозили?
— Принимал активное участие. Идея пригласить корейцев возникла еще в догазпромовскую эпоху, когда «Зенитом» Давид Трактовенко руководил. Очень приятный человек во всех смыслах, мне нравилось, как он руководит клубом. Нас познакомили, мы поговорили о развитии, делах команды. Они не знали, как заставить работать футболистов.
— А корейцы здесь при чем?
— Столь же работящей нации в футболе вы не найдете. Они тренеру смотрят в рот. Дал задание выполнять упражнения, игроки будут их идеально выполнять и сколько надо. Требуется всю тренировку бегать — значит, полтора часа бегают в полную силу. На этом корейский футбол и держится. А кто в «Зените» так работать бы стал? Аршавин? Быстров? Власов? Смешно. Хен Ен Мин, Ли Хо и Ким Дон Чжин на тренировках трудились на полную катушку — всегда первые. А россияне на них рычали, одергивали.
— Аршавин с компанией требовали сбавить обороты?
— Конечно! Трудиться столько не привыкли, а отстающими быть не хотели. Тем более на фоне легионеров. Потому и говорили корейцам: «Тормозите».
— Когда президентом стал Сергей Фурсенко, корейскую идею поддержал?
— Да, сомнений у него не было. Прежнее руководство рассказало о договоренностях, и Сергей Александрович со мной встретился сразу, как только возглавил клуб.
— О его футбольных познаниях легенды ходили. Фурсенко действительно тогда разбирался в футболе весьма приблизительно?
— Он мне на первой встрече об этом и рассказал. Приезжаю в офис «Зенита», в коридорах сотрудники, включая руководителей, ждут Фурсенко. На лицах волнение. Никто же не знает, что работа с новым боссом сулит. И вот появляется мужчина. Подходит, останавливается — все замирают. Сергей Александрович спрашивает: «Кто здесь Абрамов? Пройдите в мой кабинет».
— Какими были его первые слова?
— Он сказал прямо: «Я с футболом на вы, но хочу научиться понимать его на ты. И продвинуться в этом знакомстве мне очень помогла ваша книга, Владимир Николаевич. Спасибо вам за нее». С этого признания началось наше знакомство.
— Книга в чем помогла?
— Фурсенко сказал, что, прочитав ее, стал понимать психологию футболистов и тренеров. О чем они думают перед подписанием контракта. Что бы о Фурсенко ни говорили, впечатления от общения и сотрудничества с ним у меня остались приятные.
Трансфер под честное слово
— Вернемся к теме появления в «Зените» корейцев.
— Мы ездили в Корею с Константином Сарсания. Его давний знакомый Дик Адвокат нас по игрокам консультировал. Дик же сборную Кореи тренировал. И речь, кстати, с ним тогда шла о работе с нашей сборной, а не о «Зените». Это позже, когда решили взять Гуса Хиддинка, вариант с «Зенитом» появился. Адвокат давал рекомендации по игрокам, я по своим связям добывал информацию. Дик очень выделял Ли Хо — считал его перспективным, видел в нем будущего лидера сборной. Впрочем, тот появился в Питере позже, а каким образом — отдельная история. Первым приехал Хен Ен Мин. Потом договорились о Ким Дон Чжине. Его покупка стала детективом.
— Вот как?!
— Шла весна 2006-го. Ким выступал за «Сеул» и никуда из него не рвался. Хотя на носу чемпионат мира был. А у меня заказ от «Зенита» на корейского игрока, с одной стороны, и хорошие отношения с президентом «Сеула» — с другой. Тот мне говорит: «Если найдешь в России клуб, который за Ким Дон Чжина даст два миллиона долларов, я найду аргументы, чтобы его убедить туда поехать». Когда рассказал об этом Фурсенко, тот отреагировал быстро: «Везите». Адвокат на тот момент еще не подписал контракт с «Зенитом», но, узнав об этом варианте, тоже сказал, что Кима надо срочно брать. Он же был в сборной у Дика ведущим игроком — одним из лучших в стране. Но дальше чуть все не застопорилось.
— Почему?
— Я позвонил президенту «Сеула», а тот заявил, что уже следующим утром улетает в Ниццу — там у него дочка училась, а оттуда на чемпионат мира в Германию на три недели. И оформлять переход времени не остается. Спасли мои давние отношения с ним. Я предложил ему выслать в «Зенит» на Кима трансферный сертификат и пообещал, что деньги он получит сразу, как только игрок пройдет медкомиссию. Быстро составили договор, «Зенит» написал гарантийное письмо, и на следующий день права на Ким Дон Чжина принадлежали питерскому клубу. Футболист удачно прошел медосмотр, деньги «Сеулу» перевели. Казалось, все в порядке. До тех пор пока мне президент «Сеула» не позвонил.
— Что произошло?
— Сказал, что деньги от «Зенита» пришли, с этим все в порядке. Вопрос в сумме.
— То есть?
— На тот момент «Зенит» и Ли Хо купил. За три миллиона. Ким Дон Джин был уже лидер сборной, а Ли Хо еще только начинал, в широких кругах его не знали. Но продали в полтора раза дороже, чем Кима! Для президента «Сеула» это был шок. Он мне сказал обиженно: «Если бы я знал, что ’’Зенит’’ за Ли Хо столько заплатит, Кима меньше чем за четыре никогда бы не отдал». Сказал, что из-за этой ситуации лицо перед футбольной общественностью теряет. Журналисты и руководители клубов над ним смеются. Ким, кстати, тоже ту историю воспринял болезненно. Не понимал, как он, ведущий игрок сборной, участник чемпионата мира, может стоить дешевле молодого Ли Хо, который на высоком уровне только начинает. Президент «Сеула» сказал прямо, что денег заработать ему я помог, а репутацию опустил.
— Что вы ответили?
— Я к трансферу Ли Хо никакого отношения не имел. Этим занимались голландские агенты, знакомые Адвоката.
— Фурсенко знал об этом?
— Да, я ему говорил, что красная цена Ли Хо — полтора миллиона. Сергей Александрович ответил так: «Спасибо, что вы мне это докладываете, я все понимаю».
— И?
— Но активно в дела Адвоката вмешиваться не хотел. Говорил, что дорожит хорошими рабочими отношениями с тренером и должен выдерживать с ним одну линию.
Два разных Адвоката
— Это правда, что Ким Дон Чжин обиделся на то, как с ним поступили в «Зените», и из-за этого отказался переходить в «Динамо»?
— Абсолютная! В «Зените» Ким несколько раз получал травмы головы, жаловался на боли. Но ему отвечали в стиле: «Хватит ныть, иди играй». Давать паузу не собирались. Он человек очень послушный и дисциплинированный — продолжал выходить на поле. Закончилось это потерей сознания на одной из тренировок. После чего с ним поступили как с товаром. Рассудили так: три с половиной года кореец оттрубил, деньги полностью отработал, даже сверх того. Надо поскорее сбагрить его куда-нибудь. А то вдруг случится с ним что-нибудь — потом отвечай. Попросили вернуть подъемное пособие, выдали на руки трансферный сертификат и сказали: «Свободен». Обиделся он жутко! Ким Дон Чжин — набожный. Очень порядочный, доверчивый, но такого отношения или обмана не переносит. Мы с Сарсания были изумлены, когда он от условий, предлагаемых «Динамо», отказался.
— А что в «Динамо» предлагали?
— Деньги такие же, как и в «Зените». Точно не помню, но в районе двух миллионов в год. Минимум — полтора. Контракт на несколько лет. При том что Киму 28 уже было, а в Корее у него был контракт на 800 тысяч. К тому же и спортивные перспективы в Москве были привлекательными. В «Динамо» уже начались большие вложения — комплектоваться стали под большие задачи.
— Что Ким ответил?
— Сарсания ему привез готовый документ с одобренными клубом условиями. Только подпиши! Ким был тронут, поблагодарил за такое внимание. Но признался, что после зенитовской истории ему себя не переломить и больше в России он играть не сможет.
— Вы ведь и к появлению Анатолия Бышовца в «Зените» руку приложили?
— Мы на тот момент уже несколько лет сотрудничали с Анатолием Федоровичем — я его делами в Корее занимался. С «Зенитом» он провел переговоры, получил на руки контракт и звонит мне поздним вечером: «Володя, надо внимательно все пункты изучить». Я опешил, спросил, нельзя ли пока не подписывать, пару дней на это взять. Бышовец категоричен: времени нет, завтра утром уже надо подписывать. И мы с ним полтора часа по телефону скрупулезно весь договор штудировали. Когда он официально стал тренером «Зенита», спросил: «Сколько я тебе должен?» Попросил зенитовскую футболку, обязательно хлопчатобумажную. И все. Но так ее и не получил.
— Люди, помогавшие оплачивать его контракт, говорили, что был он у Бышовца по тем временам фантастический. С годовой зарплатой больше миллиона долларов.
— Не-е-ет! Договор подразумевал всякие бонусы — если, например, команда столько-то выиграет, если такое-то место займет, если будет так и так… В общем, при самых благоприятных условиях сумма действительно могла получиться внушительной. Но зарплата была намного меньше — 250 тысяч в год. Деньги большие по тем временам, но не космические. Бышовец в финансовых вопросах очень щепетилен, наверное, можно его назвать в этом деле акулой. Но не такой хищной, как голландцы Гус Хиддинк и Дик Адвокат. Эти вообще особая порода. Вспоминаю Адвоката, когда мы с ним в Корее пили кофе и обсуждали предстоящую работу в «Зените». Для тренера с мировой известностью, поработавшего со сборными, зарплата в Питере сначала была умеренной — что-то вроде полутора миллионов. И относился он к этому совершенно нормально. А потом его здесь деньгами так развратили, что у него крыша съехала. Во время работы с нашей сборной это был уже совсем другой человек.
— Он тогда мог оказаться еще в одном нашем клубе?
— Да. Вел переговоры с «Анжи». Как вы думаете, во что все уперлось? В зарплату. Адвокат 12 миллионов в год захотел! В «Анжи» восемь никто на тренера давать не хотел, а ему 12 выкладывай! От запросов Адвоката люди там обалдели.
Бессоница Бышовца
— У Бышовца особый талант добиваться исключительных финансовых условий?
— В случае с ним дело не в таланте. Это его принцип. Анатолий Федорович всегда считал и считает, что ничем не хуже любого тренера из Европы, например. И значит, стоит не меньше. За это Бышовец готов бороться. Показательный пример. Мы вели переговоры о его контракте в Корее. До этого там работал специалист из Германии с зарплатой в полмиллиона долларов за год. Когда Бышовцу предложили 100 тысяч, он был возмущен. Логика его проста: «Я выиграл со своей сборной Олимпиаду, обыграл там бразильцев, у которых потом половина состава стали звездами мирового уровня. Не проигрывал чемпионам Европы и мира. Так почему должен дешевле стоить?» Категорически отказался тогда подписывать этот контракт и прямо мне заявил: «Ставлю перед тобой задачу добиться от них совсем другого предложения». Меньше чем на двести тысяч подписывать не хотел. Иначе, говорит, гордость его сожрет. Не мог допустить и такого, чтобы люди подумали: из-за сложной жизни в России согласился на копеечную зарплату в Корее. Хотя для первой половины 1990-х и сто тысяч годовых было прекрасным предложением. Впрочем, дело не только в беспокойстве за свою тренерскую репутацию. Отношение к деньгам у Бышовца очень щепетильное. Однажды он мне признался, что не может смириться с суммой комиссионных.
— Это как?
— Я от «Совинтерспорта» представлял его интересы во время переговоров по поводу второго контракта со сборной Кореи. Официально по договору он должен был нам пять процентов от контракта. Бышовец подписывает и говорит: «Владимир Николаевич, жалко мне этих денег! До такой степени жалко, что ночами спать не могу, меня аж трясет. Давай на меньшую сумму договоримся». Предложил отдать половину.
— Очень интересно! Что ответили?
— Сказал, что раз он себя настолько плохо чувствует из-за денег, то я не против. Только как бы на меня посмотрели в «Совинтерспорте», принеси я туда вместо положенных пяти процентов лишь половину? Подумали бы, что два с половиной я решил отдать, а еще два с половиной себе взял. Поэтому предложил ему написать официальную бумагу с просьбой снизить комиссию в два раза. Так вопрос и решили. Я, кстати, обо всем этом прямо в своей книжке написал. Анатолий Федорович сначала на меня обиделся, но позже поменял мнение и сказал, что я был прав. Если берусь про кого-то писать, никогда не характеризую одной краской — черной или белой. Всегда пишу правду. Как есть и как было.
— На это многие ведь обижаются.
— Я же рассказываю о людях. А людям свойственно совершать ошибки, иногда давать слабину. Кому интересна характеристика, как о Всевышнем? Интересна может быть лишь правда — какая она есть. Если в человеке есть хотя бы половина светлого, уже шикарно.
Консультация для Суркиса
— Кто самый светлый человек в российском футболе?
— Валерий Кузьмич Непомнящий. Думаю, это все знают. В качестве агента я сотрудничал с ним 15 лет — золотой человек и великолепный тренер. Единственное качество, которое, возможно, не позволяет Непомнящему добиться большего, — излишние осмотрительность и осторожность.
— А из более молодого поколения кто самых добрых слов заслуживает?
— Слуцкий. Человечен, интеллигентен. А его познания далеко выходят за рамки футбола. С ним говорить можно на любую тему — начитан, образован, большой любитель театра. При этом постоянно узнает новое, развивается. Такие как Леонид Викторович — редкость для российских тренеров. То же самое, кстати, и Бышовца касается — большой знаток литературы, цитирует классиков, разбирается в искусстве. Беседовать с ним одно удовольствие. Анатолий Федорович весел, словоохотлив. Не будь этого стяжательства — он бы, наверное, был самым светлым в нашем футболе.
— Разговор получится не полным, если мы обойдем вниманием Валерия Лобановского.
— Валерий Васильевич — наглядный пример, когда в личности уживаются две противоположности. Умница, интереснейший и порядочный человек. А с другой стороны, апломб. Перед собой мог вообще никого не видеть. И если уж говорить о стяжательстве, пожалуй, именно Лобановскому равных в этом не было.
— Когда киевское «Динамо» продавало первого своего игрока за рубеж (Александра Заварова в «Ювентус»), Лобановский действительно итальянцам руки выкручивал до последнего?
— Начнем с того, что весь контракт Заварова с «Ювентусом» Валерий Васильевич готовил сам. Хотя по большому счету клуб этого делать не мог — все права на футболистов принадлежали «Совинтерспорту». Тем не менее Валерий Васильевич ставил условия и все контролировал. Вплоть до личных условий Заварова. Хотя «Динамо» уже получило автобус, а Лобановский — автомобиль. Он всегда на всякий случай хотел обязательно что-то иметь. Кстати, перед возвращением Лобановского в «Динамо» у меня состоялась встреча с Григорием Суркисом.
— Это как-то связано?
— Конечно! Григорий Михайлович пригласил на встречу, сказал: «Надо серьезно поговорить». Суркис прилетел в Москву, мы сели друг напротив друга, и он признался, что не знает, кому же доверить «Динамо». Попросил рассказать о Лобановском все! Каков он в работе, как создает команду, как себя ведет в переговорах, как общается с игроками и руководством. Потом все то же самое про Бышовца спрашивал.
— С кем из российских тренеров у Лобановского были наилучшие отношения?
— Борис Игнатьев с ним общался очень тесно. Когда Борис Петрович уезжал работать в Китай, переговоры вел, я подготовил ему контракт. Игнатьев мне сказал: «Володя, ты молодец, все хорошо отработал, спасибо тебе. Но в нескольких моментах у меня вопросы, и ты не убедил, что с этими пунктами я должен соглашаться». Решил позвонить в Киев Лобановскому: его мнение для Игнатьева и в таких вопросах было определяющим. Валерий Васильевич для Бориса Петровича был мэтром, перед его авторитетом он всегда преклонялся.
— Есть среди этой публики особенно тяжелые люди?
— Конечно. Не все же проходят испытание медными трубами. Романцев, например, на определенном этапе не прошел. Людей вокруг себя вообще ни во что не ставил. Даже в «Спартаке». Причем это началось не в конце 1990-х, а намного раньше. Запомнилась откровенная беседа с Николаем Петровичем Старостиным.
— О Романцеве?
— Да. Я для него был мальчишкой — мне тридцать с небольшим, а Николаю Петровичу практически деvвяносто. И вот он со мной делился переживаниями о том, что добился назначения Романцева и доверил ему в клубе власть. Это было похоже на то, как Ленин на смертном одре говорит о Сталине.
В Россию вместе Китая
— Мы все о тренерах да о тренерах. А кто из российских футболистов заслуживает особых слов?
— Марат Измайлов. Я знал его еще молодым совсем, когда он в «Локомотиве» начинал. Ни большие деньги, ни длительная карьера Марата ничуть не изменили и не испортили. Вы много знаете футболистов такого уровня, которые не отрываются от других людей? Измайлов уже давно лидером «Локомотива» стал, за сборную выступал, в 20 лет был миллионером. Машину мог любую купить. Но ездил в Москве на метро.
— Как это объяснял?
— Говорил: «Зачем мне нужна машина? И на метро хорошо — меня ж никто не трогает». Как-то встретились на сборе, предложил ему в красивом ресторане посидеть, какого-то изысканного блюда отведать, а он: «Владимир Николаевич, к чему эти понты, давай что-нибудь поскромнее».
— Где кроме «Краснодара» Измайлов мог оказаться?
— В Китае. Звонил мне, просил помочь найти там в клуб.
— Почему именно Китай? Более серьезных амбиций у него уже не оставалось?
— Отнюдь. В китайском футболе ведь много денег, многие звезды там играют. Марат хотел тоже попробовать.
— Что не срослось?
— Я ему пообещал, что для него все сделаю. Потрачу время, изучу рынок, проведу переговоры, если надо. Но подходящего варианта не нашлось. Варианта, который и спортивным амбициям Измайлова удовлетворял, и в финансовом смысле имел безупречную репутацию, чтобы в хорошем контракте и его четком исполнении сомнений не возникало. Сказал Марату, что поручиться за надежность не могу и потому рекомендовать не буду. Так он оказался в «Краснодаре».
На афганской границе
— О вашей работе футбольным агентом известно много. А вот как вы встали на этот путь — почти ничего.
— Наверное, мне было предначертано стать агентом. Но начать придется издалека. С моего студенческого прошлого в московском финансовом институте. У меня всегда был недостаток — говорить все что хочу. Особенно про наших офицеров. А в 1970-е годы это было чревато. И когда заканчивал институт, мне заявили, что пойду служить в армию. Я не возражал. Хотя, как член партии, по распределению должен был отправиться работать в Министерство внешней торговли, к тому же имел уже семью и ребенка. Но надо так надо — готов был служить. На что мне сказали: «Абрамов, ты не понял. Попадешь в самую плохую часть». Так я оказался в Среднеазиатском военном округе!
— Какая часть там была самой плохой?
— Направили в город Ош, это на границе с Афганистаном. Там тогда погибало очень много наших людей — мне предстояло груз 200 встречать. Принимать гробы с трупами и сопровождать до места захоронения. Впрочем, это было позже. Сначала прилетел в Алма-Ату, где призывников встречал начальник округа — мой полный тезка Владимир Николаевич Кузнецов. Посмотрел мою характеристику, там все указано — спортсмен, знание иностранных языков, старостой факультета был, не пью, не курю.
— Удивился месту вашего назначения?
— Даже очень. Меня единственного пригласил на индивидуальную беседу. Я объяснил, как туда попал. Он говорит: «У меня для вас есть предложение. В Оше требуется начальник пенсионного отдела. Климат хороший — можете семью привезти, выделим квартиру». Для этой работы требовались непьющие образованные ребята, умеющие хорошо говорить. Кроме груза 200 надо было заниматься оформлением пенсий для офицеров. Но это не самое сложное. Еще нужно было постоянно встречаться с родителями погибших, успокаивать и объяснять, ради чего их дети погибли.
— Почему начальник округа решил туда именно вас направить?
— Напутствовал меня так: «Все, кто этим раньше занимался, спивались. А вот у вас должно получиться». Наверное, рассмотрел во мне дар дипломата и переговорщика. Помог ли мне тот опыт на афганской границе потом в футбольных переговорах? Думаю — да, лично мне очень помог. Но такое было редкостью. Чаще эта работа сказывалась на людях совсем не так.
— Какие аргументы приводили родителям, потерявшим детей?
— Специально к беседам не готовился. Но нужные слова находил всегда. Меня никто не зарезал, не растерзал. А вот другим приходилось туго.
— Льготы такая работа предполагала?
— Зарплата молодого офицера была 240 рублей. Со среднеазиатской надбавкой я получал 280. А льготы выражались в другом. На дворе стоял 1980-й год. Килограмм мяса на рынке до 10 рублей стоил, а мне, как офицеру, позволялось его купить по госзакупке — за два рубля. Сегодня это многим непонятно, а в то время если ты покупал баранину в пять раз дешевле, чем обычные граждане, то смело мог себя чувствовать королем.
Встреча в Неаполе
— Следующая ваша дальняя остановка — работа в Ливии.
— Для меня та командировка была не ссылкой, а счастьем. Я же с детства интересовался Римской империей. Ее история тесно переплетена с Ливией, когда там оказался, полностью этой страной был поглощен. Ходил по историческим местам, даже материалы для школы готовил. Весь Триполи с окрестностями пешком обошел.
— Работали кем?
— Финансовым директором газовой компании «Машинаимпульс» — подразделения нашего Министерства внешней торговли. Если на службе я мог мясо дешево купить, то в Ливии жил в таких условиях, которые мне до этого и не снились. Зарплату рассчитывали по тарифной сетке, у меня второй разряд был. У звезд футбола (Рината Дасаева, например) был только четвертый. Я по второму получал тысячу долларов месяц. Больше только у посла было с его первым разрядом.
— Для середины 1980-х это сколько в рублях?
— По курсу черного рынка примерно шесть тысяч. У нас в министерстве получал 180 — для сравнения. И это еще с доплатой за знание английского. Служебную квартиру в Триполи шикарную предоставили — с кондиционером и биде. Мы слов тогда не знали таких! Квартира такой изумительной плиткой была отделана, какой я после этого нигде не видел. Я в Ливии как футболист расцвел. Там же постоянно проводились турниры между посольствами и торговыми предприятиями. Участвовали все, кроме США и Великобритании.
— Что самое сложное для советского человека в арабской стране?
— Именно в то время ливийский лидер Муаммар Каддафи ввел сухой закон. После гибели своего брата в автокатастрофе полностью запретил в стране алкоголь. Даже пиво было безалкогольным. Проблемой это стало не только для нас. Выкручивались все. Немцы у себя на квартирах делали пиво из лекарственных средств. Нас тоже учили. Болгары занимались самогоном. А настоящими мастерами были австралийцы с канадцами — спирту, который они делали, равных не было!
— Иногда на чужой земле случаются встречи, которые запоминаются навсегда. Вам это знакомо?
— Было. Только не в самой Ливии. В отпуск мне разрешили поехать Черным и Средиземным морями — это не только Турция, но и Греция, Италия. Приплываем на пристань в Неаполь — стоит американский флот, кругом итальянская и английская речь. Захожу в спортивный магазин с женой и сыном, продавец, как услышал незнакомый язык, вылупился на меня: «Вы откуда?» Когда услышал, что из СССР, и вовсе изумился. «И что вы здесь делаете?» — спрашивает. Я ему говорю, что хочу сыну футбольный мяч и футболку адидасовскую купить. Так он мне подарил их! По его словам, только за то, что первый раз увидел коммуниста.
Нелогичный Бубнов
— С футболом когда первые контакты начались?
— В 1988-м пошла первая волна продажи советских футболистов на Запад. И «Совинтерспорт» меня привлекал к переговорам. А в 1990-м уже на постоянную работу позвали. У них тогда проблемы начались.
— С чем?
— С получением денег за наших футболистов и тренеров. Мне сказали: «Володя, ты же с валютой дело имел, в банковских делах понимаешь, на иностранных языках говоришь. А нам исландцы с алжирцами за наших тренеров оплату задерживают, испанцы за Дасаева перестали платить, французы за Черенкова с Родионовым и Бубнова. И все потому, что знают: мы далеко и нет у нас специального человека, который туда приедет и разберется. Ты нам нужен, из-за границы вылезать не будешь». Одной из первых таких поездок стал визит во Францию — я неделю в Париже президента «Ред Стар» ждал, пока он со своих виноградников из Чехословакии вернется. Как раз по Бубнову вопрос решали. Президент был им недоволен, оплату задерживал, хотел даже вообще вернуть обратно.
— А в чем была проблема?
— Саша Бубнов на редкость «вонючий» человек. «Ред Стар» в нем перестал нуждаться как в футболисте после первого же сезона. Но Бубнов как-то помог президенту «Ред Стар» договориться, чтобы Федю Черенкова с Сережей Родионовым тот купил за очень умеренные для таких мастеров деньги. За каждого из них требовали по 700 тысяч долларов, а получилось их двоих за 350 взять. Федя с Серегой друзья — им было принципиально вместе играть. И за эту помощь Саше предложили остаться. Не игроком, а помогать в работе с детскими командами. Даже тренерскую категорию помогли получить. Приступил он к этому — и понеслось…
— Начало обнадеживает.
— Посыпались жалобы от родителей на Бубнова за то, что он орет на детей и на них самих, грубит. Вызывает Сашу президент и слышит всем сегодня знакомое: «А ты кто такой? Ты в футбол вообще играл? У меня есть тренерская лицензия, кого ты критикуешь и учишь, как работать и как себя вести?» Мне это президент «Ред Стар» едва ли не в истерике рассказывал. Он миллионер, владелец клуба, а ему в глаза бросают: «Ты кто такой?»
— Как вам Бубнов в роли эксперта?
— У него проблемы с логикой. Комментирует второе подряд чемпионство ЦСКА: «Команда хорошая, но тренер у нее очень плохой». Странно, да? По логике, если команда постоянно держит уровень, побеждает в чемпионате, то и работать с ней тренер должен хорошо? Но, по словам этого «эксперта», тренер у ЦСКА никудышный. Бубнова в порядок приводить надо, а из него звезду аналитики сделали.
— Мне казалось, что весомая часть его образа — маска, игра на публику?
— Ерунда. Он же на передаче «Футбол России» до того распалился, что чуть на того же Слуцкого не бросился. Это просто за кадром осталось. А по поводу тех, кто следит за футболом только со стороны, подчеркивая свое игроцкое прошлое, скажу прямо: это больная философия. Бубнов, например, уже 25 лет не играет, а тренировать последний раз пробовал 15 лет назад. Насколько успешно — спросите у работодателей, которые с треском его выгнали. Специалист и тренер не тот, у кого главный аргумент — прошлые достижения, а кто работает сегодня. Остальное неактуально.